— Ну, — зловеще ухмыляясь, произнес Степаныч, — что же ты медлишь?
Еще шаг.
— Только попробуйте… — Мила почувствовала, как ее голос неуверенно дрогнул.
Степаныч криво улыбнулся и вдруг резко прыгнул на Милу. Она рванулась в сторону, пытаясь ускользнуть, но жилистые руки проворно схватили ее в охапку.
— Пустите! — яростно принялась отбиваться Мила. — Пустите, говорю!
Одной рукой Степаныч снова ухватил ее за волосы.
— Не выйдет! На этот раз не сбежишь! Посажу тебя под замок, маленькую воровку! Я с тобой разберусь! — со злорадным удовольствием в голосе кричал на нее Степаныч.
— Пус-ти-те… — задыхаясь, пыталась вырваться из цепких лап Мила, но чувствовала, что ничего не может сделать. На каждое ее движение Степаныч реагировал одинаково: поднимал повыше руку, натягивая волосы Милы. Ей казалось, что они вот-вот оторвутся вместе с кожей. Это было так больно, что Мила чувствовала: от отчаяния она уже готова сдаться. Но в этот момент…
— Гидро Акрос! — раздался звонкий голосок за спиной Степаныча.
На мгновение все замерло, а потом… в животе у Степаныча громко что-то забурлило. Выпучив глаза, он отпустил волосы Милы и обеими руками схватился за живот. Мила подбежала к Белке. Та стояла с волшебной палочкой в руке, широко распахнув глаза, и в ужасе таращилась на Степаныча.
А со Степанычем в этот момент начало происходить что-то невероятное. Бурление из живота поднялось к горлу. Старик отпустил живот и ухватился за горло так, будто намеревался задушить себя своими же руками.
И тут раздался визг Белки, потому что из ушей Степаныча хлынули струи воды.
— А-А-А-А!!! — заорал Степаныч, но ор мгновенно превратился в бульканье и изо рта тоже полилась вода.
Мила не удержалась и засмеялась: Степаныч сейчас был поразительно похож на статую-фонтан, наподобие тех, что стоят в парках. Вода из него фонтанировала в три ручья. В таком виде он выглядел куда интереснее чем обычно.
Белка вдруг подпрыгнула на месте и радостно воскликнула:
— Вышло! Ничуть не хуже чем Яшкин фонтан из котла!
Ликование Белки привело Милу в чувство. Она схватила подругу за руку и решительно потянула за собой.
— Быстрее! Бежим отсюда!
Стремглав они бросились бежать. Вылетели за ворота, пробежали мимо рычащего желтого «Запорожца» и, не останавливаясь, помчались дальше по улице.
* * *
Когда Мила и Белка расстались в парке, Белка была крайне взволнована. С одной стороны, она была в восторге, что заклинание вышло у нее так замечательно, и что она смогла помочь Миле. Она всю дорогу до парка называла Степаныча не иначе, как «этот ужасный человек», и без конца спрашивала у Милы, как та прожила с ним в одном доме тринадцать лет. Но с другой стороны, Белку беспокоил тот факт, что она нарушила правила и вообще поступила дурно. Фразу «Ой, что будет, если об этом кто-нибудь узнает!» она повторила примерно столько же раз, сколько и «этот ужасный человек».
Занятая своими переживаниями, Белка даже забыла поинтересоваться, нашла ли Мила в доме бабушки то, за чем приходила. Со словами «увидимся завтра» они расстались у пруда, разойдясь в разные стороны. Завтра им действительно предстояло увидеться, потому что именно завтра, тридцатого августа, они обе должны были ехать в Троллинбург.
Поздно вечером, когда вещи были собраны, а Акулина предупредила, что вставать им придется рано, поэтому лучше выспаться, Мила тем не менее никак не могла уснуть. Она думала.
Как-то Акулина сказала Миле, что о ее родителях им почти ничего не известно. То же самое сказала и бабушка об отце: «Появился ниоткуда… Исчез так же странно… Может, и фамилия у него ненастоящая была…»
Мила ворочалась без сна: навязчивые мысли лезли и лезли ей в голову, и от них некуда было деться.
«Ненастоящая…» — прошелестел слабый голос внутри нее. — «Выдуманная…».
А ведь Лукой Многолик — тоже ненастоящее имя. Выдуманное.
Пергаментный свиток с именами жертв Гильдии лежал рядом с кроватью. Мила достала его из старой шкатулки Асидоры сразу же, как добралась до своей комнаты, для того чтобы снова прочесть уже знакомые имена. Сейчас она даже не смотрела на него, хотя ночь была лунная, а шторы распахнуты настежь. Луна заглядывала прямо в окно и ярко освещала кусок желтого пергамента на прикроватной тумбочке — интересующее Милу имя можно было прочесть без труда.
Его звали Игнатий Ворант — потомок древнего магического рода Ворантов. Четырнадцать лет назад он был в плену Гильдии. И единственный выжил.
Когда он был учителем в Думгроте, его звали Лукой Многолик. Сколько раз он мог менять имена с того момента, как бежал из подвалов Гильдии, и до того момента, как появился в Троллинбурге под видом учителя искусства метаморфоз? Судя по всему, жить под вымышленными именами для него было делом привычным. Все сходилось.
Мила в очередной раз перевернулась с одного бока на другой — спиной к открытому окну. Теперь она смотрела в темноту.
Да. Все сходилось. Кроме одного…
Если Лукой Многолик ее отец — он не мог не знать об этом. Ведь она носит фамилию, которая, по словам бабушки, досталась ей от отца. Выходит… Сердце Милы пустилось галопом, когда эта мысль окончательно дошла до нее. Выходит, что Лукой Многолик… Или, как там его еще? Неважно… Он дважды пытался убить свою собственную дочь и… знал об этом. Не мог не знать.
Миле стоило огромных трудов смириться с тем, что ее троюродный дед пытался избавиться от нее; с тем, что родная бабушка хотела сделать то же самое, только более мирным способом — упрятать в детдом подальше от собственных глаз. Но поверить в то, что ее пытался убить отец… Это было уже слишком. Поэтому она надеялась… Надеялась на невероятное сходство того, кто был изображен на фотографии, и Лукоя Многолика. Надеялась, что человек со снимка — кто бы он ни был — вообще не имеет отношения к ее отцу. Бог знает на что еще она надеялась. Но сейчас она не готова была поверить в то, что подсказывала ей логика. Она НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ не хотела в это верить. Лукой Многолик просто не может быть ее отцом. И она обязательно докажет это самой себе.
Мила снова перевернулась с боку на бок и посмотрела на луну. Завтра она едет в Троллинбург — домой. Ведь она его почетный житель, а значит, Троллинбург — ее дом. Еще вчера Мила жила в ожидании этой поездки. Теперь все было не в радость, и она не знала, способна ли вообще чему-то радоваться.
* * *
На следующее утро выяснилось, что трястись в ступе, чтобы добраться до Транспространственного посольства, Миле и Акулине не придется. Прозор заявил, что отправляется по важному делу и им по пути, так что он без проблем подвезет их прямо к перевалу, а уже оттуда они дойдут до посольства пешком.
Акулина и Мила сели в волшебную черную машину Прозора, перед этим забросив в багажник вещи Милы. Дом N 13 выглядел мрачным и заброшенным, как будто в нем уже больше ста лет никто не жил. Не было ни малейших признаков того, что буквально час назад по дому разносился запах яичницы, смешанный с ароматом кофе, чашечку которого Прозор всегда выпивал по утрам. Ничто не говорило о том, что всего пару минут назад с чемоданами в руках из дома вышли его обитатели, аккуратно закрыв за собой дверь и даже не заперев ее на ключ. Трое человек на тротуаре взялись неизвестно откуда, будто вынырнули из воздуха, но этого по странному стечению обстоятельств никто не заметил. Мила смотрела на дом через окно автомобиля и знала, что вернется сюда не раньше следующего лета.
Прозор сел за руль и закрыл за собой дверцу. Только он завел двигатель, как дом N 13 с каменными мордами львов на балконах подернулся мелкой рябью, как поплывший из-за помех кадр на экране телевизора, и, нырнув куда-то назад, исчез, словно его сдуло ветром. Не успела Мила даже охнуть, как за окнами замелькали холмы и деревья, а впереди — вьющаяся змейкой дорога к перевалу между горами Демерджи и Чатыр-Дагом.
— Лучше вынырнуть, не доезжая до перевала, — сказал Прозор, когда черная машина, как самый обычный автомобиль, на небольшой скорости ехала по трассе вперед. — На перевале патруль. Могут заметить что-нибудь неладное. Вряд ли, конечно. Но перестраховаться не помешает.
На остаток пути ушло не больше пяти минут и вскоре они были на Ангарском перевале. Прозор помог Акулине достать из багажника вещи. Мила заметила, что, кроме ее маленького чемоданчика, был еще один большой чемодан.
— Ты тоже едешь в Троллинбург? — удивленно спросила Мила у Акулины, когда Прозор закрывал багажник. Она была уверена, что Акулина, как и в прошлом году, проводит ее до посольства и вернется обратно.
— Да, — с довольным видом подтвердила Акулина. — У меня там есть дела. Так что еду с тобой.
— Здорово! — улыбнулась Мила. — Значит, мы вместе сможем зайти в гости к Барбарису как только приедем?
