— Трудно сказать. Все зависит от того, кто из тех-у-кого-есть-имя окажется ближе к нам. Если Верминион, то его нужно хватать за шею — панцирь нам не пробить. Если Бараккас, то ему нужно целиться в сердце, и, богом заклинаю, следите за его рогами, если не хотите превратиться в люля-кебаб. Среди бойцов послышались смешки.
— В общем, если мы с ними схлестнемся, — продолжал Рекс, — то действовать нужно быстро и точно, пока на нас не набросилось все чертово воинство Нижнего мира.
— Благодарю, — сказал Уильям. — А теперь я займусь своим делом, если не возражаешь. — И он обратился к толпе: — Перевозчики, установите вокруг ловчих баррикаду из порталов. Она остановит подход подкрепления, если на помощь своим из туннелей ринутся новые орды монстров. Перевозчик Гринстрит…
Уильям взглянул на Табиту. Та удивленно воззрилась на него.
— Да?
— Если все это напоминает вам генеральную чистку, то я назначаю вас ответственной за влажную уборку.
— Есть.
«Баррикада из порталов»? «Влажная уборка»? Чарли никак не мог понять, о чем идет речь. Внезапно он остро почувствовал себя лишним.
— Отлично, — сказал Уильям. — Ловчие, проверьте снаряжение.
Послышался лязг и звон металла. И на унылой пустоши Нижнего мира засверкали топоры, заблестели тяжелые булавы, синим огнем вспыхнули клинки мечей.
— Все готовы?
— Все!
— Тогда начинаем. Чарли!
— Да, сэр.
— Открывай портал.
Чарли кивнул. Он так волновался, что не мог выговорить ни слова.
— Эй, парень, — шепнул ему Рекс. — Если что-то пойдет не так, ты только крикни, и я буду рядом. Понял?
— Да. — Чарли сомкнул веки и открыл портал в логово Верминиона, расположенное под вулканом Кракатау.
С грозным боевым кличем в огромную пещеру через открытый портал ворвался элитный отряд ловчих и перевозчиков. В лица нападавших пахнуло жаром от сверкающих луж раскаленной лавы, отбрасывающей огненно-красные отблески на нагромождения камней, заполнявших гигантскую древнюю пещеру.
У Чарли бешено колотилось сердце, когда вместе со всеми он бежал по пещере, в любую секунду ожидая нападения монстров. Оглядываясь по сторонам, он искал глазами Верминиона… Бараккаса… или кого-нибудь еще.
Но пещера была пуста.
Оба Повелителя исчезли вместе со своей армией.
— Я не понял, это что, шутка? — спросил Рекс, обращаясь к Чарли и оглядывая пустынную пещеру.
— Нет, они точно были здесь! — ответил Чарли. — Я открыл портал туда, куда нужно, честное слово.
— Я знаю, — ответил Рекс. — Но мы, кажется, опоздали. Они уже на шаг впереди нас.
Внезапно сзади стукнул и покатился камешек. Все обернулись и увидели восьмилапого паука четвертого класса, который заскочил в пещеру, не зная, что в ней находятся люди.
— Хватайте его! — крикнул Уильям, и к твари ринулся отряд ловчих.
Паук хотел улизнуть, но его быстро догнали и скрутили. Уильям вынул сверкающий меч и приставил его к шее извивающегося монстра. От клинка исходил сильный жар.
— Куда все подевались? — спросил генерал.
В ответ паук зашипел, и тогда Уильям слегка нажал на клинок; из раны на шее монстра потекла черная слизь.
— Или ты сейчас все скажешь, тварь, или будешь мучиться так, как тебе и не снилось. Говори!
— Стойте! — крикнул Чарли. Все обернулись к нему — Не трогайте его. Есть другой способ.
Чарли и профессор Ксикскликс вошли в пещеру через открытый портал.
— Всем привет. — Профессор лизнул шершавым языком одну из своих мохнатых лап. — Чарли сказал, что вы обнаружили одного из моих сородичей.
— Вон он. — Чарли показал на связанного паука. — Вы не могли бы с ним поговорить? Нам нужно знать, куда отправились Верминион и Бараккас.
— Это нетрудно, — ответил Ксикс. — Он всего-то четвертого класса, а я, между прочим, недавно получил статус пятого класса, так что он у меня мигом расколется.
В голосе профессора слышалась неподдельная гордость.
Приблизившись к пленному собрату, Ксикс заговорил с ним на своем языке, состоящем из шипения, прищелкивания и фырканья. Такое зрелище Чарли видел впервые. Живя в Академии, он настолько привык к общению с профессором Ксиксом, что почти забыл, что профессор — паук, а не человек, хотя кем же еще могло быть крупное паукообразное существо с длинными ногами, покрытыми густой жесткой шерстью и несколькими ярко-фиолетовыми полосками на отливающей лаком спине?
— Ну как ты… нормально? — к удивлению Чарли, тихо спросил Теодора генерал, пока шел разговор двух пауков.
— Все отлично, — ответил Теодор, изумленный этим вопросом не менее Чарли. — Я обожаю Академию!
— Он один из лучших перевозчиков на нашем курсе, — вставила Вайолет.
— Точно, — добавил Чарли.
Бросив на них быстрый взгляд, Уильям вновь повернулся к сыну.
— Это хорошо, что ты пришел сюда, чтобы помочь своему товарищу. Мне это нравится.
На лице Теодора читалось полнейшее изумление.
— Э-э… спасибо, — сказал он и ухмыльнулся так, что рот его разъехался до самых ушей.
В это время Ксикс, закончив разговор, подошел к ним.
— Ну что? — спросил Уильям.
— Ему известно не много, — ответил Ксикс. — Одно он знает точно: они перенесли свое логово в ледяную пустыню, но где это, никому не известно. Ему поручили затопить пещеру лавой, чтобы стереть все следы присутствия тех-у-кого-есть-имя.
— Похоже, этот парень вытянул короткую спичку, — заметил Рекс.
— Так что же им нужно? — спросил Чарли — Я имею в виду Бараккаса и Верминиона. Что они собираются делать дальше?
И тут, опередив профессора Ксикса, пленный паук ответил:
— Убивать… всех…
Ловчие и перевозчики переглянулись.
— Их нужно найти, — сказал Рекс. — Где бы они ни находились, мы должны отыскать их и убить хотя бы одного. Другого пути нет.
У Чарли сжалось сердце. Убить одного из Повелителей — задача практически невыполнимая, к тому же неизвестно, где сейчас находятся Бараккас и Верминион. Академия уже потерпела первое фиаско — а война еще даже не начиналась. Возможно, когда-нибудь новое логово Повелителей и будет обнаружено, но не слишком ли поздно?
«Теперь слово за ректором Академии», — подумал Чарли.
Он надеялся, что Страж жив.
Он надеялся, что ректор сумеет объяснить ему, что происходит.
Он надеялся, что время еще не упущено.
Академия ночных кошмаров всегда вызывала у Чарли восхищение — от вида огромных кораблей, запутавшихся в ветвях гигантского баньяна, захватывало дух, однако сейчас он был до того расстроен, что даже не обращал на них внимания.
— Что случилось, Чарли? — спросила Вайолет, доев плод манго, который припасла себе на ланч. — Прошел всего-то один день, а у тебя уже такой вид, словно эктобуг проглотил твою маму.
— Что случилось? — огрызнулся он. — Лучше спроси, чего не случилось! Мы так и не смогли найти Бараккаса и Верминиона! Рекс и Табита ищут их до сих пор. Ректор находится в Нижнем мире и пытается помочь Стражу…
— Ну и что?
— А мы торчим здесь и ничего не делаем!
— Ах вот оно что! — воскликнула Вайолет. — Ты злишься, что тебя никуда не взяли. Расслабься. Мы свое дело сделали. Мы же несмышленыши, желторотики.
— Деки, — поправил ее Теодор. — Плевать, что там говорил Пинч. Вот погодите, вернется наш ректор и все исправит.
— Вернется, как же. У взрослых свои дела, им сейчас не до нас.
— Верно, — со вздохом сказал Чарли. — Но ведь и мы могли бы чем-то помочь.
Опечаленный, он облокотился о борт пиратского корабля и стал смотреть вдаль, на бескрайний океан.
— Эй, ребята!
Обернувшись, Чарли увидел, что к ним из густой листвы плавно, словно ангел, поднимается светловолосая, голубоглазая красавица Брук. Выйдя из ялика-лифта, она одарила всех ослепительной улыбкой.
— Привет, Брук! — тонкими голосами дружно ответили Чарли и Теодор.
Вайолет скорчила недовольную мину. Брук, конечно, старше, выше и красивей ее, но все-таки…
— Вы не знаете, что у нас происходит? — спросила Брук.
— Да так, кое-какие события, — ответил Теодор. — А Чарли злится, что не может в них участвовать.
Чарли бросил на него быстрый взгляд.
— В смысле, мы все хотели бы в них участвовать, — поправился Теодор, — не только Чарли. Нет, ты не подумай, я не хотел сказать, что он какой-то особенный, какой-то там губошлеп-дошкольник или вроде того…
— Вот именно, губошлеп, — раздался знакомый голос.
Из-за спины Брук выглядывал ее постоянный воздыхатель — высокий светловолосый Джефф, на лице которого играла язвительная улыбка. Чарли с горечью заметил, что с возрастом Джефф становится все симпатичнее — в свои шестнадцать он выглядел на все двадцать.
