— Кто ты такой, что посмел пригнать эту бестолковую тварь на мое пастбище? — провизжал он.
— Как кто я? Я — это я. Кто же еще такой, как не я? — ответил ему силач.
Кабан подбежал поближе, чтобы получше рассмотреть пастуха своими маленькими глазками, и не признал в нем знакомого.
— Э, да ты, видать, пришел издалека и не знаешь здешних порядков. На этот раз я тебя прощаю, но если пригонишь своих паршивых овец еще раз, тебе несдобровать.
Вечером силач привел стадо домой, и все увидели, как хорошо накормлены овцы.
— Где же ты их пас, друг, что они так жирно наелись? — спросили силача старший пастух и его домочадцы.
— Там, — ответил он, махнув рукой в неопределенном направлении.
На следующий день силач снова погнал стадо на высокогорное пастбище, и овцы с наслаждением наелись сочной травы. Вдруг примчался дикий кабан и, ощерившись, кинулся на пастуха.
— Опять ты здесь? — завизжал он во все горло. — На сей раз я не прощу тебя! Я же предупредил тебя! Теперь держись, если ты настоящий мужчина!
— А мне и не нужно твое прощение! Я пришел сюда, чтобы поймать тебя!
Налетел дикий кабан на пастуха, схватились они и боролись до самых сумерек, но не смогли одолеть друг друга.
— Ах, — сказал дикий кабан, — мне бы сейчас вытащить из речки да съесть свежего угря, я бы с тобою мигом справился!
— Ах, — сказал пастух, — мне бы съесть сейчас кусок слоеного пирога с брынзой, я бы справился с тобой еще быстрее!
Когда он спустился вечером в деревню, старший пастух и его домочадцы решили:
— Все же он водит стадо на высокогорное пастбище, больше овцы нигде не могут так жирно наесться.
На следующее утро пастух встал спозаранку и снова погнал стадо в горы. Старший пастух, не говоря ни слова, тихонько пошел за ним, и как только увидел, что силач пригнал овец на высокогорное пастбище, спрятался в кустарнике и, дрожа от страха, стал ждать, что будет дальше.
Часа через три примчался дикий кабан, ощерив клыки и визжа от ярости. Кинулись они с пастухом друг на друга и бились до вечера, пока оба не повалились наземь, выбившись из сил.
— Ах, мне бы сейчас вытащить из речки да съесть свежего угря, — сказал дикий кабан, — как бы я тогда с тобой быстро разделался!
— Ах, мне бы сейчас съесть кусок слоеного пирога с брынзой, — сказал пастух, — я бы тогда разделался с тобой еще быстрее!
Старший пастух слышал их разговор. Он осторожно выбрался из кустов и вернулся в деревню. Силач его так и не заметил.
На следующее утро он снова погнал стадо на высокогорное пастбище, а вслед за ним незаметно пошел старший пастух. С собой он тащил торбу, в которой лежали шесть слоеных пирогов и шесть голов брынзы.
Наступил день, примчался дикий кабан, и они с пастухом снова схватились не на жизнь, а на смерть. Но сколько ни бились, как ни старались одолеть друг друга, это не удалось ни тому, ни другому.
— Ах, мне бы сейчас вытащить из речки да съесть свежего угря! — взвизгнул дикий кабан. — Я бы мигом прикончил тебя!
— Ах, мне бы сейчас съесть кусочек слоеного пирога с брынзой! — воскликнул пастух. — Уж я-то бы тогда прикончил тебя еще быстрее!
Тут вышел из кустарника старший пастух и сказал:
— Ешь слоеный пирог с брынзой и держись, не сдавайся!
Силач проглотил слоеный пирог и круг брынзы, бросился на дикого кабана и убил его одним ударом кулака.
Когда старший пастух спустился с горы и рассказал в деревне, чем окончился поединок силача с диким кабаном, крестьяне очень обрадовались. Теперь они могли спокойно пасти свои стада на высокогорном пастбище и ничего не бояться. Сам с кувшин, борода с аршин, лишившись силы после гибели дикого кабана, лег и умер от огорчения. Силач же, распрощавшись со старшим пастухом, отправился к своим приятелям, и они, погуляв еще немного по свету, разошлись по домам.
Жили-были два брата, щедрый и скупой. Родители их давно умерли, а сами они прозябали в бедности, с трудом зарабатывая себе на скудное пропитание.
Поняли братья, что в родных местах им не прокормиться, и решили пойти поискать счастья на чужбине. Собираясь в дальний путь, каждый из них положил себе в котомку по караваю кукурузного хлеба. Рано утром братья простились с односельчанами и покинули свою деревню.
Шли они, шли, пока не настало время обеда. Уселись братья на обочине дороги, и старший, тот, что был щедрым, вынул свой хлеб. Братья поели и отправились дальше.
Вечером, когда стемнело, путники устроились на ночлег под открытым небом. Старший брат снова вынул из котомки остатки своего каравая, братья поужинали и заснули. А утром отправились в путь.
Настало время обеда. Младший брат, тот, что был скупым, достал свой хлеб, поел, но старшему не дал ни крошки. Пошли братья дальше. Вот уже стемнело, пришло время ужинать и устраиваться на ночлег. Младший брат снова отломил кусок от своего каравая, поел, а старшему ничего не дал.
Старший брат, у которого и в обед маковой росинки во рту не было, очень проголодался и попросил брата:
— Дай и мне немножко хлеба, чтобы я хоть как-то утолил голод.
Младший брат ответил:
— Хорошо, я дам тебе кусочек, но при условии, что ты отдашь мне за него свой глаз!
Старший брат поразился таким словам, но голод замучил его, и он согласился на это страшное условие. Младший брат дал ему кусочек хлеба и вырвал у него левый глаз.
Дорога оказалась длинной, и наутро оба брата снова пустились в путь. Возле старой чесмы, стоявшей под раскидистым деревом, застал их следующий вечер. Братья остановились и стали устраиваться на ночлег. Младший брат поужинал, а старшему брату сказал:
— Если тебе охота лишиться и второго глаза, я могу дать тебе еще один кусочек хлеба.
Старшего брата так мучил голод, что он ответил:
— Ладно, вырви и второй глаз, только дай мне этот кусочек.
Скупой брат вырвал у щедрого правый глаз и дал ему кусочек хлеба. Затем он бросил ослепшего брата посреди дороги, а сам отправился дальше.
Слепой брат по наступившей тишине понял, что уже ночь и он остался один. Тогда он ползком добрался до раскидистого дерева, под которым стояла чесма, и с большим трудом, на ощупь забрался на него. А поскольку он боялся ночью упасть вниз, то решил не спать, а ждать, пока наступит утро, защебечут птицы и на дороге послышится шум шагов и колес.
В полночь возле чесмы собрались шайтаны. Самый старший из них стал опрашивать остальных, что они сделали за день и что собираются делать завтра. Один шайтан сказал:
— Я сделал так, что брат вырвал у родного брата оба глаза за кусок хлеба!
Старый шайтан посмеялся над ним:
— Ничего особенного ты не сделал. Кто не знает, что листья этого дерева и вода из этой чесмы целебны. Ими можно не только вылечить больные глаза, но и вернуть зрение ослепшим!
Другой шайтан сказал:
— А я сумел сделать так, что два человека зарубили друг друга насмерть, когда косили кукурузу!
— Это хорошая работа, — похвалил его старый шайтан.
Когда отчитался последний шайтан, небо на востоке начало светлеть и шайтаны исчезли так же неожиданно, как и появились.
Старший брат, сидя на дереве, слышал их разговор от первого до последнего слова. Когда он понял, что наступило утро и шайтаны убежали, то немедля сорвал с дерева несколько листьев и протер ими глаза, потом осторожно спустился вниз и промыл глаза водою из чесмы. Прошло несколько минут, и он снова стал зрячим, как и раньше.
Убедившись, что листья этого дерева и вода из чесмы излечивают от слепоты, он сорвал и положил в котомку несколько листьев, набрал в флягу воды и снова отправился в путь.
Вскоре старший брат пришел в город. Бродя по улицам, он увидел большой и красивый дом, Около него толпились люди и что-то оживленно обсуждали. Из их разговоров он узнал, что в этом доме живет самый богатый человек в городе. Много лет назад он потерял зрение, и с тех пор никто не может излечить его от слепоты. Вот и сейчас приехали к нему самые лучшие лекари, но и они ничем не могут помочь больному.
Щедрый брат попросил сторожей, охранявших ворота, передать хозяину дома, что он берется его вылечить. Когда сторожа по приказу хозяина пустили его в дом, знаменитые лекари стали, не стесняясь, смеяться над бедно одетым и усталым путником. Однако хозяин, не обращая внимания на их насмешки, спросил вошедшего:
— Зачем ты пришел ко мне?
— Затем же, зачем и все остальные, — ответил тот.
— Неужели ты знаешь какое-нибудь лекарство от слепоты? — удивился хозяин.
— Знаю, иначе бы не пришел. Но лечить тебя я буду лишь тогда, когда мы останемся наедине. Поэтому прикажи господам лекарям выйти в другую комнату.
Лекари, услышав, что нищий путник берется вернуть слепому богачу зрение, расхохотались. Уж если они ничего не сумели сделать, где ему с этим справиться! Но хозяин попросил их удалиться, и они, смеясь и издеваясь над пришельцем, отправились в другую комнату.
