О, если б дело заключалось только в нём, в Пете! Именно страшно было за ребят. А что он, Петя, подведёт всю команду, мальчик в этом не сомневался.
Тень от широкой кроны столетнего дуба не могла укрыть и половины болельщиков, собравшихся здесь с самого утра. Крику и спорам не было конца. Но вот появился Семён. Он вёл под уздцы двух лошадей. Под дубом воцарилась глубокая и торжественная тишина. Семён взобрался на пенёк и объявил условия соревнования. Соревнующиеся могут пользоваться любым способом для достижения цели. Не пожелавшим преодолевать препятствия разрешалось обойти их, хотя при этом значительно удлинялся путь. Допускалось даже сооружение каких-либо переходов через препятствие, если соревнующийся надеялся сэкономить на этом время.
Петя слушал рассеянно. Он задумчиво смотрел на далёкий лес, вдоль которого проходила трасса, и на душе у него было так тяжело и безрадостно, что ему хотелось плакать.
Но вот уже всё выяснено и оговорено, Семён написал жребии, смешал их в картузе и потряс им в воздухе.
— Ну, орлы, тяните своё счастье!
Мишка Щука, к сожалению, вытащил не плавание, а верховые скачки, зато Кольке выпал бег. Гаврюшка и Петя одновременно опустили руку в картуз. Гаврюшка ещё держал свой жребий нераскрытым, а Петя уже прочёл свой:
— Велогонки!
Гаврюшка заглянул в свою бумажку и, торжествуя, прищёлкнул языком:
— У меня тоже! Это мне с парашютистом соревноваться. Ха-ха-ха! Да я буду только одной ногой вертеть и то обгоню Петуха!
Петя, чтобы не слышать больше насмешек, сел на велосипед и поехал к своему месту, откуда им с Гаврюшкой предстояло начать гонки.
Семён роздал флажки — эстафеты, Митька и Мишка Щука, размахивая ими, уселись верхом. Семён выпалил в воздух из пугача, и кони понеслись.
Петя взобрался на дерево и, прикрыв от солнца глаза ладонью, начал всматриваться в даль. Гаврюшка примостился на ветке повыше.
Два всадника в голубой и красной майках несколько минут скакали рядом, затем голубое пятнышко отделилось и начало медленно, но упрямо отдаляться от красного.
— Молодец, братишка! Жми, Митька, на всю железку, жми! — торжествующе закричал Гаврюшка.
Вот всадники спустились в овраг, и, как показалось Пете, их не было видно целую вечность. Затем появился Митька. Он уже спускался во второй овраг, а Мишка только появился из первого. Гаврюшка заулюлюкал и засвистел с таким азартом, точно надеялся, что его услышат всадники.
Петя хотел уже было слезть с дерева, но в это время Митька вынырнул из оврага и, подскакав к Вовке Мандрыкину, передал ему эстафету, Вовка голубым шаром покатился в степь. Колькина красная майка одиноко маячила в отдалении.
«Всё пропало, — устало подумал Петя. — Теперь даже Колька не поможет делу».
Но Колька, по-видимому, не собирался сдаваться. Получив от Мишки эстафету, он припустил так, что Петя невольно замер, не в силах оторвать взгляд от бегущих.
Ах, Колька! Ну и молодчина! Пожалуй, догонит Гришку, прежде чем тот достигнет терновых зарослей, и первый нырнёт в кое-как проделанный проход. Нет, не успел… Но что это?.. Неужели Колька решил обежать заросли кругом? Это ж добрых полкилометра крюку. Теперь Петя не видел ни Гришки, ни Кольки, но слезать с дерева не смел. Кто раньше появится на поляне перед ними — Колька или Гришка? Петя не отрываясь впился взглядом в рощу и не заметил, как на поляну вынырнула тоненькая фигурка Кольки.
— Слезай! — закричал тот, подбегая. — Слезай, чёрт!
Петя спрыгнул с дерева, и в ту же минуту Колька сунул ему в руку флажок!
— Дуй, Петух! — закричал он. — Наша возьмёт!
Уже вскочив на велосипед, Петя краешком глаза увидел, как только сейчас, осторожно раздвигая колкие ветки, вылез из кустов Гришка.
«А может, и успею», — мелькнула у Пети неожиданная надежда, и, закусив губу, он изо всех сил налёг на педали.
Прошло несколько длинных, томительных минут. Впереди золотой чешуёй заблестел на солнце широкий ручей. К его низкому и болотистому берегу спускалась узкая тропинка, по обе стороны которой подымались густые травы. Местами берега заросли тростником и рогозом. Сразу видно было, что перебраться через этот ручей будет нелегко. А где же Гаврюшка? Петя оглянулся, и руль едва не выскользнул из его рук. Гаврюшка катил в пяти метрах от него.
— Посторонись, парашютист! — прерывисто дыша, крикнул тот и, едва не сбив Петю, обошёл его.
Первым Петиным желанием было бросить бесполезные гонки и, махнув на всё рукой, забраться в шалаш и постараться забыть обо всех неудачах сегодняшнего дня. Но что-то мешало ему это сделать. Невольно вспомнилось радостно-оживлённое лицо Кольки, когда тот передавал ему эстафету, и решительно-твёрдый взгляд Саньки, который ждёт Петю, чтобы плыть с этой эстафетой через реку… Да, он не мог поступить так, как поступил бы, совершенно не задумываясь, ещё совсем недавно, нужно бороться до конца, даже поражение будет менее позорно, чем трусость.
Мальчик приник к рулю и так нажал на педали, что в ушах протяжно и будто подбадривая зашумел ветер.
Гаврюшка уже достиг ручья. Тропинка свернула вправо, Гаврюшка же, не сбавляя скорости, пронёсся по траве прямо на топкий берег. Здесь он соскочил с велосипеда и потащил его за собой. Но Гаврюшкин небольшой рост сыграл с ним плохую шутку. Тина доходила до колен, сверху на плечи давил велосипед, и Гаврюшка, барахтающийся в грязи, напоминал прилипшую к липучке муху.
Петя затормозил, не решаясь следовать за Гаврюшкой. Если и он так же увязнет, то без посторонней помощи ему из этой тины не выбраться. Что делать? Ручей вокруг не объедешь… Однако и топтаться на одном месте толку мало. Мальчик свернул вправо по дорожке и помчался вдоль ручья. Отъехав с полкилометра, Петя вынужден был остановиться — дорогу преградило несколько десятков громадных снопов камыша, заготовленного для покрытия крыши. Мальчик схватил велосипед и начал перетаскивать через снопы. Вдруг счастливая мысль промелькнула у него в голове. Часть снопов лежала почти у самой воды. А что, если их сложить и сделать что-то вроде моста? Проваливаясь по колено в грязь, Петя принялся за работу. Снопы были тяжёлые, но внезапная надежда и желание во что бы то ни стало победить придали ему сил. За пять минут снопы были сложены, и Петя зашагал по ним, неся на плече машину. Вскоре Петя выбрался на другой берег, более крутой и сухой. Ещё одно усилие, и велосипед лежит на траве, а Гаврюшка всё ещё добирается до этого берега.
Петя даже не подозревал, что человек может испытывать такое счастье. Ему казалось, что он не едет, а летит.
А вот и Санька. Всегда сдержанный и молчаливый, он стал неузнаваем. Как он кричит и машет руками, подбадривая Петю! Но его не нужно подбадривать, он и так старается изо всех сил. И, только когда Санька, схватив эстафету, помчался к реке, Петя боязливо оглянулся, ожидая за своей спиной увидеть Гаврюшку. Тот отстал метров на двести…
Чествование победителей происходило по всем правилам. Семён перевязал каждого через плечо кумачовой лентой и крепко пожал им руки, а шумливая ватага ребят не скупилась на аплодисменты.
Братья-разбойники стояли в толпе и с откровенной завистью смотрели на чемпионов. Пете даже жаль стало Гаврюшку, и он, движимый великодушием, подошёл к нему и протянул руку.
— Приветствую тебя! Ты достойный противник! — сказал он не без торжественности.
Гаврюшка сначала растерялся, но потом улыбнулся невесёлой улыбкой и полол протянутую руку:
— Ладно, обхитрил ты меня, Петух. Но я тебе ещё докажу.
Петя ничего не ответил, ведь спор только подорвал бы авторитет победителя.
Петя ещё не успел вдоволь насладиться торжеством победителя, как новые события в жизни села оттеснили всё на второй план — началась уборка урожая.
А урожай в этом году выдался особенно богатый. День и ночь косили комбайны, гремели машины, перевозя зерно. Но машин уже давно не хватало, а хлеб лился и лился сплошным золотым потоком. Вот он заполнил все амбары, лёг громадными горами под навесы, а затем и просто под открытое небо. Казалось, этот неудержимый поток затопит всё село.
Для перевозки зерна на элеватор были собраны все подводы, а ребят назначили возчиками.
Колька подвёл Петю к конюху и, изо всех сил стараясь казаться посолидней, заметил таким тоном, словно всё зависело только от его решения:
— Кузьма Васильевич, нужно и этому парню дать упряжку.
Конюх через плечо взглянул на Петю и коротко ответил:
— Чужим коней не даём.
— Да какой же он чужой! — обиделся Колька. — Это ж внук деда Стогова.
— Я это и без тебя знаю. А что он понимает в конях? Напоит горячих да и поставит в стойло, а мне отвечай.
— Вы думаете, Петька не знает, что после водопоя горячему коню на месте стоять нельзя! — возмутился Колька при одной мысли, что Петю могли заподозрить в незнании таких простых вещей.
