Фрау Августа покорно кивнула головой, собрала на поднос грязную посуду и тарелку с нетронутым ужином старой баронессы и ушла на кухню. И уже там дала волю своему гневу: «Стану я пачкать новую тарелку и скармливать какому-то полицейскому последний бифштекс! А этот куда я дену? Выброшу? Вот его я и отнесу Вольфгангу!»
Мы с Пипом даже съежились, услышав такие слова. Попасть в желудок ищейки Стопса – перспектива не из приятных. Однако сделать мы ничего не могли: скатиться вниз, поближе к гарниру, еще можно было попробовать, но подняться по гладкой и скользкой поверхности фаянсовой тарелки вверх было не в наших силах. Оставалось одно: лежать и надеяться на судьбу, да еще на волшебницу-баронессу.
Как ни странно, выручила нас из беды сама Августа. Когда Вольфганг Стопс с аппетитом расправился с бифштексом и гарниром, он вздумал подобрать кусочком хлеба остатки соуса. Но пожилая служанка, которая стояла у него за спиной, тут же наклонилась к его уху и прошептала:
– Господин Стопс, у фрау Эльзы не принято вылизывать тарелки. Дайте ее мне, я отнесу на кухню и там помою.
– Да-да, спасибо! – Раскрасневшийся от приятной работы челюстями полицейский побагровел еще сильнее. – Вы готовите просто чудесно!
Он торопливо выпил чашечку кофе и встал из-за стола:
– Благодарю, но я должен ехать дальше – дела!
Уже в дверях Вольфганг Стопс на секунду задержался:
– Да, я совсем забыл вас спросить: что это за тряпочки висят в ванной комнате? Они так похожи на одежду мальчишек, которых я разыскиваю!
– Я купила сегодня на рынке маскарадные костюмы для своих внучек, – пришлось солгать фрау Августе. – У них скоро карнавал, и они решили нарядиться мальчишками-пуппетроллями. Мои внучки такие сорванцы, господин Стопс!
– Моя дочка им вряд ли уступит, – улыбнулся полицейский.
Он надел фуражку, попрощался с баронессой и ее служанкой и вышел из дома.
Вскоре мы услышали шум отъезжающего автомобиля, и у нас у всех отлегло на душе. Вы не верите, что у хлебных крошек есть душа?! Но мы же были не обычными крошками, а заколдованными!
Едва Вольфганг Стопс уехал, баронесса поспешила снять с меня и Пипа волшебные чары. Она подцепила нас бережно с тарелки чайной ложкой и опустила на пол. Тихо прошептала заклинание – на этот раз я его запомнил! – и мы вновь приобрели свой нормальный вид. Поправив на платье складки, я вежливо поклонился фрау Августе:
– Спасибо, вы нас здорово выручили! Этот обжора чуть было нас не съел!
А Пип, пытаясь прикрыть коротенькой юбочкой голые коленки, поблагодарил баронессу:
– Если бы не вы, фрау Элиза, этот полицейский отвез бы нас к господину Ворчайлсу и мадам Брюле. И они уж точно бы нас съели живьем, можете не сомневаться!
– Куда вы теперь? – спросила госпожа Кекуок, выслушав наши слова признательности.
– На вокзал. Я вернусь к дядюшке в Гнэльфбург, а Пип поедет в Берштадт к родителям.
– Что ж, может быть, так оно и лучше… – Старая баронесса посмотрела на служанку: – Наверное, их одежда высохла?
– Сейчас я ее поглажу, и можно будет переодеваться. – Фрау Августа укоризненно покачала головой. – На старости лет пришлось соврать! И кому? Представителю власти! С меня за это спросится…
И она, продолжая что-то бормотать себе под нос, побрела в ванную комнату за нашей одеждой. А мы с Пипом уселись за стол допивать остывший чай и доедать бисквитные пирожные. Не пропадать же добру, в самом деле?!
От замка баронессы фон Кекуок до железнодорожного вокзала было около полутора мерхенмиль. Это – по шоссе. А напрямик – через лес – было не больше одной мерхенмили. Решив не испытывать судьбу, мы с Пипом от прогулки по шоссейной дороге отказались наотрез. А чтобы вновь не заблудиться, попросили фрау Элизу указать нам верное направление. Но добрая старушка не стала размахивать руками и говорить, что сначала мы должны пойти прямо, а потом, дойдя до какой-нибудь сломанной березки или ольхи, поворотить направо. Нет, она поступила гораздо проще и мудрее. Фрау Элиза достала из камина специальными щипцами почти погасший уголек и что-то прошептала над ним. После чего разжала щипцы и положила их на место. А уголек, который почему-то не упал на ковер, подлетел к открытой форточке и выскользнул через нее на улицу.
– Не волнуйтесь, он подождет вас у дверей, – сказала баронесса, не совсем правильно истолковав наше крайнее удивление. – А потом он проводит вас до вокзала и вернется домой.
– Зачем? – ляпнул я первое, что мне взбрело в голову.
– Должна же я быть уверена в том, что вы успешно добрались до вокзала и сели на поезд! – улыбнулась добрая волшебница.
Переодевшись в свои выглаженные и почищенные костюмы, я и Пип чуть ли не со слезами на глазах попрощались с баронессой и ее служанкой, еще раз поблагодарили их за то, что они для нас сделали, и вышли через парадную дверь на улицу.
Уже заметно начало темнеть, и поэтому мы сразу же увидели светящийся огонек – наш верный проводник терпеливо поджидал нас, зависнув над верхней ступенькой лестницы на высоте двух мерхендюймов. Едва мы захлопнули за собой дверь, как уголек качнулся и полетел сначала к воротам, а потом к небольшой березовой рощице. Я и мой друг еле успевали бежать за ним – так быстро он передвигался по воздуху. Уголек летел бы, наверное, еще стремительнее, если бы не стайки мотыльков, которые набрасывались на него всей оравой и от которых ему приходилось увертываться, виляя из стороны в сторону или взмывая стрелою вверх. Возможно, он опасался, что они погасят его, плотно всего облепив. А, может быть, просто жалел этих несмышленышей и не хотел, чтобы они обожгли свои лапки и крылышки…
Не прошло и получаса, как мы добрались до вокзала. Еще бы: мы мчались к нему почти бегом! Выскочив на платформу, я и Пип поубавили шаг, а наш «проводник» и вовсе отлетел в сторонку. Заметив на краю платформы пожилого пуппетролля, лениво поглядывающего на пассажирский состав, готовый вот-вот отправиться со второго пути, мы подошли к нему и вежливо поинтересовались:
– Простите, вы не скажете, в котором часу будет поезд на Гнэльфбург?
Пуппетролль окинул нас презрительным взглядом и медленно процедил сквозь зубы:
– Если вы будете такими вежливыми, то никогда не попадете туда, куда вам нужно. Пуппетролли должны быть нахрапистыми, запомните это!
Нехотя ткнув рукой в сторону отходившего состава, он вновь процедил:
– Видите этот поезд? Он как раз отправляется в Гнэльфбург. Вы опоздали, ребятки!
И, раскатисто хохотнув, злой Пуппетролль зашагал к зданию вокзала. А мы, забыв попрощаться с волшебным угольком, ринулись к набирающему скорость поезду.
И мы успели запрыгнуть в один из вагонов! И даже удачно прошмыгнули мимо зазевавшегося проводника! Забравшись на верхнюю свободную полку, мы спрятались за матрасами и притихли. И незаметно для самих себя уснули. Что и говорить – побег так изматывает!..
Набегавшись за день, мы надеялись отдохнуть, хотя бы уснув. Увы, ничего у нас из этого не вышло! И мне, и моему другу до середины ночи снились ужасные монстры, которые гонялись за нами, щелкая огромными зубищами и сверкая рубиновыми глазищами, норовя схватить меня и Пипа за шиворот или за ноги. Наконец одному из них – самому мерзкому и жуткому – удалось изловчиться, и он сцапал меня за правую ногу. Я, конечно, тут же лягнул его левой. И, услышав приглушенное проклятье, понял, что не промахнулся. Но спустя секунду, до моих ушей донесся пронзительный визг, и мне стало ясно, что и Пип попался в лапы чудовищу. И тогда я собрал всю свою волю в кулак и открыл глаза. «Боже, где это мы?!» Вокруг была темнота, и только где-то неподалеку от нас тускло мерцал какой-то сиреневый огонек.
– А ну, слезайте с полки, негодники! – услышал я сиплый мужской голос, и чья-то рука снова дернула меня за правую ногу. – И не вздумайте больше лягаться: иначе я сам всыплю вам ремнем!
Мы с Пипом – он лежал рядом со мной и уже не верещал тонким фальцетом, а только дрожал мелкой дрожью, – пригляделись и поняли, что находимся не в пещере у монстров, а на верхней вагонной полке, предназначенной для чемоданов и сумок. А хватает нас за ноги и требует спускаться вниз не ужасное чудовище, а обыкновенный проводник-пуппетролль.
– Простите, мы думали… – я не договорил и начал слезать вниз. Следом за мной пополз и Пип.
К счастью, в том купе, в которое мы забрались, не было ни одного пассажира. Иначе бы наши вопли перепугали бы их гораздо сильнее, чем соседей в купе через стенку. Те только постучали нам и вскоре успокоились, услышав наступившую тишину.
– Куда вы едете? Где ваши билеты? – приступил к нам с допросом строгий проводник, едва мы спустились на пол и встали перед ним, понурив головы, словно нашкодившие первоклассники.
– Билетов нет, мы не успели их купить, – признался Пип и шмыгнул носом. – Мы хотели приобрести билеты на ближайшей станции, но уснули…
