— Вода, — поспешно подсказал Серёжа.
— Нет, — возразил Николай Владимирович. — Об этом пока рано думать. А вот прогулки, приключения — то, что тебе сейчас надо.
Серёжа обрадовался: уж чем-чем, а приключениями Оля будет обеспечена! Уж он постарается.
А тётя Клава, поправив воротник Олиного платья, сказала:
— Только не очень увлекайся, — и, скосив глаза на Серёжу, добавила: — И не вздумай гоняться с ним наперегонки.
Было понятно, кого тётя Клава имела в виду. Но Серёжа даже не подумал обижаться.
И вот они идут по колени в мягкой траве под необыкновенно синим небом, в перелеске весело поют птицы, кузнечики выпрыгивают из-под ног, и речка впереди сияет так ослепительно, как не сияла ещё никогда.
Наверное, потому, что рядом шла Оля.
— Хорошо как! — щурясь от солнечных лучей, проговорила она. — Даже голова кружится.
— Хорошо, — охотно согласился Серёжа. — Но лучше бы — пошёл дождь. Я бы тогда познакомил тебя с Бухтиком.
Оля замедлила шаги.
— Серёжа… — как-то неуверенно произнесла она. — Это правда, что Витя, когда увидел Бухтика, с перепугу залез под кровать?
— Зачем же мне тебя обманывать? — обиделся Серёжа.
— Понимаешь… если это так, то… вы, мальчишки, более храбрые, и всё-таки Витя под кровать полез… Что же тогда делать мне, я же девочка!
— Ты что — боишься? — удивился Серёжа.
— Не то чтобы очень, но…
Оля оглянулась. Прекрасные здесь места, она об этом уже написала маме. Таинственные, загадочные…
На полпути к заводи, окружённый цветочной клумбой, стоял бетонированный колодец. Из него качали воду для санатория. Оля приподняла крышку и заглянула внутрь.
— Темно как, — сказала она. — А Бухтик может сюда нырнуть?
— Конечно, может! — воскликнул Серёжа. — Он куда хочешь нырнёт, была бы только вода…
И тут ему в голову пришла такая мысль, что он стукнул себя ладонью по лбу. И почему она не пришла раньше? Бухтик жаловался, что ему очень тяжело добираться до санатория — нет ни одной лужи на пути.
«Да, ни одной лужи, — подумал Серёжа. — Зато есть колодец, а в нём сколько хочешь воды!»
Они миновали берёзовый перелесок и очутились в редком осиннике, подступающем к излучине реки. Отсюда заводь была видна как на ладони.
— Вон там, в противоположном конце, живёт Барбула, — сказал Серёжа.
— А Бухтик где живёт? — спросила Оля.
— Чуть ближе, — ответил Серёжа. — А во-он там, где начинается болото, есть поляна. Там в последнее полнолуние лета, в августе, перед тем как заснуть на зиму, обитатели заводи собираются на свой праздник. В эту ночь они становятся видимыми для людей. Но не для всех, а только для самых смелых. Так сказал Бухтик. Правда, сам он ещё на празднике никогда не был. Мал ещё, не берут.
Оля задумалась.
— Наверное, это очень красиво, когда они танцуют.
— Наверное, — согласился Серёжа. — Особенно Чара. А их дом стоит под кувшинками, возле старой ивы, видишь?
— Это ива Барбулы? — спросила Оля. — Подойдём поближе.
Она долго рассматривала обнажённые корни старого дерева. Затем укоризненно произнесла:
— Как тебе не стыдно, Серёжа! Надо бы давно укрепить эти корни. Ты же сам рассказывал, что случится, если ива упадёт на землю, неужели забыл?
— Я не забыл, — виновато сказал Серёжа. — Просто совершенно не было времени.
— Я понимаю, — ответила Оля. — Это из-за меня, верно? — Помолчав, она добавила: — Я сегодня нашла в кармане курточки одну записку…
Серёжа почувствовал, как у него вспыхнули щёки. Сейчас Оля упрекнёт его или, того хуже, засмеётся…
Но Оля сказала просто:
— Давай вместе укреплять корни, ладно?
— Ну конечно! — воскликнул Серёжа и с облегчением вздохнул.
Они быстро сбегали к дяде Косте за лопатами и принялись засыпать корни землёй.
— Теперь она долго будет стоять, — говорила Оля.
— Сто лет простоит, — подтвердил Серёжа.
Неожиданно у них за спиной послышалось:
— Вот вы где!
Лопата выскользнула из Олиных рук. Оля застыла, не смея оглянуться.
Но это был не Бухтик, а Витя Капустин. Он подобрал упавшую лопату и стал рядом с Серёжей.
— Жарко, — пожаловался он. И тут же похвастался: — А спектакль получается что надо. Ох и попляшет же у меня этот Бухтик!
— Зачем ему плясать? — спросила Оля.
— Затем, что так говорится в сказке. Ты же читала её?
— Читала, — ответила Оля и замолчала. Почему-то ей стало жаль Бухтика.
«Нечистой силе» посчастливилось
В лесном санатории начали происходить загадочные случаи.
В самых укромных уголках раздавались вдруг громкие крики: то содрогающий воздух возглас выпи, то мрачное карканье ворона. И всякий раз тётя Клава, вздрагивая, хваталась за швабру и бормотала:
— Прямо-таки нечистая сила! И откуда она только взялась на мою голову?
Затем странные крики начали всё чаще доноситься из палаты, где жили Витя Капустин и Серёжа Войников. А время от времени оттуда слышалось такое разудалое уханье филина, что вздрагивала не только тётя Клава. Даже оконные стёкла и те тоненько дребезжали от страха.
А через день уханье и крики уже доносились изо всех палат, где жили мальчишки. Правда, стоило только тёте Клаве появиться на пороге, как всё мгновенно утихало и на тётю Клаву смотрели невинные ребячьи лица.
Затем всё начиналось сначала.
Ещё через день для девочек наступили тяжёлые времена. Вдруг ни с того ни с сего в палату с треском врывался и принимался бегать вокруг стола загадочный огонёк. То кто-то стучался в двери и объявлял, что он Бармалей. То поднимали шумную возню мыльницы в шкафчиках…
Кеды маленькой Наташи Гаврилюк дважды, без посторонней помощи, вскарабкивались на высокий конёк санаторного корпуса. Доставало их оттуда всё девчоночье отделение. На третью ночь кеды влезли на верхушку огромного клёна.
Наконец самая решительная из девочек, Тамара Назарко, захотела выяснить, кто же это покашливает в коридоре… То, что она увидела, запомнилось ей, наверное, на всю жизнь.
А увидела она игрушечную карету, запряжённую тройкой мышей. Мыши были наряжены в белые чепчики и такие же белые платьица. И бежали они не хуже самых быстрых коней.
Заметив Тамару, тройка лихо повернула к ней. И только в последнюю минуту девочка успела захлопнуть двери.
Понятно, что после этого девочки уже не решались поодиночке выходить в коридор.
Но легче от этого не стало. Вскоре во дворе под окнами повадились прогуливаться непонятные существа в белом. Существа эти громко вздыхали и говорили нудными замогильными голосами:
— Мы привидения! Пустите нас!
Девочки испуганно взвизгивали и прятали головы под подушки.
Тётя Клава, выведенная из себя, однажды устроила засаду и чуть было не поймала одно из привидений. Но тому каким-то чудом удалось вырваться.
Ничего удивительного не было в том, что при каждом шорохе девочки дрожали как осиновые листочки. И понятно, почему они начали стороной обходить старую ель, стоявшую за футбольным полем.
Эта ель была похожа на десятки и тысячи других елей, однако на одной из её веток висела дощечка с корявой надписью, которая всё объясняла.
На дощечке было написано:
Здеся живот
Нечиста сила
Витя с Серёжей потратили целый час на это объявление. Они очень старались сделать как можно больше ошибок. Пусть все видят, что под елью сидят не ученики четвёртого класса, а самая настоящая нечистая сила, которая и школы не видела!
Тётя Клава, впервые увидев эту дощечку, всплеснула руками и хотела было сорвать её, а заодно и заглянуть под еловые лапы, чтобы познакомиться с нечистой силой поближе. Но подоспевший Николай Владимирович сказал, что этого делать как раз и не следует.
— Но почему же не следует? — возмутилась тётя Клава. — Таких шкодников свет ещё не видывал! А ведь здесь живут дети, которым нужен покой и отдых.
— У нас нет никаких больных, — решительно возразил Николай Владимирович. — Запомните это. И если дети играют в свои игры — нам с вами только радоваться надо этому. Лишь больные дети не проказничают и не играют.
Таким образом, «нечистой силе» посчастливилось. И вот под еловыми лапами опять сидели Серёжа и Бухтик, который мгновение назад стал видимым.
Рядом с Серёжей лежал пакет, завёрнутый в газету.
— Отец места себе не находит от радости, — сказал Бухтик. — Как увидел укреплённые корни, словно малёк стал резвиться… А Омаша тоже себе места не находит. Только от злости. Она никак не может простить вам гибели своей подруги Зубатки. И грозится отомстить. Видишь, что получается… — И Бухтик вздохнул. — Кроме того, с суходыхом не ладится. Как его сделать, я уже знаю, да вот не из чего делать…
— Подумаем вместе, — произнёс Серёжа. — Если что, дядя Костя поможет. У него всё есть.
