Над головами путешественников, как белая стена, возвышалось огромное полотнище грота. А со стороны носа — другой, треугольный парус, он поддерживал мачту.
Твардовский перевёл взгляд с паруса на маленькую фигурку Здися, держащего в одной руке какую-то верёвку, а в другой — руль.
— Как, ваша милость, вы думаете, — спросил он, — занесут нас ветры на сей остров, Могилой называемый?
— Сами не занесут, — сунула свой нос Данка, — однако мы доплывём.
— Ещё два раза сменим галс — и будем на месте, — со знанием дела объяснил Здись.
— Что сменим?
— Галс. Теперь у нас ветер с левой стороны, и мы идём левым галсом. А потом сделаем поворот, — чтобы ветер оказался с правой.
— Зачем? — Твардовский снял шапку и почесал в затылке.
— Затем, чтобы плыть против ветра, который дует от острова. Мы двигаемся зигзагами, как человек, который хочет взобраться на слишком крутую гору, а прямо идти невозможно.
— На парусах против ветра? А у вас черти не спрятаны где-нибудь на дне лодки? — Твардовский испытующе оглядел дно и, ничего не обнаружив, продолжал: — Я-только раз плыл по Висле против ветра без вёсел и парусов, зато потом и разговоров было в Кракове — ой-ё-ёй сколько! В мои времена не случалось, чтобы против ветра…
— Прошу прощения, — прервала его Кристя. — Вы, наверно, забыли. Не нужно говорить так плохо о давних временах. Ещё до того, как вы появились на свет, поляки плавали по Балтике, а Колумб доплыл даже до Америки. У вас что, небось двойка по истории была?
— Хм, — кашлянул чародей, — я этого в самом деле… Хм… Действительно, милостивые государи, я не совсем…
Он умолк, поскольку ему не хотелось в глазах детей компрометировать профессоров из Саламанки и Ягеллонского университета в Кракове.
— Внимание! Приготовить поворот через штаг! — Команда Здися вывела Твардовского из задумчивости.
— Готово! — ответили девочки.
— Поворот!
«Сарданапал», послушный рулю, начал разворачиваться влево. За кормой громче забулькала вода. Паруса сникли, хлопнули нерешительно, а потом устремились к левому борту, наполняясь ветром. Твардовский лишь в последнюю минуту успел наклонить голову и пропустить над собой брус, оттягивающий снизу главный парус.
— Так, так, — сказал Здись. — Нужно быть внимательным, потому что бом грота любит стукать невнимательных.
— Бум?
— Нет, бом.
— Бом любит бум-бум по голове, — пояснила Кристя. — Так легче запомнить. Я тоже вначале всё путала.
Твардовский ничего не ответил. Он внимательно глядел на лунную дорожку, которая тянулась по воде за кормой яхты; она бежала в сторону берега, но, разорванная тенями деревьев, гасла, так и не достигнув ни Земли, ни Луны. Может быть, чернокнижнику уже надоели земные скитания? Быть может, ему захотелось вернуться на Серебряный Щит, где он одиноко просидел почти четыреста лет? Кто знает! Как часто зимою мы мечтаем о лете, а в знойные летние дни вспоминаем о морозе; в школе тоскуем по каникулам, а во время каникул скучаем по школе… В воспоминаниях всё становится милее, веселее, лучше, чем было на самом деле. Вот почему взрослые, в особенности люди пожилые, так любят говорить, и очень часто, о «добрых старых временах».
Луна наклонила своё лицо к Земле, плетя из лучей сеть вокруг чернокнижника, силой притягивая его внимание и взгляд. Твардовский упрямо отворачивался в другую сторону; чем дальше было небо от жёлтого круга, тем ярче светили звёзды, тем больше походило оно на озеро — спокойное и тихое. Стало быть, путешественникам не грозили ни бури, ни сильные ветры; что же касается водяных чудищ, то, по всей видимости, они не водились в этих местах.
За спиною чернокнижника вдруг кто-то могуче вздохнул и зашумел с нарастающей силой. Твардовский быстро обернулся, хватаясь за рукоять сабли, и увидел на противоположном берегу стоглазое чудовище с квадратным лбом, из которого рос огромный, совершенно прямой рог. Вздох этот устремился к небу вместе с тёмными клубами дыма. Не было времени получше рассмотреть чудовище, поскольку оно грозно и пронзительно завыло, с каждой секундой всё более и более понижая голос. Твардовский, хоть и был не из трусливого десятка, спрятался всё же под борт и заткнул уши.
Однако, прежде чем он успел поручить душу свою дьяволам и начать молитву богу, что-то толкнуло его в голову и сорвало шапку.
— Пропал я, — вздохнул Твардовский и безнадежно махнул рукой.
Чудовище начало вдруг выть совсем низким голосом, а потом умолкло вовсе.
— Прошу вас, пан Твардовский, — услышал чародей шёпот Кристи, — не пугайтесь. Это ведь просто сирена.
— Сирены? — охнул чародей. — В мои времена они красивее пели.
— Да, а теперь вот рычат, — сказала Данка. — Но здесь только одна фабрика, а в Варшаве как начнут рычать сразу несколько…
— Фабрика? Что это такое? — спросил Твардовский, осторожно выглядывая из-за волнореза. «Чудовище» не двигалось с места, сотнями своих глаз всматриваясь в воду.
— Фабрика — это такое здание, в котором рабочие с помощью машин изготовляют разные вещи..
— На этой, — показывая рукой в сторону берега, пояснил Здись, — выпускают большие щиты из дерева. Для строительства домов… А теперь — внимание: уже подплываем. Сейчас будем делать разворот!
Чернокнижник переждал, пока тяжёлый бом опишет дугу и уйдёт за правый борт, и с любопытством выглянул. Фабрика исчезла из поля зрения, закрытая парусом. А перед глазами появился остров, напоминающий своими очертаниями могилу.
— Значит, этот остров и называется Могилой? — шёпотом спросил Твардовский.
— Да, — подтвердил Здись. — Нам повезло, потому что, кажется, никого сегодня здесь нет…
Остров быстро приближался и с каждой минутой казался всё выше и темнее. В полумраке светлой лунной ночи можно было уже различить ветки сосен, росших на острове. Бот вошёл в их тень. Деревья заслонили ветер, паруса обмякли, нерешительно лопоча, но Здись, воспользовавшись инерцией бота, с разгона вогнал его в заросли прибрежных тростников. Высокие сонные стебли расступались перед носом «Сарданапала», сокрушённо кивали макушками возле самых бортов, словно удивлённые кумушки, и тут же смыкались за кормой, точь-в-точь, как в знойный день толпа на базаре, пропуская грузовик с холодным лимонадом и сосисками.
— Меч — вверх! Все разом! — крикнул Здись.
Твардовский выдернул саблю из ножен, изготовился нанести удар, но не мог обнаружить врага. С удивлением смотрел он, как обе девчонки и Андрейка возились с куском стали, выкрашенной в оранжевый цвет.
Под дном лодки зашуршал песок.
— Меч — брось!
Ребята отскочили, стальной шверт-меч впился в дно, резко тормозя ход.
Твардовский стоял посредине лодки, нерешительно размахивая своей саблей.
— Кому мы сдаёмся? Кому уступаем? Я не брошу оружие…
— Уберите-ка, пожалуйста, свою саблю, — сказала Кристя. — В мореходных науках, видно, вы не сильны. Однако сейчас надо искать Клад, и мы во всем готовы слушаться вас.
— Да, именно так, — важно произнёс Здись. — Яхта достигла берега, поэтому я передаю теперь командование вам.
— Пошли, пошли! — Данка поглядела на часы. — Время бежит. Уже поздно. Андрейка!.. Андрей!
Из-под мачты долетел тяжёлый вздох.
— Что случилось? Вставать? Так ещё же темно! — ничего не понимая, бубнил малыш.
Азора тоже нигде не было видно. Только из дальнего угла, из-под палубы в носовой части яхты, долетало грозное урчание.
— Глупый псище! Наверно, нашёл какую-нибудь тряпку и дерёт её зубами. Оставим их обоих в качестве арьергарда, — посоветовал Здись.
— Хорошо, оставим, — согласился Твардовский. — Клад могут искать только Рыцари Серебряного Щита. — Он надел сапоги и, высоко подняв саблю над стриженой головой, скомандовал: — За мной, милостивые государи и государыни!
Они взгромоздились на борт и, как пиратский десант, соскочили потом с борта на берег. Ребята по шею утонули во влажной траве, но чернокнижник, которому заросли едва доходили до пояса, двинулся широким шагом вперёд, в сторону вершины. Ребята побежали за ним, прокладывая в траве узкую тропку, наступая друг другу на пятки. И Здися, и девочек охватило странное беспокойство, они испытывали нетерпение и желание поскорее добраться до цели. Они были уже на пути к Кладу, Тройному Кладу! Через несколько минут им предстояло найти нечто такое, что даст им власть над всеми людьми. Другие учатся долгие годы, работают от темна до темна, в тяжком труде добывают деньги и славу, а им вон как повезло. Они стали Рыцарями Серебряного Щита, подписали цирограф, который, по всей видимости, не будет иметь никакой юридической силы, раз он содержит ошибки, и скоро завладеют Кладом.
Трава стала ниже, начался подъём по крутому склону, между соснами. Мокрые сандалии скользили по устилавшей землю хвое. Первой упала и поехала вниз Кристя. Следом за ней заскользила и Данка. Здись споткнулся о корневище и больно ударился коленом, однако никто не обращал на всё это никакого внимания, никто даже не пожаловался.
