Тогда Андрюша воткнул в землю небольшой колышек, нажал на рулетную кнопку, тотчас же выскочила железная полоска, которую он от колышка приложил к земле.
— Помоги, — попросил он Сашу. — Получше врой колышек в землю. Сможешь? А то он упадёт…
Саша был очень польщён. Разве каждого Андрей попросит помочь в таком важном деле?
— Смогу, — ответил он Андрюше. — Сейчас врою…
И он принялся изо всех сил колотить по колышку ладонью… Но тот всё падал да падал на бок. То на один, то на другой бок.
— Возьми молоток. — Андрей протянул Сашеньке большой папин молоток. — Молотком сразу вколотишь…
Саша взял в руки большой тяжёлый папин молоток, раз-два — колышек сразу чуть ли не весь целиком воткнулся в землю.
— Удобно? — спросил Андрей.
— Удобно, — шёпотом ответил Саша. — Ещё как удобно…
Потом Андрюша велел Саше вколотить второй колышек, потом третий, потом четвёртый… И Сашенька понял: ну и огромный будет у него домина!
Ай да Андрюша! Какой, оказывается, молодец!
А потом Андрюша с папой стали рыть глубокую-глубокую яму для одного столба.
Саша взял свою железную лопату и стал им помогать.
А когда они в эту яму вставили столб, то принялись утрамбовывать вокруг столба землю.
И Саша не отставал: сразу двумя ногами взялся топтать, пока земля плотно не утрамбовалась.
— Кажется, крепко стоит? — сказал папа и шлёпнул по столбу рукой.
— Крепко, — сказал и Андрюша, он тоже пошлёпал по столбу.
— Очень крепко, — проговорил и третий мужчина и тоже хорошенько похлопал ладошкой по столбу.
А потом папа посмотрел на Машеньку:
— Сходи-ка, Маша, за корзиной и граблями. Теперь уже можно понемногу прибираться.
— Нет, нет, нет! — закричал Саша. — Я сам… Она не знает, где грабли… И корзинку я тоже принесу.
Грабли-то он приволок сразу. Они стояли возле террасного крыльца. А когда побежал за корзинкой, то пропал. И Кузька пропал.
Но пропали они ненадолго, а вернулись без корзинки.
— Не нашли? — спросил папа.
«Гав-гав! — воскликнул Кузька. — А мы и не искали».
Сашенька же про корзину ничего не сказал, а подошёл к Андрюше:
— Ты мне очень нужен, — сказал он и потянул Андрея за руку.
Да, они стали уже настоящими друзьями. Андрюша посмотрел на папу: мол, как? Можно?
— Конечно, иди, — сказал папа. — Раз нужен человеку…
— Сейчас вернусь, — сказал Андрюша, но вместе с Сашей и Кузькой тоже пропал.
А пропали они, потому что находились возле мотоцикла и вели сплошь мотоциклетные разговоры.
— Это как называется? — спрашивал Саша и показывал то на одно, то на другое.
И Андрюша называл и одно, и другое, и третье… А названия были такие, что у Сашеньки дух захватывало. Например: коробка передач. Или — тормоз переднего колеса. Цилиндр! Поршень! Рычаг управления! Шатун! Коленчатый вал… За всю свою жизнь Саша не слыхал таких непонятных и умных слов. И одно умнее другого.
— Запомнил? — спросил Андрюша.
Саша кивнул.:
— Запомнил… Только не очень хорошо.
— Ну мы ещё вернёмся к этому вопросу, — сказал очень взрослый мальчик Андрей. — А сейчас мне некогда. Ещё два столба надо врыть в землю.
Но столбами заняться ему не пришлось. Маша вдруг вздохнула и сказала:
— Бедный Андрюша! Как он устал…
— Нисколько, — поспешно ответил Андрей. — Ничуть…
Но папа тут же снял очки, основательно протёр их носовым платком, заодно и вытер влажный лоб, посмотрел на свою дочку и улыбнулся:
— Между прочим, и я устал. Надо бы сделать перерыв. Как на это смотрят строители?
Один строитель всё ещё находился у мотоцикла. Не часто ведь приходится без всяких помех разглядывать разные там цилиндры, шатуны, коробки передач, не говоря уж о колёсах, руле и фаре…
Другой же строитель охотно согласился, даже обрадовался.
— Тогда пойдём гулять! — И Маша разом вскочила со скамейки.
— К обеду не опаздывайте! — крикнул им вдогонку папа. Тут громко залаял Кузька. Залаял весело, с кем-то здороваясь. Это пришла Анюта. Сашенька так и кинулся к ней навстречу.
— Скорей, скорей! — воскликнул он. — Я тебе сейчас покажу шатун и цилиндрик… — и осёкся. — Ты что? — спросил он шёпотом. — Ты плачешь?
— Плачу, — призналась Анюта. И новые слёзы ещё сильнее потекли по её розовым щекам. А в глазах-щёлочках уже не блестели чёрные угольки. Они были, эти угольки, совсем мокрые.
— Пойдём к папе, — сказал Саша, взяв Анюту за руку. А папа и не думал отдыхать, работал лопатой, рыл ещё одну, четвёртую яму для четвёртого столба.
— Папа… она плачет, — проговорил Саша, показывая на Анюту.
И Кузька тоже жалобно заскулил. Он тоже не привык, чтобы кто-нибудь плакал. Особенно Анюта.
— Давайте разберёмся, — сказал папа и тут же поставил лопату в сторону. — Кто тебя обидел?
— Мама и папа, — всхлипнув, ответила Анюта.
Вот уж Саша удивился так удивился! Неслыханное дело — чтобы папа и мама могли обидеть до слёз!
Тут Анюта рассказала, что тётя уже улетела в Душанбе, мама и папа велят ей отнести Ухти-Тухти, её лесную прачку, в лес. Да вместе с ежатами…
— Уже есть ежата?! — обрадовался Саша.
— Три маленьких… Такие славные. Как же я её отнесу в лес? Ведь Ухти-Тухти привыкла пить молоко… А папа и мама…
Тогда Сашенька посмотрел на своего папу:
— Папа?
Папа понял и кивнул:
— Конечно, мальчик! Само собой разумеется…
— А мама? А бабушка?
— И они будут рады.
Про Машеньку нечего и спрашивать. Она будет рада.
— Не плачь, Анюта, — сказал тогда Сашенька. — Ухти-Тухти со своими ребятишками будет жить у нас под терраской. Хочешь?
Конечно, конечно, Анюта хотела! И чёрные угольки у неё снова весело заблестели. А Саша присел на корточки перед своим рыжим Кузькой.
— Сейчас к нам под терраску переезжает Ухти-Тухти со своими ребятишками, смотри не лай… Не будешь?
Кузька тявкнул и облизал весь Сашин нос, заодно и щёки: разве он без понятия? Разве он не знает, как надо встречать гостей?
И все трое, один перегоняя другого, побежали за ежихой и маленькими ежатами.
Из троих мужчин только один остался на лужайке под сосенками. Он снова взялся за лопату и принялся за дело.
История двенадцатая
И они построили волшебный дом
Теперь каждое утро у калитки раздалось фырканье мотоцикла. Маша, Саша и Кузька бежали встречать Андрея. А он — в старых-престарых джинсах и в старой-престарой куртке — тотчас отправлялся на строительную площадку. Там они с папой продолжали орудовать — достраивать Сашин домик. Ну и конечно, Саша от них не отставал. И Машенька была уже не в своих нарядных брючках и тоже помогала чем могла. А Кузька хоть и не очень помогал, но был тут же: ведь знал, что и для него найдётся место в домике.
Что и говорить — дом получился на славу. Даже с трубой на крыше, даже с чердачным оконцем. Пусть настоящего чердака там не было, пусть и печки там не было. Но всё равно — посмотришь хоть оттуда, хоть отсюда, и совершенно ясно: есть в доме печь, есть в доме чердак!
И наконец папа сказал:
— Ещё один последний штрих, и дом можно сдавать в эксплуатацию!
— Куда? — испугался Сашенька. — Куда мы его отдадим?
Папа усмехнулся, Андрей улыбнулся, Машенька засмеялась, Кузька сердито залаял.
— Прости, мальчик! О простых вещах я сказал не очень понятными словами… Твой домик нужно покрасить, а потом живи-поживай там в своё удовольствие!
— Я буду с Кузькой жить!
— Отлично! Я так и думал.
— И пусть Ухти-Тухти с нами живёт…
— Совсем хорошо.
— А ты, а мама, а бабушка, а Маша с Андрюшей? Разве вы все не будете жить в моём домике?
— Мы будем приходить к тебе в гости, — сказал Андрюша.
— А сюда мы будем ставить твой мотоцикл, — и Саша показал на одну из кудрявых сосенок, которые росли на лужайке.
На том и порешили.
А потом пошёл разговор: какого же цвета будет крыша, а какого стены?
— Ну, Сашурик, думай!
Очень трудная это была задача. Такая трудная, что Саша даже присел на скамейку. Присел и принялся думать. Долго думал. Кузька сидел рядом, смотрел ему в глаза и помогал думать. Папа и Андрюша его не торопили. Ждали терпеливо: пусть думает!
И Сашенька придумал:
— Он будет весь разноцветный, мой домик! Одна стена зелёная, другая жёлтая, ещё одна синяя, ещё одна красная, а крыша — оранжевая… Вот.
— Ого-го! — воскликнул Андрюша. — А такие краски найдутся? — Он посмотрел на папу.
— Мда-а, — сказал папа. — Хитрую задачку ты нам преподнёс, Шушарик!
— А что тут хитрого? — вмешалась Машенька. — Ничего нет хитрого! Сейчас сядем с Андрюшей на мотоцикл и айда за красками.
— И я, и я, и я с вами! — закричал Саша.
