— Не плачь, сестренка! Скоро дома будем.
— Да как же мы дорогу домой отыщем?
— Сказал, отыщем — значит, отыщем.
И правда, отыскал Перико тропу, отрубями помеченную, — и вывела она их к дому.
Вовремя пришли. Отец как раз хворост продал, а мать на вырученные деньги еды накупила, сготовила, да и затосковала о детях, а они тут как тут. То-то было радости! Но скоро кончилась еда, снова стало голодно в доме, и решил отец снова отвести детей в лес, да и бросить там. Но Перико и на этот раз обо всем догадался — сметливый был! — да и запасся чечевицей, раз отруби в доме кончились. Полный карман набил — и в путь.
Украдкой, чтоб отец не видал, отмечал Перико дорогу чечевичным ручейком и потому нисколько не испугался, когда остались они с сестренкой одни в лесу. Вывела их чечевица домой!
Мать увидала детей, обрадовалась, а отец говорит:
— Ну и ну! Да как они, такие несмышленыши, дорогу назад нашли? Надо будет подальше их завести!
Спросил отец у Перико:
— Как ты дорогу домой нашел?
А Перико про чечевицу молчок:
— Шел, шел, — говорит, — и нашел!
Как чувствовал, что и в третий раз отец их в лес заведет.
Так оно вскоре и вышло.
— Собирайтесь! — велел им отец, а сам жене говорит: «Вот увидишь, на этот раз не вернутся. Я уж постараюсь!»
Но Перико был начеку и запасся сушеными финиками, раз ни отрубей, ни чечевицы в доме не осталось. Распихал финики по карманам — и в путь. Впереди отец, за ним Перико, за Перико — Мария. На всю дорогу Перико фиников хватило. Отцу невдомек, что сын себе обратный путь помечает.
Далеко-далеко завел отец детей — поле, лес прошли, на гору взобрались, снова в долину спустились. Устали дети, а отец им и говорит:
— Передохните немного! А я пока хворост соберу.
Бросил их и ушел. Заплакала Мария, страшно ей стало. А Перико говорит сестренке:
— Не плачь! Я найду дорогу домой!
Стал он тропинку искать — а фиников нет как нет!
— Что ты ищешь, Перико? — спрашивает Мария.
— Финики ищу, — отвечает брат. — Они нас домой приведут, я ими путь отмечал.
— Ох, не приведут, братец!
— Как так?
— А вот так. Съела я твои финики. Ты положишь, а я подберу — и в рот. Есть-то хочется! Я же не знала, зачем они нужны.
— Ну, теперь нам не выбраться — путь дальний, места незнакомые. Не найду я дороги, раз отметин моих нет. А только все равно нельзя нам с тобой здесь оставаться, идти надо, людей искать.
И пошли они куда глаза глядят. Шли, шли и увидели в ночи огонек. Подошли поближе, а это окошко в хижине светится. Никого не видно, а дверь не заперта, — как не войти? И видят: у плиты старуха одноглазая возится, тесто месит, пончики жарить собирается. А дети изголодались, слюнки текут.
— Перико! — говорит Мария. — Я просто с голоду умираю! Неужели нам с тобой пончиков не достанется?
Спрятался Перико за спиной у старухи, протянул руку и стащил один пончик. Не заметила старуха. Стащил другой, третий, четвертый. Старуха не знает, что и думать:
— Что за чертовщина! Куда пончики деваются, ума не приложу!
Не видала старуха, как Перико пончики у нее воровал, — он как раз слева зашел, а она на левый глаз кривая. Наелись дети досыта и рады — посмеялись над старухой. А тут Мария и говорит:
— Давай я теперь пончик возьму!
— Давай!
Но не с того боку подошла девочка — схватила ее старуха за руку.
— Так это ты, — говорит, — все пончики у меня перетаскала? Я пеку, пеку, а их нет как нет. Ну-ка, признавайтесь, кто вы такие, откуда взялись?!
Рассказали ей дети, кто они и откуда, а старуха и говорит:
— Я вас у себя оставлю. Еды у меня вдоволь.
Обрадовались брат с сестрой. Накормила их старуха до отвала и спать уложила. Спят они в свое удовольствие, а того не знают, что старуха эта на самом деле ведьма злющая-презлющая: детей ворует и ест. А тут и воровать не надо — сами пришли, да не один, а двое! Спят дети, а старуха так и сяк их рассматривает.
«Славное будет угощение! — думает. — Начну-ка я с мальчишки. Да только уж больно он тощ — кожа да кости! Откормлю-ка его сначала!»
Наутро затащила она Перико в пещеру и засунула в большой кувшин для вина, чтоб не сбежал. Сидит Перико в кувшине, света белого не видит, но зато уж кормит его старуха до отвала:
— Толстей, малыш!
Скучно было Перико в кувшине. И вот как-то свалился к нему в кувшин мышонок. Перико его от нечего делать и приручил.
Прошел месяц. Решила старуха проверить: может, уже растолстел парнишка? А в пещере темно — ничего разглядеть нельзя. Она и говорит:
— Ну-ка, высуни из кувшина мизинчик!
Понял Перико, чего она хочет, и вместо мизинчика сунул старухе мышиный хвост.
— Да, тощеват еще! — решила старуха. — Придется еще подкормить!
На другой день, как на грех, забежала в пещеру кошка. Почуяла мышь и прыгнула в кувшин. Тут-то мышонку конец пришел. Опечалился Перико — и поиграть не с кем, и старуху теперь не обманешь. А она как раз снова заявилась:
— Высунь-ка, — говорит, — мизинчик!
Делать нечего, пришлось.
— Ну, теперь другое дело! Пора тебя из кувшина вынимать!
Схватила она Перико за шиворот, вытащила на свет божий и велела за хворостом идти. Дала ему хлеба и бурдючок с водой и наказала к вечеру вернуться:
— Да только смотри, чтоб и хлеб и вода были в целости и сохранности! А не то жизни лишу!
Пошел Перико в лес, стал хворост собирать и сильно проголодался. Но ведь ни есть, ни пить не велено! Заплакал Перико с досады. Вдруг видит — навстречу ему старик.
— Отчего плачешь? — спрашивает.
Рассказал ему Перико свою историю. А старик и говорит:
— Слезами горю не поможешь. Ешь, пей, не бойся! Ничего тебе не будет — и хлеб и вода в целости и сохранности к старухе вернутся. Да только знай, что старуха твоя — ведьма злющая-презлющая и за хворостом она тебя послала, чтоб печь растопить и тебя же, как пончик, изжарить! Как жар от печи пойдет, возьмет она лопату и скажет: «Влезай сюда и пляши!» А ты ей скажи: «Не умею! Ты покажи, научи меня!» Она встанет на лопату, и тут-то ты ее в печь и сунешь, — да гляди чтоб назад не вылезла! Чуть что — кочергой ее, кочергой! А почувствуешь, что не справляешься, крикни, как я тебя научу:
Бей сильней да быстрей!
Святой Петр, помогай!
И ты не зевай,
Святой Николай!
— Тогда уж точно ведьме конец. А когда сгорит она дотла, выскочат из печи две собаки охотничьих. Ты их погладь, приласкай: они верно служить тебе будут.
Как сказал старик, так Перико и сделал. Вернулся к старухе, отдал ей хлеб и бурдюк. И хотя он ел и пил, в целости и сохранности остались и еда и питье. Взяла старуха хворост, печь разожгла и говорит Перико:
— Вставай на лопату и пляши!
— Не умею я плясать! — отвечает Перико. — А ты покажи, научи меня!
— Ладно, — говорит ведьма, — спляшу!
Влезла она на лопату и давай выплясывать. Тут-то ее Перико и пихнул изо всех сил — свалилась старуха прямо в огонь. Вопит что есть мочи, вылезти хочет. А Перико ее кочергой, кочергой, да видит, что не справиться ему, хоть и сестричка рядом — помогает. Вспомнил Перико, что велел ему старик, и крикнул:
Бей сильней да быстрей!
Святой Петр, помогай!
И ты не зевай,
Святой Николай!
Тут-то ведьме конец пришел. А когда остыла печь, выскочили оттуда две борзые красоты необыкновенной. Стал Перико их гладить, а Мария — за ушком чесать.
— Давай, — говорит Перико сестренке, — здесь жить останемся. Я с собачками на охоту ходить буду.
— Давай! — отвечает Мария.
И остались. Что ни день ходил Перико с собачками на охоту и возвращался с добычей, — цены его борзым не было. Зажили брат с сестрой в свое удовольствие: и еды у них вдоволь, и питья, и дичи на продажу хватает. Вот зависть и обуяла соседей — охотников. Злились они, что Перико всегда с добычей, а им не везет. И решили Перико убить. Но как его убьешь, когда собаки с ним неотлучно? Значит, надо собак у него отобрать. Пошли охотники к Марии и сказали, что завтра же убьют Перико, если не оставит она собак дома.
Испугалась Мария и упросила брата оставить с ней собачек.
— Страшно мне одной! — говорит.
Отправился Перико один на охоту. И тут же заявились к Марии соседи. Отдала она им собак. Увели охотники борзых и в чулане заперли, да еще и уши им ватой позатыкали, чтоб не слышали хозяйского зова. И пошли в лес убивать Перико. Говорят ему:
— Пришел твой час!
— Что ж! — отвечает Перико. — Об одном прошу, позвольте на помощь позвать!
— Зови! — говорят охотники.
Они-то думали, что он собачек своих позовет, а те не услышат. Но Перико как закричит:
Бей быстрей да быстрей!
Святой Петр, помогай!
И ты не зевай,
Святой Николай!
Услыхали охотники, кого он зовет, и расхохотались. Но тут-то, откуда ни возьмись, и явились к Перико верные его борзые. Вцепились в охотников и загрызли их — спасли Перико.
