— Однажды зимой, когда Гром был еще маленьким, мы заночевали в небольшой пещерке возле реки. На ужин мы нашли несколько кореньев и пару лесных ягод, да еще развели костер, чтобы согреться. В наше убежище влетел зимородок, он был чуть жив, бедняга, промерз до костей. Мы поделились с ним всем, что имели, он отогрелся и рассказал, что прилетел с большого озера. Он жил на острове и ловил там рыбу, когда однажды на него напала стая сорок. Они унесли его далеко и бросили на отмели, решив, что он мертв. Но он сумел выжить и выбраться. Это все истинная правда, и я, и Гром обязаны жизнью этому зимородку. Когда он поправился и снова смог летать, он всю зиму кормил нас. В ту ночь мы втроем сидели у огня, пытаясь согреться, и он рассказал мне, что знал о том острове, где ему довелось побывать. Он сказал, что сейчас там правит одна лисица из племени Белолисов и зовут ее королева Сильф. У нее семь детенышей, все они Белолисы, и она убила своего мужа, потому что он хотел быть королем. Ну, что вы об этом думаете?
Отец Батти покачал головой, думая о том, какими жестокими порой бывают звери. Песенка подсела к Эллайо поближе:
— А что случилось с тем зимородком, бабуля?
Эллайо смотрела на тысячи пылинок, которые казались золотыми в солнечных лучах, пробивающихся из-за занавески. Она вспоминала ту зиму.
— Как-то утром, а дело было весной, мы с Громом проснулись, а он уже улетел. С тех пор я его не видела, но, так или иначе, надеюсь, он живет где-нибудь счастливо. Что ни говори, мы многим обязаны этой птице.
В привратницкую ворвался Дипплер с кротом из труппы Флориана, они толкали перед собой тележку, доверху нагруженную всякой снедью. Землеройка склонился в вежливом поклоне:
— Кушать подано. Летний овощной суп, пирог с луком и грибами, пирожки с яблоками и повидлом из черной смородины и чай. Надеюсь, вы еще не начали рассказывать? Нет ничего лучше, чем перекусить, одновременно слушая хорошего рассказчика!
Эллайо фыркнула и принялась накладывать еду на тарелку.
— Начала? На сегодняшний день я рассказала все, что знала, дружок. Ты явился слишком поздно!
Отец Батти отложил свое перо:
— Так это все, что вы знаете о Белолисах, или можете рассказать еще что-нибудь?
Эллайо протянула ему тарелку:
— Да, больше ничего не знаю. А вам, отец, не мешало бы вымыть свои чернильные лапы, прежде чем приниматься за еду.
Ореховое Крылышко, сладко проспавший все повествование, при этих словах пробудился и спросил:
— Хмм, мм, еда? Кто-то сказал о еде?
Мышонок Шалопай с двумя новыми друзьями Блинни и Вугглером — рэдволльскими кротятами — в меру своих сил и способностей мешали репетиции бродячей труппы. Еж Остроспин, несмотря на все помехи и перерывы, продолжал свой номер. Он широко развел лапы в стороны, камешек волшебным образом исчез, и Флориан объявил:
— Ну а теперь прямо перед вами великий маэстро Остроспинио вернет камешек на место, волшебным образом вытащив его изо рта вместе с цепочкой разноцветных флажков. А я в это время выбью дробь на барабане, как это делается всегда в особо волнующих случаях.
Большинство малышей затаив дыхание смотрели представление, но Шалопай нетерпеливо закричал:
— Давайте побыстрее!
Флориан метнул в него раздраженный взгляд, под которым нарушитель спокойствия должен был бы провалиться сквозь землю, но отчего-то не провалился. Поэтому заяц ограничился лишь гневной тирадой:
— Тихо! Тишина, пожалуйста! Это очень опасный трюк, его надо выполнять очень осторожно. Так что никаких криков, пожалуйста!
Шалопай что-то зашептал на ухо Вугглеру, который немедленно завопил:
— Остроспинио кинул камень на землю! Он у него под лапой!
Флориан поднял барабанные палочки, послав Вугглеру ледяной взгляд:
— Еще одно слово, и я выведу вас с репетиции! Маэстро, вы готовы?
Еж молча кивнул, а Блинни громко возгласила сказанное ей на ушко Шалопаем:
— Он молчит, потому что во рту у него флажки!
Последнюю фразу Флориан попытался заглушить барабанной дробью, но обнаружил, что вместо звонкой дроби барабан издает только какой-то глухой неразборчивый звук.
— Саботаж! Какой мерзавец облил мой барабан медом? Шалопай!
Мышонок и его приятели поняли, что им лучше удалиться. Они вскочили и сбежали, их преследовали угрозы Флориана:
— Наглецы! Вас надо закидать гнилой брюквой! Я вам хвосты поотрываю! Я… Я…
Дисум вмешалась и заявила разгневанному зайцу:
— Господин Флориан, прекратите! Вы ведете себя непрофессионально перед зрителями! Давайте продолжим репетицию!
Возле северных ворот аббатства в кустах сидели Шалопай и его товарищи и раздумывали, как бы еще набезобразничать. Наконец мышонок показал на зубцы:
— Пойдемте играть на стену!
Но Блинни и Вугглер и слышать не хотели об этом.
— Бурр, нет уж! Больше мы там играть не будем! Ни за что на свете!
В конце концов они стали колотить по кастрюле, которую Блинни стащила с кухни и спрятала в кустах. Кротята колотили по кастрюле палочками, а Шалопай изображал актера.
— Я — волшебник Шалоппо, сейчас вытащу флажки прямо из носа! Хи-хи-хи!
И они потопали по дорожке, крича и скандируя:
— Торт хотим и мармелад И клубничный лимонад! А еще пирог и пиццу, А не то не будем мыться!
Они так кричали, что лисице Зирал по другую сторону стены не надо было прикладывать ухо к воротам, чтобы услышать малышей. Она повернулась к Моккану:
— Ты был прав. Малышня здесь. Эллаг, веди сюда остальных от южных и восточных ворот!
Моккан смотрел, как Гельтор потирает раненое плечо.
— Я же говорил, что рано или поздно они придут играть к воротам или на стену. Нам надо поймать одного из них в ловушку, и можно не заботиться о добыче. Эти рэд-волльцы отдадут нам все что угодно, как только услышат, что мы можем сделать с заложником.
Гельтор отошел от Моккана:
— Но как заманить одного из них сюда?
Моккан достал из сумки бечевку:
— Легко! Смотри!
Шалопай и его друзья тем временем устали маршировать и кричать. Они уже собирались уйти и посмотреть, нет ли чего-нибудь интересного в привратницкой, как раздался стук. Малыши подошли к двери и прислушались. Стук продолжался. Шалопай поднял с земли палку и постучал в ответ.
— Кто там? Зачем стучите?
Из-за двери раздался ласковый голос:
— А ты, дружок, как думаешь, кто я? Мышонок, поколебавшись минуту, назвал имя, которое, как ему казалось, звучало очень красиво:
— Палкобой!
Через узкую дыру над дверью просунули кусок яблока, щедро политый медом. Голос за дверью кашлянул:
— Как ты угадал, что меня зовут Палкобой? Шалопай запихал лакомство в рот. Вугглер крикнул в самое отверстие:
— Еще кусочек для Вугглера, бурр! Я тоже хочу!
— Конечно, Вугглер! Ты должен открыть ворота, и я дам тебе целую сумку всяких вкусных вещей.
Моккан слышал, как по двери заскребли маленькие лапки, потом раздались голоса разочарованных малышей:
— Мы не можем открыть засов, он слишком крепко заперт!
Гельтор злорадно усмехнулся, глядя на предводителя Белолисов:
— Ну а теперь что ты будешь делать, господин Палкобой?
Лапа Моккана нырнула под плащ.
— Еще слово — и я познакомлю тебя с господином Топором. — Он снова повернулся к двери и сладчайшим голосом снова обратился к малышам: — Ну, попробуйте. Я уверен, вы можете справиться с одним маленьким замком!
Шалопай, недовольный глупостью Белолица, пояснил:
— Здесь не один маленький замок, а два. Один — очень тугой, а до другого нам не достать. Палкобой, просунь нам еще вкусных яблок через дверь!
— Но я не могу, мой юный друг! Кусочки не пролезут в эту щель, они испачкаются, и меда на них не останется. Послушай, почему бы тебе не влезть на стену, и мы придумаем, как вам передать целую сумку таких яблок. Неплохая мысль, а?
Шалопай в восхищении подпрыгнул:
— Замечательно! Мы сейчас же поднимемся на стену! Однако Вугглер и Блинни дружно замотали головами:
— Хурр, нет, мы на стену не пойдем!
— Тебе за это здорово достанется, Шалопай! Мышонок храбро направился к ступеням северной лестницы, приговаривая:
— Ха, трусишки несчастные!
Кротята, как два пушистых шарика, покатились к приратницкой. Они запомнили полученный урок и не собирались больше влезать на стену.
Шалопай со стены оглядел толпу крыс и Белолисов и спросил:
— А где господин Палкобой?
Моккан поднял сумку со сладостями, ответив:
— Ушел домой — принести еще сладостей для своего друга. Ты и есть тот друг, о котором он нам говорил?
— Ну да, меня зовут Шалопай. Я — друг господина Палкобоя!
— Он сказал, я должен отдать это тебе. Лови! Моккан подкинул сумку, но невысоко, так, чтобы та снова упала на землю, не долетев до мышонка. Белолис печально покачал головой:
— Не могу докинуть ее до тебя, дружок! Шалопай красноречиво раскинул лапы:
