— Посмотри на его горностаевую мантию, она сшита из шкурок родичей, приконченных им, — шепнул Конь Туман. — Какая непостижимая жестокость…
Горностай сидел развалясь, с хмурым пресыщенным видом, и небрежно поглаживал маленького острозубого детеныша, который сидел у него на коленях и грыз косточку полевой мыши. Перед ними на грязном, зацарапанном и заплеванном полу горностаи исполняли что-то среднее между танцем и художественной гимнастикой, ублажая и развлекая своего Князя. Фигурки двигавшихся животных отбрасывали на стены страшные, дрожащие тени. Один из горностаев негромко наигрывал на гребенке простенький мотивчик, который сопровождался перестуком каких-то палочек.
Дикие условились, что когда четвероногие и птицы полностью окружат дворец, Лесной Кот зайдет в залу один. Анни показалось, что сердце у Лесного Кота трепещет, как крылышко у бабочки. Но как бы там ни было, Кот смело вошел в залу. Его внезапное появление было подобно удару электрического тока. Послышался ужасный крик, музыка замолкла, и танец в один миг оборвался. Князь Горностай пробудился от дремы, швырнул с колен своего любимца и вытянулся во весь рост. Но Горностай все же был ничуть не больше Лесного Кота, и его поза, полная величия и важности, рассмешила бы Анни, если бы она не боялась так сильно за Кота. Внутри залы все было непонятным, отвратительным и липким.
— Господин Горностай, — сдержанно, но с достоинством заговорил Лесной Кот, блеснув желтым глазом. Голос Кота отчетливо доносился до окна, возле которого притаились Анни и Конь Туман. — Мы пришли, чтобы вернуть Лехилампи тем, кому оно по праву принадлежит, а именно четвероногим и птицам. В этом озере не будут больше разводить для тебя рыбу, отныне рыбы станут жить так, как сами захотят. В этом лесу не будут больше выращивать зверьков для тебя и твоих детенышей. Здесь не будут больше подстреливать птиц и оленей, ежиков и бобров, хорьков и ласок. Даже на лягушек нельзя будет охотиться.
В этот момент Большой Лягух тревожно шевельнулся в кармане у. Анни. Девочка успокаивающе похлопала его и снова склонилась к окну, чтобы слушать.
— Хо-хо-хо! — произнес Горностай. — Это что за зверь? Что за посмешище стоит передо мной? Слушайте меня, верные мои горностаи, оставьте пока в покое свое оружие, — сказал Князь, обернувшись к своим телохранителям. — Мы и так справимся с этим крестовым рыцарем. Не шныряйте вдоль стен, не ищите свои ружья, вы, жалкие трусы. Смотрите лучше, что здесь сейчас произойдет! Ну, киска. Ты употребил слово «мы». Что ты хотел этим сказать? Я не вижу перед собой никого, кроме одного паршивого кота, который прямо дрожит от страха!
— Я хотел этим сказать, что вон там на улице собрались разные звери, их много и они готовы к долгой осаде — смело произнес в ответ Лесной Кот. — Так что лучше отдать нам озеро. А не то мы бросим клич и соберем подкрепление.
— Ха-ха-ха-ха-а! — рассмеялся Князь Горностай, но смех его был несколько наигран. Горностай взялся покрепче за сучковатую палку, служившую ему скипетром. — Подкрепление, говоришь? Так вот послушай, все звери до того перепуганы, что на помощь тебе надеяться нечего. И все в округе, не смея пикнуть, гнут на меня спину и работают до седьмого пота. А тех, кто отказывается, здесь расстреливают. А если кто-то пытается предостеречь других сигнальными огнями, тех поджаривают на костре и съедают. Каким же образом вы думаете справиться с такой вооруженной и обученной силой, как горностаево войско?
— У нас нет иного оружия, кроме собственных зубов, когтей и наших небольших хитростей, — ответил Лесной Кот. — Но зато нас много. Очень много. И даже если ты будешь убивать нас большими партиями, то нас все равно будет много и тебе не одолеть такую превосходящую силу. Ты не смог запугать всех диких, хоть и очень старался. Выходи и посмотри, стоит ли тебе затевать драку…
— Ну что ж, давай выйдем на улицу, подышим свежим воздухом, — насмешливо проговорил Горностай. Он дал знак, и несколько зверей из его свиты последовали за ним. Пройдя через мрачный склад оружия, Горностай вышел во двор. И что же он там увидел!
Под деревьями, в камышах, на кочках, на камнях и на ступеньках лестницы — всюду сидели звери. Каждое дерево было сплошь облеплено птицами. Все молчали, в упор посматривая на Горностая живыми, блестящими глазами. Сколько разных мордочек, лапочек, носиков и хвостиков! Дворец был окружен плотной стеной.
— Что-то подобное я давно подозревал, — сказал Князь Горностай и устремил на Лесного Кота такой мрачный взор, что Анни прямо-таки содрогнулась. Вдруг Горностай скинул с себя мантию и швырнул ее на землю, словно какую-то тряпку.
— Да-да, — сказал Кот. — Так что не устраивай шума, а лучше подумай и постарайся понять, что нынче ночью мы поднялись на борьбу, начали сопротивление. Даже клячи, и те на стороне восставших. Поразмысли, Горностай, стоит ли начинать массовое убийство, за которое ты в конечном счете поплатишься своей собственной жизнью. Нам нужен новый водоем вместо того, старого, пришедшего в негодность, и Лехилампи для нас единственная возможность. Вопрос обстоятельно изучен. Я не о себе… Лично мне никакой воды не нужно, но почти все остальные из присутствующих здесь зверей — дети воды, в той или иной степени. Все они настоятельно нуждаются в том, чтобы жить возле Лехилампи, в тиши глухого леса, подальше от человека и от его хитроумных выдумок. Ты можешь жить вместе с другими, если захочешь. Добро пожаловать, но только на общих условиях. Мы не можем позволить, чтобы ты тут и впредь бесчинствовал. Ведь это же просто смешно, если задуматься по-настоящему.
Князь Горностай, который без мантии выглядел просто и обыденно, махнул рукой проговорил:
— Да-да-да-да.
Потом он угрюмо огляделся вокруг и сказал будто про себя:
— Это глупое, отвратительное здание. Я пригласил для его постройки лучших архитекторов, но все, что я делал, пошло не впрок. Мои помощники шпионят друг за другом и лижут мне лапы, пресмыкаются передо мной. А это означает, что им нельзя доверять. В такой большой схватке они обязательно переметнутся на вашу сторону… А я ведь вовсе не грозный. Я маленький, обычный зверь. Мне надоело все это! А ну, расходитесь! — закричал Горностай страшным голосом, обращаясь к своему воинству. Скопище горностаев стало понемногу редеть, зверьки кинулись кто куда и вскоре все разбежались.
— Я уйду на берег Ледового моря и буду там в полном одиночестве, — сказал Горностай, стараясь придать своему голосу величественный и суровый тон. С этими словами Горностай шмыгнул в темноту, как самый обыкновенный маленький зверек, убегающий от опасности.
— Неужели он и вправду навсегда уйдет из этих мест? — спрашивали звери друг у друга. — Он мог бы остаться с нами, если бы сбросил с себя манию величия.
— Ничего, побегает немного по лесу и, поджав хвост, вернется, как пить дать вернется. И все свое племя приведет, — сказал Лесной Кот. — Попомните мои слова. Вот так по-разумному надо вести дела. Нам достаточно было только прийти и показаться, чтобы победить… Птицы, разберите этот ужасный дворец! Фу, страшилище какое! Лисица, а ты вырой яму, а вы, звери, кидайте туда все ружья и пушки. Да заройте яму получше, чтобы никто больше не поддался соблазну взяться за оружие. Чтобы такое не повторилось никогда.
Сказав это, Лесной Кот не спеша направился к берегу озера, словно хотел полюбоваться ночным пейзажем. Но Анни заметила, что ноги у Кота подкашиваются. Когда испуганная девочка подбежала к нему, он лежал как мертвый.
— Что с тобой, Матти? — участливо спросила она.
— Не надо называть меня старым именем теперь, когда я примкнул к диким, — раздраженно ответил Кот. Кончик его носа был совершенно белый. — Отныне меня зовут Лесной Кот — Мется-кисса. Ты хочешь знать, что со мной? Да ничего особенного. Просто мне было страшно, очень страшно. Хорошо, что негодяй Горностай этого не заметил. А теперь меня охватила такая слабость…
Анни с уважением смотрела на Лесного Кота. Усталым движением он подал Анни знак, чтобы она оставила его. Ему хотелось спокойно отдохнуть. А когда Кот снова появился среди зверей, он даже не взглянул на Анни.
Теперь Лехилампи было свободным, заповедным местом. Рыбьи плавники снова затрепетали, отливая жемчугом; чешуя засеребрилась, рыбы ожили, засновали туда-сюда и запели. И все звери заторопились строить себе гнезда и жилища, готовить припасы на зиму. Новая жизнь забила ключом. Птицы летали над озером, где-то вдалеке лаяла лисица. Неторопливо и величаво, как рождается чистая глубокая мысль, опустился на воды Лехилампи Лебедь Кликун. Медленно, словно испытывая новые воды, он плыл по тихой черной глади, пока не скрылся за мысом.
