— Вам лучше вздремнуть, дорогая. Нужно отдохнуть и набраться сил.
— Да… я должна отдохнуть.
— Вспомните свою двоюродную бабушку Агату. Она ведь поправилась, значит, и вы наберетесь сил!
— Да-да… Как я могла забыть о бабушке Агате?
Сив очень давно не вспоминала о своей двоюродной бабушке, и как оказалось, очень напрасно. Много-много лет назад бабушка Агата была страшно искалечена в битве с хагсмарами над Горьким морем. Оба крыла ее были изувечены, так что на них живого перышка не осталось!
Агата была превосходной воительницей, но после таких ранений она уже никогда не смогла взять в когти ледяной меч. Тем не менее, она все-таки вернулась в строй и стала командиром отряда ледяных ятаганщиков. Более того, она самостоятельно разработала для себя особую боевую технику и ловко орудовала левосторонним ятаганом — странно изогнутым ледяным орудием, отлично подходившим для ее израненных крыльев. Беспримерная отвага и решимость бабушки Агаты вошла в поговорки и пословицы северных народов. У нас в Северных царствах и сейчас говорят: «Каждая новая рана — это новая возможность, каждая невзгода — это новая победа».
Сив провалилась в сон. Последнее, о чем она успела подумать, было: «Я должна поправиться… Должна поправиться. Я должна поправиться. Сколько у меня дел!»
— Мне нужна рыба! — сказала Сив, проснувшись. Миррта со смешанным чувством отнеслась к этой просьбе. С одной стороны, она была счастлива услышать, что ее драгоценная госпожа проголодалась. Это был хороший признак. Но в то же время в желудке у нее было неспокойно. «Ошибаешься, девочка, — подумала про себя Миррта. — Тебе не рыба нужна, а рыбный филин!»
— Да, дитя мое, рыбий жир считается первейшим средством для заживления расщепленного очина пера.
— Правда? Так раздобудь для меня этот жир! — оживилась Сив.
В следующий миг ей стало стыдно за то, что она так требовательна к своей старой верной служанке. Даже дергающая боль в левом крыле не извиняет резкости.
— Прости меня, Миррта, — смущенно пролепетала Сив. — Прости, мне ужасно стыдно за свой тон. Я понимаю, что ты не больше моего понимаешь в ловле рыбы. Прошу тебя, забудь мою грубость.
— Да что вы, госпожа! Выбросьте из головы, я и не заметила ничего! Дайте-ка мне подумать немножко, я что-нибудь да придумаю.
— Думай, сколько тебе потребуется!
Полярная медведица Свенка
В свое время Миррта видела, как охотятся рыбные филины, и теперь пыталась вспомнить, как именно они исполняют сложный ритуал погружения в воду и выныривания обратно с зажатой в клюве рыбкой. Она была уверена, что нырять нужно с высокой присады и под острым углом.
Миррта хорошенько обдумала этот способ, затем вспорхнула на крышу пещерки и посмотрела на лежавшую внизу воду. Наверное, глаза под водой придется держать открытыми? Глаукс Милосердный, вот наказание-то!
— Все в порядке, госпожа. Сейчас попробую.
— Удачи, Миррта, — прошептала Сив.
Но Миррта не услышала ее напутствия, потому что уже летела в воду.
Она повторила свою попытку во второй, третий и четвертый раз. Она честно старалась держать глаза открытыми под водой, но все равно ничего не видела. Ее до смерти пугали пузырьки, фонтаном всплывающие к поверхности и оглушительный рев воды в ушах.
На пятой попытке она услышала громоподобный голос, прокричавший откуда-то со стороны фьорда:
— НЕПРАВИЛЬНО!
Миррта прекратила снижаться и вспорхнула на вершину айсберга.
— Кто это сказал?
Она огляделась по сторонам, но не увидела ничего кроме еще одного айсберга, проплывавшего по узкому заливу. Внезапно часть этого айсберга взметнулась вверх, и огромная когтистая лапа царапнула небо. Миррта оцепенела.
— Ты слишком высоко забираешься.
Теперь она поняла, кто говорил с ней. Это был полярный медведь.
Миррта сотни раз видела их издалека, но ей никогда не приходилось встречаться, а тем более, беседовать с этими грозными созданиями. В Ниртгаре разные виды живых существ практически не общаются друг с другом.
Тем временем медведь подплыл к краю айсберга, положил на лед свои огромные лапищи и уставился на Миррту глубоко посаженными черными глазками. Айсберг накренился, край его ушел под воду. Миррта заскользила по льду и изо всех сил впилась в него когтями, чтобы не свалиться.
Никогда в жизни она не видела такого огромного, гигантского, исполинского зверя. Перед ней был настоящий бигггенброкен, иначе не скажешь! Все синонимы слова «громадный» вихрем пронеслись в голове Миррты, а потом она вдруг с ужасом поняла, что видит только половину медведя. Шерсть у него была густая и желтовато-белая, но сквозь плотный мех просвечивала черная кожа. Шея и плечи его вздымались горой, и Миррта вдруг подумала, что если такой зверь на полной скорости врежется в айсберг, то расколет его пополам. Зато уши у этого исполина были маленькие, круглые и очень симпатичные.
— Слушай, — прорычал медведь, — когда кончишь меня разглядывать, я могла бы преподать тебе пару уроков рыбной ловли. Если хочешь, конечно.
Значит, это не медведь, а медведица? Такая огромная?
— Ох, простите меня, пожалуйста! Это так невежливо, так неприлично! Простите, прошу вас, — залепетала Миррта.
— Вы что, никогда не видели медведей?
— Так близко вижу впервые, — призналась Миррта.
— Что ж, вы много потеряли, — весело отозвалась новая знакомая. Она покрутила головой и дружелюбно предложила: — Если позволите, я объясню вам, что вы делаете неправильно?
— Разумеется! Буду вам очень признательна!
— Все очень просто, — заявила медведица. — Вы слишком круто входите в воду. Давайте говорить начистоту — у вас все равно не хватит ни сил, ни сноровки нырнуть на глубину за крупной рыбой. Так? Значит, нужно нацелится на мелкую рыбешку, что плавает на поверхности. Ее тут видимо-невидимо — и селедка тебе, и серебрецо, и синюшки, — с этим словами она опустила в воду свою огромную лапу и выплеснула на лед полную пригоршню мелких голубых рыбок с синеватой чешуей. Миррта только ахнула от изумления.
— Вот они, синюшки, — прорычала медведица, отгребая рыбок подальше от края льдины, чтобы они не могли спрыгнуть обратно в воду. — Их сейчас много. Хорошая пища для твоей королевы.
— Глаукс Великий, значит, вы все знаете?
— Не беспокойтесь, я тайны хранить умею. Вы должно быть и сами заметили, что фьорд этот довольно пустынный, тут мало кто живет. Честно говоря, тут вообще никого нет, кроме меня.
— Но кто вы такая? Как вы позволите себя называть?
— Ишь ты, как завернула! — крякнула медведица. — Как вы позволите себя называть! Мне это по нраву, честное слово. Вы, совы, умеете придать изящное звучание нашему старому кракишу! Меня зовут Свенка. А вас?
— Миррта. Я служу королеве с тех пор, как она взошла на престол. Я была ее нянькой, потом гувернанткой, затем…
— Я так поняла, король убит? — перебила Свенка.
— Да, — ответила Миррта, решив умолчать о яйце. Чем меньше об этом говорить, тем лучше. — Вы, должно быть, слышали о наших войнах?
— Немного, если честно. Знаю, что король Храт погиб, а лорд Аррин отхватил себе здоровенную часть Хратгарского ледника. Говорят, его разведчики рыщут повсюду и забирают молодых сов в армию. Но больше я ничего не знаю. Видите ли, я предпочитаю покой и одиночество, поэтому стараюсь держаться подальше от всякой суеты. — С этими словами она небрежно махнула лапой, давая понять, что совиный мир не имеет ничего общего с ее медвежьей жизнью.
— Но почему вы очутились здесь, и почему вы одна? — полюбопытствовала Миррта.
— Такова уж природа полярных медведей. Мы существа одинокие, собираемся вместе только тогда, когда наступает пора выбрать себе друга. Затем снова расстаемся. Если у нас появляются медвежата, они живут с нами до тех пор, пока не подрастут и не смогут плыть своей дорожкой.
— А у вас есть медвежата?
— Пока нет, но скоро будут, — смущенно призналась Свенка и, оттолкнувшись от айсберга, перевернулась на спину и похлопала себя лапой по животу. — Двое, а может быть, и трое.
— Они… у вас прямо тут? В животе? — переспросила Миррта.
— Да мы ведь не птицы, дорогуша. Кстати, может, перейдем на ты? Как я понимаю, мы теперь соседи? Так вот, мы не откладываем яйца, и дети наши не вылупляются, а рождаются. Мы живородящие, понятно?
Миррта быстро-быстро заморгала и задумчиво склонила голову набок.
— Разумное устройство. Рациональное. Никакой возни со строительством гнезда, никаких забот по охране своего дупла. Ваши нарожденные дети всегда с вами. Думаю, ваша система лучше нашей. Даже завидно немного…
— Эй, Миррта, опомнись! Как ты можешь завидовать нам? Ты же птица. Птицы это птицы, а медведи есть медведи. Ваш Глаукс знает, что для кого лучше.
