— Здравствуй, Коля, — сказал жук. — Я — Большой Долгоносик. Есть еще Малый Долгоносик, так мы даже не родственники, а всего лишь однофамильцы. Спасибо тебе, Коля, ты спас нашу семью от верной смерти. Если бы не ты, этот Дятел нас склевал бы.
— Ты здорово кидаешься! — пискнул жучонок.
— Чего там… — махнул Колька рукой. — Вот если бы я по-настоящему прицелился, тогда бы ему не поздоровилось.
Жуки заговорили наперебой:
— Молодец! Одно слово: молодец.
— Милый мальчик!
— Правильный парень!
Колька выпятил грудь и задрал кверху нос. Но, задрав нос, он увидел плывущие по голубому небу белые облака, а под облаками свои трусы и брюки. Они уже совсем высохли и с легким шуршанием покачивались на ветерке.
Колькин нос сразу опустился к земле, от его бравого вида не осталось и следа.
— Что с тобой, приятель? — спросил Большой Долгоносик. — У тебя такой вид, будто тебя вдруг опрыскали жидким дустом.
— Штаны, — печально сказал Колька и показал вверх.
Жуки задрали головы.
— Ой-е-ей, куда ты их повесил! Не всякий жук может забраться на такую высоту.
Колька вздохнул:
— Это не я. Это Ольха утащила мою одежду. Такая вредная. И все они, деревья, вредные. Старый Дуб даже ругать меня вздумал, а я ему говорю: «Подумаешь, какой выискался! Цыц!»
— А он? — ахнули жуки.
— А он, понятно, разозлился и говорит «Теперь у нас, у деревьев, с тобой, Колька Кочерыжкин, дружба врозь».
— Неужели? Не может быть!
— Вот провалиться мне на этом месте!
— Но из-за чего же он так на тебя?
— Да из-за ерунды. Ну подумаешь, срезал ножиком одну березу на рогатку.
— А кору на осине кто попортил? А черемуху кто сломал? — прошелестела Ольха. — И все это за какиенибудь полчаса!
— Какой герой! — в восхищении закричали жуки. — Нам за год не совершить столько подвигов. А ты — за полчаса.
— Да я бы еще не то сделал. Только бы вот одежду достать.
— А ты срежь Ольху, — посоветовал Большой Долгоносик, — под корень.
— Я бы срезал, да ножик в брюках остался, — вздохнул Колька.
— Тогда сломай ее.
— Я бы сломал, да подойти не могу, выросли вокруг всякие колючки и не пускают.
— А ты по земле, под ветками, — пискнул жучонок.
— Не говори глупостей, — строго сказала жучиха. — Коля большой. Он даже больше папы. Ему под ветками не пролезть.
Большой Долгоносик на минуту задумался и вдруг громко воскликнул:
— Мы тебе поможем, Коля! Мы заставим Ольху отдать тебе твои штаны. Жди меня здесь, я скоро вернусь.
Когда Большой Долгоносик вернулся на полянку, за ним спешили три других жука.
— Это мои двоюродные братья, — сказал жук, — мы грызем кору, а их профессия — вжик-вжик — пилить и рубить ветки. Они жуки-дровосеки.
Братья-дровосеки — черные, рослые, похожие друг на друга — в один голос крикнули: «Привет!» — и бегом устремились к ольхе.
Они быстро взобрались на вершину, и через мгновение сверху послышался шорох, а вслед за ним треск ветки.
— Эй, смотрите, чтобы ветка со штанами упала на поляну, а не в крапиву! — крикнул Долгоносик.
— Будь елок! — ответили братья-дровосеки.
Трусы и брюки закачались. Ветка, на которой они висели, дрогнула и с шумом упала к ногам Кольки.
Колька подхватил свою одежду и радостно запрыгал.
— Спасибо! — крикнул он. — Вы — хорошие жуки!
Дровосеки спустились с Ольхи.
— Привет! — сказали они и убежали.
— У них всегда очень много работы, — пояснил Большой Долгоносик, поэтому им некогда разговаривать. Им всегда приходится спешить, чтобы успеть обрезать молодые ветки, пока дерево не выросло.
— Вот бы их в нашу Пионерскую рощу, — сказал Колька, — там бегать нечего — все деревья молодые. Их только в прошлом году посадили.
— И ветки на них совсем мягкие? — спросил Большой Долгоносик.
— Совсем мягкие.
— И листья сочные? — заинтересовалась жучиха.
— Сочные.
— А роща большая? — снова спросил жук.
— Большая.
— А сторожей в ней много?
— Каких сторожей?
— Ну, лесников.
— Лесников там ни одного нет. Она ж ребячья, пионерская. Ее наши пионеры посадили.
— Значит, ее сторожат эти пионеры?
— Они все в школе. Да и чего ее сторожить?
— Коля! — громко воскликнул Большой Долгоносик. — А далеко она, эта роща?
— Да нет, за нашим поселком. Десять минут ходу. Сначала прямо, потом налево, потом направо, потом опять прямо.
— Прямо… опять прямо… — повторил Большой Долгоносик, — а там роща. Молодая роща! И ее никто не сторожит! Направо, потом налево…
Он завертелся на месте, замахал лапками.
— Идем! Идем скорее!
— Куда? — удивился Колька.
— К нам в Короедск, к Главному Короеду.
— Куда-куда?
— В Короедск, в наш жучиный город!
— Да мне в школу надо.
— Тут недалеко. Понимаешь, я… Понимаешь, ты… Молодая роща… Идем! Ты только про рощу расскажешь — и все. А уж мы тебе тоже когда-нибудь пригодимся.
— Ну ладно, — согласился Колька. — Пошли.
— За мной! — крикнул Большой Долгоносик жучихе и жучонку и быстро побежал вперед, то скрываясь в траве, то нарочно забираясь на кочку, чтобы Колька лучше его видел.
Жук обегал лужу, а Колька ее перешагивал. Жук нырял под свалившееся дерево, а Колька перелезал сверху. Далеко позади остались жучиха с жучонком, но Большой Долгоносик совсем забыл о них — он бежал все быстрее и быстрее и только приговаривал:
— Тут недалеко! Тут недалеко!
Наконец, вынырнув из-под последней поваленной елки, жук громко крикнул:
— Вот мы и пришли!
О городе Короедске нельзя было сказать, что он утопал в зелени, хотя со всех сторон его окружали деревья и даже домами его жителям служили стволы деревьев.
Но что это были за деревья! На елях и соснах почти не осталось хвои, и их голые сучья были похожи на ржавую проволоку. Листва на березах была редкая и чахлая, а сквозь проеденные дубовые листья виднелось небо и соседние деревья.
По стволам, по веткам, по листьям ползало великое множество жуков и гусениц, и повсюду летали толстобрюхие бабочки.
Подойдя ближе, Колька увидел, что во всех стволах деревьев проделано бессчетное множество круглых и продолговатых отверстий и все вокруг осыпано желтыми, мелкими, как пыль, опилками.
— Не правда ли, красиво? — с гордостью спросил Большой Долгоносик. А ведь когда мы пришли сюда, здесь ничего не было — ни дорог, ни жилищ, В листве и хвое можно было просто заблудиться.
Сначала Кольке показалось, что в Короедске стоит мертвая тишина, но, прислушавшись, он различил глухой, ни на секунду не прекращающийся шум. Где-то пилили и сверлили. Только он не мог понять, откуда доносятся эти звуки: они раздавались и справа, и слева, и сверху, и снизу, как будто пилили и сверлили в каждом дереве.
— А где это пилят? — спросил Калька.
Большой Долгоносик рассмеялся:
— Везде. Тут тысячи пильщиков. Жители нашего города работают от зари до зари.
— Что же они делают?
— Дырки.
— Зачем?
— Как — зачем? — в свою очередь удивился Большой Долгоносик. — От дырок сохнет дерево, а на этом свете нет ничего вкуснее сухого дерева. Вот съедим этот лес, пойдем в другой. Съедим его — переселимся дальше. Так и проходит наша жизнь в упорном труде.
— Неужели это все сделали вы, жуки? — спросил Колька, оглядываясь вокруг.
— Мы! — с гордостью ответил Большой Долгоносик.
На деревьях-домах Короедска почти не было листвы, но и те редкие листья, которые остались, висели неподвижно, как неживые. И вдруг Колька заметил, что на одном чахлом тополе листья шевелятся. Вот один листик дрогнул, приподнялся и свернулся в трубочку, потом дрогнул другой и тоже свернулся. На некоторых ветках уже все листья были свернуты и висели, как сосульки.
— Здорово он свертывает листья! — кивнул Колька на дерево.
— Кто?
— Вон тот тополь.
— Тополь? — возмутился Большой Долгоносик. — Тополь ничего не умеет. Это работают наши жуки-трубковерты.
— А для чего они это делают?
— Строят дома для своих детей. Сделают такую трубочку и больше никаких забот: и крыша над головой у жучонка, и еды полно — ешь что хочешь: хоть пол, хоть стены, хоть потолок. Хитрые эти трубковерты. Только скоро придет конец их хитростям. Видишь, как мало листьев везде осталось?
Они подошли к старой корявой осине.
— А тут кто живет? — спросил Колька, вцепившись руками в большой гриб-трутовик и стараясь оторвать его от осины.
— Что ты делаешь?! Что ты делаешь?! Остановись! — закричал Большой Долгоносик.
— А что особенного, ведь это же поганка.
— Какая поганка?! Полезнейший гриб!
Колька разжал пальцы.
— Нахал! — проворчал опомнившийся от страха Трутовик. — «Поганка»! Хотя бы постыдился своего невежества!
