Сив вспомнила, что сначала заметила слабое свечение в одном из туннелей, расположенных как раз за тем местом, где был устроен снеггенкров для яйца. До сих пор ей казалось, что тогда она просто удивилась, но сейчас Сив отчетливо поняла, что на самом деле она была встревожена и напугана. Ну конечно! Хагсмары лишили ее покоя, заставили отвлечься, и это было начало их дьявольской игры, первый шаг по подчинению своей жертвы.
Так оно и есть! Хагсмары поразили и напугали ее, и это едва не позволило им заманить ее в смертельную ловушку. Однако они с Гранком все-таки сумели спастись из расставленных сетей. Как же это получилось?
Ответ пришел сам собой, как озарение.
«Я сама смутила их!» — прошептала Сив. Она схватила в когти ятаган, и хагсмары на какое-то время растерялись, ибо не ожидали такой вспышки от беспомощной матери, высиживавшей яйцо. Теперь Сив думала изо всех сил, и мозг ее работал, как никогда прежде.
«Каким образом хагсмары смогли лишить меня воли, прижать к ледяной стене и ослепить своим желтым сиянием? И каким чудом я все-таки сумела вернуть себе волю и сбросить колдовское оцепенение?»
Сив закрыла глаза и попыталась как можно точнее припомнить эти бесконечные секунды. Сначала она остолбенела. Она чувствовала, как снежное яйцо выскальзывает из ее когтей, но ужаснее всего было ощущение чужой вражеской силы, вползающей в ее желудок.
Как могла она, королева Ниртгара, державшая в когтях ятаган своего царственного и любимого супруга, позволить ненавистным хагсмарам проникнуть в ее желудок и попытаться превратить ее в свое гнусное подобие?
Сив отчетливо вспомнила гнев, охвативший ее в те ужасные мгновения. Только сейчас она поняла, что думала в то время о Храте. Она всеми силами вызывала в памяти образ Храта, вздымавшего над головой свой боевой ятаган, и вскоре картина эта не только встала перед ее внутренним взором, но отпечаталась в самом желудке. Выходит, эта концентрация сделала ее неуязвимой к чарам хагсмаров. Она не позволила им отвлечь себя.
Хагсмарам не удалось изумить ее и поймать в плен ее разум, а потому желудок ее вскоре освободился от заклятия. Значит, воображение и концентрация способны спасти сову и ослабить чары хагсмаров! Самое удивительное, что в этих способностях не было ничего магического! Любая умная сова может использовать их для защиты от хагсмаров.
Хотите знать мое мнение об открытиях Сив? Я согласен с тем, что способы защиты от хагсмаров не имеют ничего общего с магией. Однако мне представляется, что Сив недооценила себя, назвав эти средства «самыми обыкновенными».
Как ни горько говорить это, но я не верю в то, что «любая умная сова» могла бы сделать то, что сделала Сив. Я уже говорил однажды, но повторю еще раз — королева Сив обладала настоящим Га. Она была совой огромной силы духа, а это большая редкость в нашем мире.
Но вернемся к событиям на айсберге. Вскоре сила духа моей возлюбленной Сив должна была подвергнуться новому испытанию. Сив понимала, что как только фьорд покроется льдом, лорд Аррин вернется на айсберг.
Время шло, неумолимо приближая самую долгую ночь в году. Световой день, который в наших краях всегда был лишь короткой передышкой между ночами, теперь и вовсе съежился до мимолетного просвета. За такой короткий период солнце не успевало отогреть фьорд, а спасительное теплое течение в это время года проходило западнее айсберга, на котором обосновалась Сив. Когда фьорд полностью затянется льдом, и последняя узкая полоска соленой воды скроется под толстой белой коркой, лорд Аррин вернется сюда…
Сив знала, что на этот раз он приведет с собой целую стаю хагсмаров, и они вынырнут из тьмы, подобные своре крылатых псов, с оскаленными клыками и жутким желтым светом, бьющим из безжалостных глаз.
Сив не могла покинуть айсберг. Она все еще была слишком слаба, чтобы летать на большие расстояния. Хватит ли у нее сил противостоять хагсмарам, когда они явятся? Чтобы бороться против колдовского желтого темнодейства требуется совсем другая сила, и Сив это понимала.
Свенки по-прежнему не было видно, но Сив и не ждала ее так рано. Свенка когда-то рассказывала ей, что полярная медведица очень долго выхаживает новорожденных медвежат, ведь их нужно кормить странной жидкостью, под названием «молоко» и согревать своим теплом, ибо детеныши медведей, как и совята, рождаются на свет почти без шерсти.
Но однажды вечером, когда последние секунды откалывались от оставшихся минут солнечного света, Сив разбудил треск ломаемого льда. Она сразу подумала о Свенке и торопливо выпорхнула из своей пещеры. Да, это была Свенка! Огромная медведица неторопливо плыла через лед, оставляя за собой неровную полосу черной воды.
— Свенка! Что ты тут делаешь?
— Я ненадолго.
— Как твои медвежата? Сколько их? Мальчики или девочки? — забросала ее вопросами Сив, подпрыгивая от нетерпения на льду. — Скажи скорее, какие они? На кого похожи? На тебя?
— Думаю, на меня, — задумчиво ответила Свенка и, помолчав, призналась: — Хотя, честно сказать, я почти не помню, как выглядел их отец.
Сив всегда поражала та небрежность, с которой Свенка говорила об отце своих детей. Что ж, таков уж обычай полярных медведей… В отличие от сов, они не выбирают себе спутников на всю жизнь.
— Ну, рассказывай же скорее! — захлопала крыльями Сив.
— Да нечего рассказывать… Медвежат было трое, потом один умер.
— Глаукс Милосердный! — ахнула Сив. — Какая жалость!
— Я бы не сказала, что об этом стоит жалеть.
Сив разинула клюв и молча уставилась на медведицу.
— Постарайся понять, — спокойно ответила Свенка. — Обычно у нас рождается не больше двух детенышей. Когда на свет появляются трое, один из них чаще всего бывает очень слаб и долго не живет. Кстати, только потому, что мой третий медвежонок умер, я смогла вырваться к тебе ненадолго.
— Как это? — не поняла Сив.
— Я положила Первого и Вторую около тела Третьего. Он еще теплый, по крайней мере настолько, чтобы живые не замерзли.
— О Глаукс! — прошептала Сив. — Значит, Первый и Вторая? Ты так назвала их?
— На первое время.
— Почему?
— Мы никогда не даем имена медвежатам, пока им не исполнится три луны. Ах, Сив, до чего же они славные! Веришь ли, их просто невозможно не любить. Ты непременно должна взглянуть на Вторую, у нее такой милый короткий носик! А Первый просто забавный маленький увалень. Но я должна поскорее вернуться обратно. Они еще слишком малы, чтобы ходить или плыть, а то бы я привела их сюда. Ах, до чего же потешный у меня сынок, ты бы видела! Боюсь, как бы с ним чего не случилось, уж больно он шустрый. Какое же это чудо, Сив! Но хватит, лучше расскажи мне о себе.
Сив подробно рассказала медведице все, что она думала о планах лорда Аррина и поделилась с ней своими размышлениями о магии. Огромная медведица внимательно слушала ее, положив тяжелые лапы на край айсберга. Когда Сив закончила, Свенка долго в молчании обдумывала ее слова.
— Ты рассказала очень интересные вещи о магии, Сив. Когда ты упомянула, как хагсмары сначала отвлекли, а потом поразили тебя, я сразу вспомнила все, что случилось со мной в ночь гибели Миррты. Так вот, это было то же самое. Ты совершенно права. Так они и действуют — отвлекают, поражают, а потом делают все, что хотят. Но ты уверена, что они вернуться сюда?
— Посмотри сама, фьорд замерзает. Когда он полностью скроется подо льдом, ничто не помешает хагсмарам добраться сюда.
— Мы должны помешать им, — коротко рявкнула Свенка.
— Но как?
— Вот так!
С этими словами огромная медведица с силой оттолкнулась от берега, плюхнулась на спину и принялась бешено размахивать лапами. Послышался оглушительный хруст, и обширное поле льда, окружавшего айсберг, треснуло в нескольких местах. Свенка быстро обогнула айсберг, и вскоре вокруг него заплескалась широкая полоса чистой воды. Впервые за много дней Сив почувствовала, как ледяная гора под ее лапами мерно покачивается на волнах фьорда.
— Свенка, — воскликнула она, когда медведица устало выбралась на берег. — Это просто чудо! Но ты же сама знаешь, как быстро вода снова затянется льдом. Скоро наступит самая долгая ночь, когда солнце вообще не выйдет на небо, и тогда лед сделает свое дело.
— Я буду приплывать сюда так часто, как только смогу!
— Тебе нельзя надолго оставлять медвежат, ты и сама это знаешь. С каждым днем они будут становиться старше, и могут натворить бед.
— Это точно, — вздохнула Свенка. — Ладно, я что-нибудь придумаю.
Сив вздохнула и в который раз подивилась тому, как щедр к ней Великий Глаукс. Пусть она потеряла любимого супруга и, возможно, навсегда лишилась единственного птенца, но Глаукс послал ей самых лучших на свете друзей — Миррту, Гранка и медведицу Свенку.
