— Проклятая тварь! — пробормотала Бидди. Она потянулась и, оглядевшись, обнаружила, что дети не спят. — Ах, мои лапоньки, — пропела она. — Как вам, должно быть, сладко спалось! Надеюсь, у вас все разболелось. А теперь… — Бидди снова потянулась и несколько секунд подумала. — Теперь надо решить, что с вами делать, — объявила она. — Не могу же я сидеть тут веки вечные. Так не годится. Ну почему так трудно превращать живое в неживое? Превратила бы вас всех в кольцо консервных банок. Но на это уйдет прорва времени, а мне нужно, чтобы вы не мешались под ногами, когда полиция начнет задавать неделикатные вопросы. Лучше, наверное, жабы. Хотя нет. Вы тогда все ускачете, а я хочу знать, где вы, и портить вам жизнь. Точно! Трава! Превращу-ка я вас в пятнадцать корешков и посажу там, где вас будут топтать! Отлично!
Бидди быстро поднялась, словно радуясь этой мысли. Джесс сглотнула и подала голос:
— Мисс Айремонжер…
Бидди так и стрельнула в нее глазами-бусинами.
— Чего это ты языком болтаешь? — поинтересовалась она. — Тебе не положено!
— Я знаю, — ответила Джесс. — Только мне интересно, способны ли вы творить настоящее волшебство.
— Настоящее волшебство? — удивилась Бидди. — А чем я, по-твоему, занималась все это время? Это разве не настоящее волшебство?
— Нет, — ответила Джесс, — не настоящее.
— Она имеет в виду, умеете ли вы превращать одно в другое, — пояснил Фрэнк.
— Вот это и есть настоящее волшебство, — сказала Джесс.
— Правда? — хмыкнула Бидди. — Что только творится у вас в головах?! Ты разве не слышала, про что я только что говорила, Джессика Пири? Про свинок без шляп и ботинок, по-твоему?
— Конечно, я все слышала, — ответила Джесс. — Но мне хочется посмотреть, как вы это сделаете. Я не верю, что вы это умеете.
Бидди почесала подбородок и шагнула в сторону Джесс.
— Не веришь, душенька? — переспросила она. — Это же проще простого. Если хочешь, я сейчас превращу тебя в жабу… или нет, лучше в одуванчик.
Джесс ничего в голову не приходило, потому что она поняла — блестящая мысль опять вышла ей боком. А вдруг кошка ест жаб?
— В одуванчик, пожалуйста, — учтиво попросила она — так, на всякий случай.
— Нет-нет, — вмешался Фрэнк. — Ее превращать не надо. Вы сами, мисс Айремонжер. Превратитесь во что-нибудь сами.
Бидди фыркнула на него.
— Чего ради, мастер Пири? Я же не по телевизору выступаю, знаешь ли! Почему я должна трудиться ради вас?
Никакого объяснения, кроме правдивого, Фрэнку в голову не пришло.
Но нельзя же позволить превратить Джесс в одуванчик! И Фрэнк принялся заговаривать Бидди зубы, надеясь, что объяснение само собой придумается.
— Понимаете, если вы ее превратите, то я-то это увижу, а она — нет! Если вы превратите ее в одуванчик, она не поверит, что была одуванчиком, даже если мы ей расскажем. У нее же не будет ни глаз, ни ушей, ни всего такого! И со всеми нами та же история, понимаете? Когда вы превратите нас в травинки и посадите, мы же не будем знать, что мы трава и что на нас наступают. А ведь вы от этого никакой радости не получите, правда? — в отчаянии закончил он.
Бидди снова почесала подбородок.
— Быстро соображаешь, мастер Пири, — заметила она. — Точно. Я об этом не подумала.
— А вот если вы сами во что-нибудь превратитесь, — коварно продолжал Фрэнк, — то тогда, мисс Айремонжер, мы своими глазами увидим, как вы могущественны!
С коварством он переборщил. Бидди насторожилась:
— А вам-то что с этого? Что за игру ты затеял, мастер Пири?
Фрэнк ответить не мог.
— Фрэнк! — радостно воскликнула Джесс. — Так я и знала! Ничего она не может! Можно не бояться!
— Да что ты говоришь? — процедила Бидди. — Ну, гляди, мисс Пири! — Она вытянула перед собой руки. — Ну что? Кем мне стать? Симпатичной бурой коровкой? Или лучше бешеным быком?
— Коровой не надо, — попросил Фрэнк. — Вы и так на корову похожи. — Он не собирался грубить Бидди, но по тому, как сморщились лица у Мартина и Громилы, понял, что они бы засмеялись, если бы могли.
— В слона, пожалуйста, — поспешно сказала Джесс. — Станьте, пожалуйста, громадным слоном, мисс Айремонжер.
— Хорошо, — согласилась Бидди. — Глядите. Она вытянула руки перед собой еще дальше и начала бормотать. Бормотание становилось все громче и громче, и вот его подхватило эхо, и по всему огромному пространству начал греметь и отдаваться голос Бидди. Бидди раздувалась и серела. Передние зубы превратились в бивни, а косицы поднялись дыбом и стали ушами. Нос вытянулся в хобот — и вот перед ними топтался огромный слон.
Морда у него была похожа на лицо Бидди. Маленькие красные глазки остались прежними, злыми и острыми, а из-за того, что лицо увеличилось, оно теперь было в двадцать раз отвратительней прежнего. Но превращение еще не завершилось. Слон становился все больше и больше. На спине и загривке показалась грубая черная шерсть. Бивни становились все длиннее и острее, пока не стали острыми, словно серпы, а морда с каждым мигом казалась все свирепей. Наконец над кругом детей нависло, переминаясь с ноги на ногу, нечто вроде мамонта.
Джесс увидела, как кошка под столом в панике глядит на слона, выгнув спину и ощетинившись.
«Ой, мамочки, — подумала она, — как бы кошка не сбежала!»
Бидди вытянула хобот в сторону Фрэнка и затрубила густым гнусавым голосом, словно зажала себе нос:
— Ну вот! Довольны, мастер Пири?
У Фрэнка стучали зубы. Он знал, что Бидди злая, но до сих пор не понимал насколько. Было ясно, что в таком обличье от нее вообще непонятно чего ждать, а уж какая она стала страшная!
— Великолепно! — закричал он, перекрывая эхо. — Покажитесь всем!
Слониха-Бидди кивнула и затопала вокруг кольца детей, мотая на ходу бивнями так, что они всего на дюйм не доставали до беззащитных спин. Дети, скосив глаза, глядели на нее и бледнели. Хотя Фрэнку мало что в жизни настолько не нравилось, он притворился, будто страшно доволен.
— Смотри, какая милашка! — крикнул он Джесс.
— Ну, это-то просто! — закричала в ответ Джесс, пытаясь пробиться сквозь топот слоновьих ног. — Спорим, она не может превратиться во что-то маленькое?
— А на что спорим? — прогудела слониха. — Сколько ставишь?
— Пятьдесят пенсов! — ответил Фрэнк.
— Пятьдесят пенсов за что? — прогремела Бидди. Джесс притворилась, будто думает.
— За то, что вы превратитесь во что-нибудь маленькое! — сказала она. — Ну, например… например, в мышку!
— Спорим! — проревела Бидди.
И сразу же слониха начала съеживаться и менять форму. К тому времени, когда она стала размером с лошадь, это было гладкое серое четвероногое животное с небольшими бивнями. Когда оно съежилось до собаки, бивней уже не было, а ноги словно бы втягивались внутрь. А животное все уменьшалось, и вот наконец Фрэнку и Джесс стало видно всего-навсего вертлявый серый комочек. Потом и комочек пропал. Послышался тихий топоток, от которого кошка тут же навострила уши.
Между Дженни и Джесс в середину круга выбежала крошечная серая мышь. Она присела на задние лапки и тоненько запищала:
— Ну что, душеньки? Как я вам? Выиграла спор?
Джесс покосилась на кошку. Глаза у кошки стали большие, желтые и внимательные. Кошка припала к полу. Хвост так и задергался из стороны в сторону, а задние ноги напряглись, изготовясь к прыжку.
— Ну что? — сердито повторила мышь. — Теперь вы мне верите? Я выиграла?
— Верим, — уронил Фрэнк.
Кошка глядела на мышь во все глаза, но пока не прыгала. Джесс поняла, что надо заставить Бидди побежать, иначе кошка не двинется.
— А вы настоящая мышь? — поинтересовалась она. — Бегать умеете?
Мышь тут же опустила передние лапки на пол и заковыляла к ней неровными шаркающими шагами—в точности так же, как ходила Бидди в человеческом обличье.
— Конечно, я самая настоящая мышь! — возмущенно пискнула она.
