— Что вам угодно? — осведомлялась одна пчела.
— По какому делу пришли? — интересовалась другая.
— Вы договаривались о встрече? — любопытствовала третья.
— С какой целью посетили пасеку? — допытывалась четвёртая.
— А вы согласовали заранее свой визит с нашим секретариатом? — не унималась пятая.
И так все поочерёдно. Каждая из тысячи трёхсот восьмидесяти семи пчёл — а именно столько было у Пасечника — хотя бы по одному вопросу Флоренцию да задала, а поскольку говорили они все одновременно, шум поднялся такой, какой услышишь разве что во время теледебатов перед выборами мишкоградского бургомистра. Вот уж где точно не поймёшь, кто что сказал!
— Я просто хотел немного поболтать с медведем Пасечником! — стараясь перекрыть гул пчелиных голосов, отчаянно завопил Флоренций.
— A-а, так что же вы сразу не сказали? — загудели пчёлы уже совсем миролюбиво, а потом хором прибавили: — Сию минуту доложим хозяину. — И всей толпой устремились к дому.
Вскоре оттуда вышел чисто одетый, весь в белом хозяин. В лапах он держал блюдечко с поблёскивающим сотовым мёдом.
— Привет, это тебе, — сказал медведь Пасечник. — Вижу, ты подружился с моими пчёлками.
— Спасибо за угощение, а пчёлки твои и впрямь очень дружелюбные. И такие тихони, — польстил Пасечнику Флоренций и разом слизнул с блюдца весь мёд. — М-м, до чего же вкусно! Знаешь, вообще-то я пришёл у тебя спросить, не случалось ли тебе чего-нибудь слышать о чёрных розах?
— Мёд бывает жёлтый, иногда посветлее, иногда потемнее, а вот чёрного мёда я никогда не видывал. Однажды у меня сильно разболелась лапа, и медведь Аптекарь намазал её похожей на мёд густой чёрной мазью, которую называл дёгтем. Запах у этого дёгтя был до того противный, что мне сразу захотелось убежать куда подальше. Только куда убежишь от собственной лапы…
— Ты немного не о том говоришь, — грустно вздохнул Флоренций и собрался уходить.
— Погоди! Давай-ка я спрошу про чёрные розы у своих пчёл. Их ведь так много, и они очень далеко летают, — обнадёжил его медведь Пасечник и что-то шепнул на ушко ближайшей пчеле.
Рой вдруг загудел громче, пчёлы закружились около головы Садовника, и все одновременно принялись ему что-то втолковывать. Разумеется, каждая пчела рассказывала свою историю, но все жужжали вместе, и Флоренцию сразу стало ясно, что ничего из этого не выйдет, а только голова разболится.
Гость вежливо попрощался с медведем Пасечником и его пчёлами, вернулся в Мишкоград и свернул на улицу, ведущую к пекарне. Найти её совсем нетрудно. Идёшь себе, задрав нос, и старательно нюхаешь воздух. И точно не ошибёшься! Потому что из пекарни плывут такие вкусные и такие сильные ароматы, что ты не пройдёшь мимо, даже зажмурившись да ещё надвинув на глаза чёрную шляпу.
Садовник осторожно приоткрыл дверь пекарни и просунул голову внутрь.
Медведь Пекарь раскатывал тесто на большом деревянном столе. Он только что поставил в духовку Большой Яблочный пирог, и теперь ему предстояло свернуть Сдобный Маковый рулет с курагой.
Как всегда, Пекарь был с ног до головы обсыпан мукой, а кое-где ещё и припудрен ванильным сахаром. Медведь трудился очень сосредоточенно и серьёзно, ведь для того, чтобы рулет по-настоящему удался, очень важно правильно настроиться.
На полках за спиной у Пекаря в деревянных лотках были аккуратно разложены пухлые, свежие, душистые булочки.
— Добрый день, как же тут хорошо, — сомлев от восторга, умилённо пролепетал Флоренций.
— Садись-ка вот на тот стул, а то ещё голова закружится, в обморок хлопнешься, уже не с одним, кто в пекарню заходил, такое случалось, — дружески посоветовал Пекарь. — Хочешь, угощу тёплой булочкой? Тебе какую?
Флоренций внимательно оглядел полку с булочками и робко попросил:
— Мне бы вот эту, с вишнёвым вареньем, и, если можно, ещё вот ту, которая с краю лежит, с изюмом и шоколадной глазурью.
Получив обе булочки, он одну — ту, что с изюмом и шоколадной глазурью, — сразу надкусил, а другую — с вишнёвым вареньем, — немного подумав, убрал в большой карман передника.
Булочку Флоренций ел медленно, откусывая совсем-совсем малюсенькие кусочки. Не только потому, что был хорошо воспитан, а ещё и для того, чтобы как следует её распробовать. Доев, на мгновение зажмурился и прочувствованно сказал почему-то стихами:
— Ах, какой волшебный миг, отчего ж ты невелик?
После чего перешёл на прозу и уже спокойнее прибавил, обращаясь к хозяину дома:
— Если честно, дорогой Пекарь, пришёл-то я не за угощением, а чтобы расспросить насчёт чёрных роз. Может, ты что-нибудь о таких слышал?
— Как-то я поставил торт «Чёрный Лес» печься и уснул, а когда проснулся, увидел, что он и в самом деле получился совсем чёрный. Такой чёрной бывает только совершенно обуглившаяся головешка. Медведь Аптекарь тогда даже всем строго-настрого запретил покупать у меня этот торт, а ведь сам, когда готовит свои лекарства, каких только диковинных гадостей не добавляет в них. Кто ж этого не знает!.. Но с тех пор я, когда пеку пироги, стараюсь не оставлять их без присмотра ни на минуту.
— Как интересно, — задумчиво протянул Флоренций, — но всё равно это не то, что мне надо. — И вышел на улицу.
А на улице подумал, что не помешало бы разыскать медведя Бродягу: тот столько везде скитался и странствовал, что у него наверняка найдётся о чём порассказать. Кроме того, он, как никто другой, хорошо знаком с Чёрной Стороной Жизни.
Однако медведя Бродяги нигде не было видно. Бродит, должно быть, по уединённым и запутанным переулкам Мишкограда, решил Садовник. И надо же — только Флоренций свернул за угол, как сразу же нос к носу столкнулся с тем, кого отправился искать. Медведь Бродяга робко топтался у дверей ратуши и никак не мог решить, войти ли ему в эту дверь или лучше не надо.
— Вот хорошо-то, я как раз тебя и ищу! — обрадовался Флоренций.
— Чего уж тут хорошего… Когда меня кто-нибудь ищет, ничего хорошего ждать не приходится. Так уж оно есть, и всё тут, — ответил медведь, поглядев на Садовника сонными и бесконечно печальными глазами.
— Это смотря кто ищет! Лично я всего только и хочу, что спросить у тебя про чёрные розы. Может, ты когда-нибудь видел их или хотя бы слышал про такие? Ты-то ведь побывал и там, куда никто никогда не забирается. — С этими словами Флоренций вытащил из кармана передника булочку со сладким вишнёвым вареньем и протянул её Другу.
Глаза у медведя Бродяги сразу перестали быть печальными, и Флоренцию даже показалось, будто в них засветились маленькие, но яркие огоньки.
Некоторое время медведь наслаждался вкусной булочкой, ничего вокруг себя не видя, а потом проговорил:
— На мою долю выпадали чёрные-пречёрные часы, мне случалось холодными и сырыми ночами спать на лавочке в парке, прикрывшись газетой, а ведь известно, что пишут в этих газетах. А сколько пасмурных дней мне пришлось провести, укрываясь от бесконечного дождя под большой чёрной ольхой и передумывая всякие не дающие покоя мысли. Куда пропадает время? Кто глотает час за часом и даже целые дни? Почему так неприятно, когда мокро, и почему птицы осенью куда-то улетают, и почему вместо них налетают чёрные тучи и заволакивают всё небо, и вместе с ними тёмной тенью наползает грусть?..
— И всё-таки как насчёт чёрных роз? — попытался Флоренций увести разговор в нужную сторону.
— Кажется, эта штука намного хуже всего того, что мне пришлось вытерпеть, — неожиданно сказал медведь Бродяга и решительным тоном прибавил: — Вот что: больше я и слышать ничего не желаю ни о чёрных розах, ни о чёрных днях, ни даже о тёмных солнечных очках.
Глаза его вспыхнули таким ослепительным светом, какого ещё никогда никому видеть не доводилось, — и Флоренций свои собственные даже лапой прикрыл, чтобы не ослепнуть.
За разговором они не заметили, как из окна, под которым оба стояли, высунулась голова медведя Бургомистра. Он давно уже наблюдал за стоящими у двери посетителями и в конце концов, не вытерпев, окликнул:
— Что вам угодно, господа?
— Скажите, многоуважаемый, это здесь меняют фамилии? — спросил медведь Бродяга.
— Да, у нас как раз есть несколько новых, совсем неношеных.
Медведь Бродяга живо прошмыгнул в полуотворённую дверь, а Садовник ещё немного постоял на улице в задумчивости, размышляя о странных словах, которые только что услышал от друга. И потихоньку двинулся домой, но по дороге завернул к соседке.
Медведица Певица топталась в прихожей перед зеркалом, примеряя новое розовое платье, — то одним боком повернётся к зеркалу, то другим, то спереди на себя посмотрит, то со спины, — и, похоже, никак не могла что-то для себя решить.
— Привет, Флоренций! — обрадовалась она гостю. — Как, по твоему, к этому платью больше подойдут розовые или белые туфельки?
