— Уж больно далеко, — посетовал волк, — не дойти мне!
А полцыпленыш и отвечает:
Не тревожься, выход прост —
полезай ко мне под хвост!
Забрался и волк ему под хвост, и пошли они дальше. Шел, шел полцыпленыш и зашел в такую глушь — куда ни глянь, одни камни! «Идти по камням — из сил выбьешься», — сказал себе полцыпленыш и, недолго думая, затолкал все камни себе под хвост.
Выходят они к реке.
— Коли пойти напрямик, — говорит полцыпленыш, — утону. А попробовать перелететь, все равно упаду в воду: шутка ли — летать с одним крылом!
Повернулся он к реке задом, да и втянул всю воду себе под хвост.
Наконец прибыл полцыпленыш во дворец. Постучал в ворота — не открывают. Постучал еще раз — опять никого. Устал он ждать попусту и давай распевать во все горло:
Я пришел, ку-ка-ре-ку,
к королевскому сынку!
Тут двери распахнулись, и схватили слуги бедного горлодера.
— Бросить его к бойцовым петухам английским, — приказал король, — те живо его заклюют!
Так и сделали. Оказался полцыпленыш в курятнике, и тихонько позвал:
— Лисичка, выручай!
Лиса тотчас выскочила и в один миг съела петухов, всех до единого. А король слышит — в курятнике переполох, потирает руки, говорит королеве:
— Ну, вот ему и конец!
Наутро заглянули слуги в курятник и бегом к королю:
— Ваше величество, ни перышка от петухов и кур не осталось!
А тут еще полцыпленыш давай вопить на всю округу:
Я пришел, ку-ка-ре-ку,
к королевскому сынку!
Рассердился король:
— Схватить, — кричит, — этого дрянного цыпленка да швырнуть его к диким жеребцам: пусть они его насмерть залягают!
Так и сделали. Но только попал полцыпленыш в стойло, как тотчас крикнул:
— Волчок, на помощь!
Волк выскочил и мигом съел жеребцов, всех до единого.
А король слышит — в конюшне переполох, и говорит королеве:
— Ну, уж теперь-то ему конец! Уж теперь-то конец!
Наутро прибежали к королю слуги:
— Ваше величество, ничего в стойле не осталось, даже копыт!
Тут слышат — полцыпленыш опять распелся:
Я пришел, ку-ка-ре-ку,
к королевскому сынку!
Тут уж король разгневался не на шутку:
— Бросить его в колодец, — кричит, — пусть он там захлебнется!
Так и сделали. Да только полцыпленыш взял да и высыпал из себя все камни, какие были, доверху колодец завалил, сидит на каменной груде и распевает:
Я пришел, ку-ка-ре-ку,
к королевскому сынку!
— Проклятый цыпленок! — вскричал король. — Зажарить его немедля!
Сунули было полцыпленыша в печь, но он выпустил из себя поток речной воды и залил огонь. А вода все течет и течет, все вокруг заливает.
Настоящий потоп начался, и король вместе со слугами на крыше дворца спасался.
— Не топи меня, цыпленок! — взмолился король. — Помилуй, не топи!
А полцыпленыш свое:
Я пришел, ку-ка-ре-ку,
к королевскому сынку!
А вода меж тем дошла уже до трубы. И король закричал:
— Хватит! Хватит! Отдам тебе полкоролевства, только перестань.
Но цыпленок не унимается, вода все прибывает, уж королю до подбородка дошла. Тут король не выдержал и как завопит:
— Цыпленок, не топи! Хочешь — все королевство забирай!
Услыхал это полцыпленыш, прекратил потоп и отправился восвояси очень довольный, крича на весь свет:
Ку-ка-ре-ку — все вместе споем!
Ку-ка-ре-ку — я стал королем!
Была у одного графа дочь — редкая красавица, и пришла пора замуж ей идти. Одно плохо: оказалась девушка большой привередой — в любом женихе изъян отыщет. Раз она и говорит:
— Хочу в мужья маркиза Золотые губы-Серебряные зубы.
Проведал про это черт и смекнул: «Выдам-ка я себя за маркиза да и женюсь на графской дочке!» Сказано — сделано. В один прекрасный день является он во дворец. Граф, как увидел его, тотчас послал за дочерью.
— Вот, — говорит, — тот, кто тебе нужен.
— Не думала я, что сыщется такой, — отвечает дочка, — но слово свое сдержу.
Назначили они свадьбу на следующий день. А у невесты была любимая ласточка. И прощебетала птичка:
Это вовсе не маркиз.
С чертом свел тебя каприз!
Но строптивица и ухом не повела. Ласточка трижды пропела свою песенку. Тут девушка ей и говорит:
— Ты, верно, боишься, что я не возьму тебя с собой, когда с мужем уеду. Не тревожься, я с тобой не расстанусь. А пока — помолчи!
Настал день свадьбы. Черт прилетел в карете по воздуху — нарядный, губы золотые, зубы серебряные. С ним — целая свита бесов и ведьм. Разодеты все в пух и прах, точно вельможи.
После венчанья усадил черт молодую в свою летучую карету, и понеслись они по облакам. Гордячка совсем позабыла о ласточке, но та сама полетела следом.
— Куда ты везешь меня, муженек? — всполошилась графская дочка. — Что за дорога, в толк не возьму!
— Не тревожься, женушка, — отвечает черт. — Скоро приедем!
Вот примчались они в замок. Запер черт жену в спальне, а сам в подпол спустился. Там, в огромном котле, уже кипела похлебка. Захохотал черт, да как гаркнет во все горло:
— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!
И принялся изо всех сил колотить в потолок. Затрещали доски — вот-вот проломятся. Несдобровать тогда девушке — того и гляди, в кипяток рухнет!
Вдруг в окно — порх ласточка. Пленница — к ней:
— Твоя правда, милая! Это вовсе не маркиз — с чертом свел меня каприз! Разыщи-ка отца, дай ему знать о моей беде!
Ласточка упорхнула. А черт знай себе в потолок колотит (вот-вот проломит!) — и все выкрикивает:
— У меня порядок свой: раз — крепись, два — смирись, три — в похлебку головой!
Между тем ласточка все графу рассказала, и тот с войском поспешил на выручку. Ворвались они в замок, вызволили девушку, а в спальне куклу оставили. Тут от сильного удара доски как раз проломились, и кукла — бултых в котел.
Черт принялся помешивать варево поварешкой. Помешивает да приговаривает:
Дочка графа, это ложь, —
я ведь вовсе не маркиз!
Дочка графа, ты умрешь, —
с чертом свел тебя каприз!
Повторил он это трижды и запустил ложку в котел — проверить, хороша ли похлебка. Глядь, а в котле-то — старая кукла! Понял рогатый, что его провели, прыг в карету — и вместе со свитой прямиком к графскому дворцу. А его там ждут-дожидаются: таких тумаков отведал, что хвост поджал и скорей назад — домой, в преисподнюю!
О жене, которая не хотела есть с мужем
Жили на свете пастух с женой. Бывало, выгонит он с утра в понедельник коз своих на дальнее пастбище, да и не возвращается до субботы. До того бедолага тощ: дунь — переломится, а жена его, как старый дуб — поперек себя шире. А все жалуется:
— Это болезнь у меня такая! Я ж ничего не ем!
И правда, никто не видал, чтоб она ела. Знай себе ноет: «И там болит, и сям колет, и тошно, и муторно, а на еду и глаза бы не глядели!» Слушал, слушал муж ее жалобы, да и забеспокоился. Говорит как-то другу:
— Не знаю, что с женой делать! Не ест она ничего!
— Что-то по ней не видно!
— А я тебе говорю: не ест. То одно у нее болит, то другое. И за стол со мной никогда не садится.
— Я вот что тебе скажу: если корова вместе с быком не ест, значит, не голодная.
— Да нет! Не ест она, пока меня не накормит!
— А после?
— После? Кто ее знает! — засомневался муж.
А друг ему и говорит:
— Я бы на твоем месте быстренько вывел ее на чистую воду!
— А как?
— Вернулся бы да и подсмотрел!
Пришло время пастуху коз на пастбище выгонять. Он и говорит жене:
— Прощай, Мария! Теперь до самой субботы не увидимся! А ты гляди, береги себя, не то заболеешь с голодухи!
— А мне есть и не хочется! Тошно, ноет все внутри! Видно, недолго мне жить осталось, оттого я и расползаюсь, как квашня.
Вывел Хуан своих коз за околицу, а там, как было условлено, друг его поджидал. Погнал приятель коз на пастбище, а Хуан домой воротился, да так, чтоб жена не заметила.
Спрятался за кучей хвороста и стал глядеть во все глаза. А тут как раз дождичек накрапывать стал. Заходит Мария в кухню и говорит:
— Ну и погодка! Самое время супчиком погреться!
Ставит на огонь котелок, хлеб вынимает и вдобавок ветчину режет — три толстенных ломтя. Умяла все, что наготовила, — и хоть бы что. А Хуан сидит, ждет, что дальше будет. И дождался. В полдень отправилась Мария в курятник и чуть не дюжину яиц принесла. Взбила их, зажарила вместе с картошкой и съела всё до крошечки. А под вечер зарезала цыпленка, ощипала и приготовила жаркое — пальчики оближешь! Да еще краюху хлеба вместе с жарким умяла.
