— Позвольте вам сказать! — девушка неуклюже выбралась из колючего снопа, пытаясь вытащить из волос сухие заостренные листья, рассыпающиеся от любого прикосновения к ним в коричневую крошку. Дракон, будто понимая взбудораженное состояние девушки, лег на живот и с абсолютно обескураживающим спокойствием и покладистостью сложил перед собой лапы, внимая словам растрёпанной рыжей девы. — Вы не имели никакого, совершенно никакого права вот так бесцеремонно вторгаться в мою личную жизнь! У меня только-только стало всё налаживаться! Как вдруг вы! Да-да, именно вы! — она грозно указала пальцем прямо в закрытую пасть дракона, а тот (уверяю вас, это было на самом деле!) вальяжно и скучающе закатил глаза, находя в себе силы дослушать гневную тираду принцессы («ох уж эти принцессы!» — вероятно, подумал дракон). — Вы взяли и все испортили!
Ящер устало выдохнул облачко дыма из ноздрей и снисходительно посмотрел на принцессу, приподнимая уголок своих губ. И выглядело это настолько же странно, как и ухмыляющиеся коты. К слову сказать, эти улыбчивые звери уже как лет двести тому назад покинули сию страну. Стоило им обзавестись большими пальцами на передних лапах благодаря древней магии — «эволюции», как они тут же соорудили себе плавающий многоэтажный дом и переселились жить в море поближе к легкомысленным рыбам (ну что уж с них взять? Рыбки — доверчивый и открытый народец. Но эта история не о рыбах и котах, а о никому не нужных принцессах).
Азалия еще некоторое время негодующе смотрела на молчаливого дракона, потешающегося над ее положением, и устало выдохнула, опуская плечи (за такую унылую осанку ей дали бы как минимум — минус семьдесят балов).
— Ну, давай уже, ешь, — обреченно махнув рукой, девушка взглянула на серое небо и приготовилась к неминуемой гибели в пасте дракона.
— С какой это стати? — обиженно фыркнул дракон, пуская серое дымовое облачко из ноздрей, брезгливо повел головой и выпятил грудь. На иссини-черной шкуре алела красная неровная полоска давно зажившей раны. — Заняться мне, что ли, нечем, кроме как жрать принцесс? Да с вас проку, как с козла молока. Одна кожа да кости. Совсем не аппетитно. Фу!
На щеках принцессы выступил румянец, аки маков цвет. Еще никто и никогда не говорил ей, что она неаппетитная. То, что бездарная, неумеха, несуразная и полное разочарование — да. Но уж точно не неаппетитная!
— Да как вы смеете?! — вступилась сама за себя принцесса, ибо ни рыцарей, ни принцев в округе не было и некому было за нее отстоять честь и достоинство. — Да знаете, кто я? Я… Я!.. Я принцесса! — запыхавшись, выкрикнула Азалия.
— И что с того? Вас тут, принцесс, пруд пруди — целый город. Спасу от вас нет, — хмыкнул дракон, повернув голову, и надменно приподнял надбровную дугу. Ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели со скучающим равнодушием, и все же в их глубине можно было углядеть пляшущие огоньки веселья, однако Азалия была настолько рассержена, что не заметила их.
Принцесса обернулась в ту сторону, куда дракон указал заострённым кончиком хвоста, и с удивлением обнаружила высокие каменные стены, будто бы вырезанные из самой скалы.
— Пойдем, недосуг мне тут с тобой возиться, — сказал дракон и размеренной походкой на четырех лапах направился к металлическим воротам высотой в двадцать метров. Боднув их головой, он открыл проход и прошел вовнутрь.
Азалия сомневалась, стоило ли ей идти за ящером, который мог лгать о том, что не собирается ее есть. Всем же было известно — чешуйчатые гады те еще вруны. Взять, к примеру, принцессу Еву, только не ту, что из королевства Черепах, а ту, что влипла в историю с яблоком, на века запомнившуюся в истории. Её тоже обманул змей, хитростью заставив съесть червивый плод, обещавший взамен — просветление. Но вместо знаний у бедняжки от порченного яблока целую неделю было несварение желудка (все же кое-чему змей-то её научил).
Но поразмыслив, Азалия пришла к выводу, что другого варианта у нее нет. Не оставаться же ей на каменистом безжизненном пляже одной? И она пошла следом за драконом.
========== Глава 4. «Город ненужных принцесс» ==========
За каменной стеной, возвышающейся подобно горам, был спрятан город. Первое, что встретило её в сём граде, была статуя женщины, смотрящей куда-то вдаль. Невозможно было понять: обращалась ли каменная дева с печалью или же с надеждой к западу, где вставало солнце (так уж странно располагался остров, что не с востока вставало солнце, а с той стороны, откуда у других оно заходило за горизонт). На круглом постаменте под высокой статуей была выбита надпись: «Город ненужных принцесс».
Сначала Азалия обратила внимание на царившую вокруг атмосферу. Все в городе было сооружено из серого необтесанного камня: дома, колодцы, тротуары, даже земля в пустых горшках для цветов и то была серая и невзрачная. Неровные темно-серые тени плавно переливались под ее ногами, и стоило девушке поднять голову, как она заметила стаю высоко кружащихся драконов, отбрасывающих собой причудливые миражи на каменные мостовые.
— Эй, Эра! Привет! Как погодка на том краю? — звонкий голос вывел Азалию из хмурого созерцанья, и она увидела девушку. Та закинула топор на плечо и бодрой походкой приближалась к черному дракону с рваным шрамом на груди.
— Как всегда, Бель, с-с-с-с-олнечно и без-з-з-з-облачно, — язвительно прошипел Эра, недовольно фыркнул и потряс шеей, будто бы пытаясь согнать с себя ощущение от былых прикосновений ярких лучей.
— Да-да, «как всегда — в этот самый день…» — засмеялась Бель и обратила свой ласковый и веселый взор на новенькую.
— Эра, неужто твоя? — присвистнула красавица-дровосек и по-свойски боднула похитителя локтем, а дракон в ответ выдул из ноздрей вместе с дымом несколько язычков пламени. — По́лно тебе, по́лно. Не «огнись», — похлопав Эра по чешуйчатой переливающейся шее, Бель участливо поинтересовалась: — Устал небось так далеко лететь? Говорят, на восточной скале зацвели чайные розы.
Смягчившись, дракон посмотрел на красавицу, ухмыльнулся и взмыл ввысь, стремительно набирая высоту и теряясь меж сородичей, кружащихся над скалистым островом.
Вдруг поднялся ветер, и над ними зависла тень. В лапах желто-голубого дракона было дерево, усеянное оранжевыми плодами.
— Кто заказывал апельсины? — крикнула Бель, оглядывая серую неказистую площадь.
— Я! — ответила девушка с чрезвычайно длинными волосами и подняла руку, махая доставщику апельсинов.
Пока Азалия озиралась по сторонам, разглядывая проходивших мимо никому не нужных принцесс (хотя она тоже была никому не нужной, потому решила называть их, и себя в том числе, по-прежнему просто принцессами), молчаливый дракон (совершенно не свойственное качество для драконов, поскольку они те ещё любители поболтать) подлетел к стройной девушке с длинными волосами и выпустил из лап добычу. Дерево с треском повалилось на каменную брусчатку. И дева передала дракону чем-то наполненную корзинку в благодарность за его труды.
— Что же это они, — возмутилась Азалия и очень сурово посмотрела на стаю драконов, летающих у самых вершин острых скалистых гор, — хотят нас с апельсинами сожрать?
— Хах! — звучно хохотнула Бель.
«Правило двести сорок три: смех принцесс не должен быть громче, чем серебряный колокольчик размером с ноготок большого пальца». В случае нарушения правила — минус пятнадцать балов», — тут же вспомнила Азалия семитомный свод правил принцесс, который все они заучивали с раннего детства.
— По́лно тебе, душенька. Драконы травоядны и питаются только корнями роз («какие-то неправильные драконы» — так можно было бы подумать, но на самом деле они всего лишь жертвы злых языков, столетиями наговаривающих про них всяко-разные несусветные бредни).
Тем временем принцесса с длинными волосами собирала тропические плоды и укладывала их в холщовый мешок. Стоило ей запеть свою песню, как волосы её тут же засветились ярче солнца. Пела она про странные вещи, которые Азалия прежде не слышала и не понимала, о каких бочках рома и сундуках на тридцать три мертвеца идет речь.
