— Убирайся прочь, выродок среди арабов!
Тогда Аджлан бросился на водоноса, одним ударом меча разрубил его на две части, и водонос упал на землю мертвым.
Все это время Ала ад-Дин стоял как вкопанный, не в силах пошевельнуться от страха. Покончив с погонщиком и водоносом, разбойники бросились на караван, разграбили его и перебили всех, так что никого из людей Ала ад-Дина не осталось в живых. А потом Аджлан и его воины собрали все тюки и товары, навьючили их на верблюдов и мулов и скрылись там, откуда явились.
Оставшись один, Ала ад-Дин огляделся и ужаснулся: все его спутники были перебиты, товары разграблены, и он один остался в стороне, в богатой одежде и с единственным мулом. Поразмыслив немного, он сказал себе: «Эта одежда и мул только погубят меня, и чем скорее я от них избавлюсь, тем лучше».
Он быстро снял с себя всю одежду, сложил ее на спину мула и, оставшись в одной рубашке, погнал мула прочь от себя. Тут он увидел, что у входа в шатер собралась лужа крови, вытекшая из ран убитых. Он намочил свою рубашку в крови, и сам стал похож на окровавленный труп.
Вот что было с Ала ад-Дином, а теперь посмотрим, что стало с разбойниками. Главарь бедуинов-разбойников Аджлан Абу Наиб, осмотрев захваченный караван, спросил своих людей:
— Откуда и куда следовал этот караван?
— Караван шел из Египта в Багдад, — отвечали ему.
— Тогда нам следует вернуться и осмотреть всех убитых — мне кажется, что владелец этого каравана остался в живых, — сказал своей шайке Аджлан.
Разбойники вернулись к месту побоища и стали снова пронзать мертвецов копьями и добивать их. Наконец они добрались до Ала ад-Дина, который лежал весь в крови среди убитых рядом с караванщиком Камал ад-Дином и притворялся мертвым.
— Ага, — закричали разбойники, — ты хотел обмануть нас, выдав себя за мертвого! Ничего, сейчас мы прикончим тебя по-настоящему.
С этими словами один из разбойников поднял меч, чтобы ударить юношу, но тот прошептал: «О святой Абд ал-Кадир Гиляни, взываю к тебе, укрой меня и спаси!» И как только Ала ад-Дин произнес эти слова, невидимая рука отвела от него меч, и тот опустился на плечи мертвого проводника Камал ад-Дина. Разрубив беднягу второй раз, разбойник оставил Ала ад-Дина.
После этого разбойники удалились. Убедившись, что коршуны-разбойники, забрав добычу, улетели, Ала ад-Дин поднялся и пустился бежать. Но главарь Аджлан Абу Наиб заметил его издали и сказал своим людям:
— Что это за привидение там, о бедуины?
Тогда один из разбойников поскакал в ту сторону, куда указывал главарь, и увидел, что это привидение — Ала ад-Дин!
— Эй ты, постой, — закричал разбойник, — бегство не поможет тебе, ведь мы скачем за тобой.
С этими словами разбойник пришпорил своего коня, и конь понесся за беглецом. Тут Ала ад-Дин увидел перед собой какой-то пруд, полный воды, а рядом с прудом — водохранилище, прикрытое сверху решеткой. Недолго думая, он бросился на решетку, растянулся на ней, будто спящий, и взмолился всевышнему: «О единственный заступник, осени меня своим покровом, которого никто не сможет открыть!»
В это время бедуин подскакал к водохранилищу, приподнялся на стременах и протянул руку, чтобы стащить Ала ад-Дина с решетки. Ала ад-Дин в отчаянии стал взывать: «О святая Нафиса, я под защитой твоей благодати, пришло время помощи!» Не успел Ала ад-Дин произнести эти слова, как руку разбойника ужалил скорпион. Разбойник завопил от боли и страха, крича:
— О бедуины — ко мне, помогите, меня ужалил скорпион! — и свалился с коня. Разбойники подъехали к нему, снова усадили его на коня, расспрашивая, что с ним случилось.
— Меня ужалил скорпион, — отвечал разбойник. Бедуины начали хлопотать вокруг товарища и забыли об Ала ад-Дине. А юноша тем временем все лежал на решетке водохранилища.
Теперь оставим Ала ад-Дина и разбойников и посмотрим, что было с купцом Махмудом Балхи.
После того как Ала ад-Дин со своим караваном ушел от него, Махмуд Балхи приказал навьючить верблюдов и мулов и трогаться в путь. Когда караван Махмуда добрался до Львиной рощи — а именно здесь на юношу напали разбойники, — Махмуд увидел, что все люди Ала ад-Дина перебиты и лежат в лужах крови. Он обрадовался этому по своей злобе, поспешил вперед и наконец прибыл к пруду. Здесь он решил напоить мула, подъехал к пруду, ослабил узду, и животное начало пить. Вдруг мул увидел в воде отражение лежащего Ала ад-Дина, шарахнулся в сторону и чуть не сбросил седока. Подняв голову, Махмуд Балхи увидел полураздетого Ала ад-Дина, лежащего на решетке.
— О Ала ад-Дин, — обратился к нему Махмуд Балхи, — что с тобой случилось, кто довел тебя до такого состояния?
— Бедуины-разбойники, — ответил Ала ад-Дин.
— Ничего, сын мой, — воскликнул Махмуд Балхи, — не отчаивайся! Я подарю тебе много мулов и других верховых животных, много товаров и денег. К тому же, как сказал поэт, когда доблестные мужи спасаются от верной гибели, богатства им кажутся ничтожными. Теперь, сын мой, тебе не угрожает никакая беда, не бойся, слезай с этой решетки.
Ала ад-Дин спустился на землю, Махмуд Балхи усадил его на мула и отправился с ним в путь. Прибыв в Багдад, Махмуд Балхи поехал с юношей в свой дом и велел ему пойти в баню вымыться, ласково приговаривая:
— Я готов пожертвовать ради тебя всеми моими деньгами и товарами, сын мой. Если ты будешь меня слушать, я дам тебе товаров и денег в два раза больше, чем у тебя украли.
Когда Ала ад-Дин вернулся из бани, Махмуд повел его в большой, разукрашенный золотом зал с четырьмя верандами. Затем он позвал слуг и велел подавать на стол самые вкусные кушанья. После того как они поели, попили и вымыли руки, Махмуд Балхи придвинулся к Ала ад-Дину, желая склонить его к ласкам и объятиям, но Ала ад-Дин оттолкнул его решительно, говоря:
— Я вижу, ты все еще в заблуждении насчет меня и домогаешься невозможного! Разве не говорил я, что ни тебе, ни кому-либо другому не удастся запятнать мою честь, а золото или серебро тут не помогут.
— Однако я подарил тебе товары, мулов и одежду, а ты все это принял! — воскликнул Махмуд Балхи. — Не думаешь ли ты, что все это я отдал тебе даром? Нет, ты должен расплатиться со мной!
— Этого не будет никогда! — ответил Ала ад-Дин. — Забирай обратно все товары, мулов и одежду, открой дверь и дай мне уйти.
Махмуд Балхи испугался и открыл дверь. Ала ад-Дин покинул его дом и отправился куда глаза глядят. Так он шел в темноте, пока не добрался до какой-то мечети. Он вошел внутрь, надеясь провести там ночь. Вдруг он заметил какой-то свет. Всмотревшись внимательно, он увидел, что к мечети приближаются со свечами два раба, освещая дорогу, а за ними следуют два купца. Один из них был старик с благородной осанкой, а другой — молодой человек. Ала ад-Дину слышно было, как юноша уговаривал старика:
— О дядюшка, заклинаю тебя Аллахом, возврати мне мою супругу, твою дочь!
А старик отвечал ему:
— Сколько раз я тебя предупреждал: не давай ей развода, а ты все твердил «развод, развод», словно молитву читал.
Проходя мимо мечети, старик случайно взглянул туда и увидел, что в проходе стоит юноша, красотой превосходящий полную луну.
— Мир тебе, сынок! — сказал старик. — Кто ты и откуда и почему здесь стоишь?
Ответив на его приветствие, Ала ад-Дин сказал:
— Я Ала ад-Дин, сын Шамс ад-Дина, старейшины купцов Египта. По моей просьбе отец дал мне много товаров, снарядив караван из пятидесяти верблюдов и мулов, нагрузив их тканями и другим добром. Кроме того, он дал мне деньгами десять тысяч динаров, и я отправился в путь. Когда я со своим караваном достиг леса, именуемого Львиной рощей, на меня напали бедуины-разбойники, перебили моих людей и ограбили караван. Мне еле удалось спастись, и я пришел без денег и вещей в этот город и теперь не знаю, где переночевать. Завидев эту мечеть, я вошел сюда, чтобы провести здесь ночь.
