Жужика так и подмывало ответить категорически: «Конечно!» Однако Великий Рододендрон учил, что волшебнику позволено врать лишь в том случае, когда это совершенно необходимо, чтобы сбить собеседника с толку. А сейчас был явно не тот случай.
— Знаешь, мне рассказывали много сказок, да и сам я теперь умею читать… правда, по слогам… но ни разу не видел ни принца, ни принцессу, и мама тоже не видела. А папа говорит, будто избушек на курьих ножках не бывает.
Подобные сомнения одолевали и Жужика — правда, лишь с тех пор как он попал в этот спальный район, но ведь Илюша Кирюша не относится к числу волшебников, значит, перед ним следует отстаивать честь мундира. Владея ремеслом с тысячелетними традициями, не заявишь же просто так, голословно, что сказки, мол, встречаются на каждом шагу.
Жужик вздохнул поглубже и приготовился соврать, когда вдруг поймал взгляд круглых небесно-голубых глаз и неожиданно для себя выпалил правду.
— Не знаю, — признался он.
Глаза Илюши Кирюши округлились еще больше.
— Не знаешь? Но ведь ты же волшебник!
— Правда есть правда: с тех пор как заступил на должность районного волшебника, я ни разу не сталкивался со сказками. Что, конечно, ни о чем не говорит! — поспешно добавил он.
Рот Илюши Кирюши горестно искривился. Уголки губ у Жужика тоже поехали вниз. Нет более грустного зрелища, чем малыш-первоклашка, над которым насмехаются из-за его чудного имени, и начинающий волшебник, которого прозвали недотепой! Сидят бок о бок на пятом этаже блочного дома, и обоим невдомек, где бы взять хоть малюсенькую, но взаправдашнюю сказку.
Жужик долго сопел, пыхтел и наконец кашлянул.
— Пошли! — решительно сказал он.
— Куда? — вяло промямлил Илюша Кирюша.
— Будем искать!
— Что?
— Сказку.
— Где?
— Здесь, где ты живешь.
— Но ты же сам сказал, что сказок здесь нет!
— Этого я не говорил. Сказал, что я еще ни разу со сказкой не встречался.
— Где же нам ее искать?
— Понятия не имею.
Илюша Кирюша вскочил на ноги.
— Пошли! — Лицо его сияло.
— Погоди! — остановил мальчика Жужик. — Нельзя знать, какие препятствия нас ожидают, а ты ведь не волшебник. Надо подобрать тебе охранное заклинание — оберег. — Жужик выудил из рюкзачка «Справочник мага» и уткнулся в него.
— Значит, так: обвес, обвод, обгон… пойдем дальше… обдираловка, обед, обезьяна, обелиск… ага, вот оно!
Волшебник ошарашенно умолк. Против слов «оберег от опасностей и бед» стояла обескураживающе короткая рекомендация: «Начинай, а там посмотрим». Жужик озадаченно вертел в руках всеведущую книгу и спрашивал себя: неужели все так просто? Не сказать, чтобы мудрый вопрос, однако же уместный и вполне естественный, в чем он тотчас убедился, поскольку увидел внизу страницы сноску: «Да-да, именно так просто — раз, два и… очертя голову». От удивления у Жужика челюсть отвисла, но затем он послушался указания сей мудрой книги. Начертал над головой Илюши Кирюши магические круги и несколько раз подряд пробормотал:
Раз, два… и очертя голову,
Раз, два и очертя голову!
Жужик поправил лямки рюкзака и встал рядом с мальчиком.
— Готово дело!
Илюша Кирюша хотел было взобраться на подоконник, чтобы отправиться тем же путем, каким появился волшебник, но Жужик вовсе не был уверен, что от его сомнительных заклинаний мальчик вдруг полетит, поэтому выбрал более надежный путь и подтолкнул его к двери.
— Нас увидят, — забеспокоился мальчик.
— Где им! Ничего они не увидят. Не заметят даже, что тебя нет в постели.
Жужик осторожно отворил дверь в большую комнату, Илюша Кирюша не отставал от него.
Белокурая женщина и Янош сидели перед телевизором, ничего вокруг не слыша и не видя. На экране лысый полицейский инспектор держал леденец на палочке и орал на толстяка подчиненного:
— Меня не касается, где взять, достань хоть из-под земли! Укради, наколдуй — твое дело!
«Наколдуй»… легко сказать! Улыбнувшись наивности инспектора, Жужик проследовал за мальчиком, и через минуту оба были уже за дверью.
— Что теперь? — спросил Илюша Кирюша.
Осторожно крались они по выстланному линолеумом коридору, куда выходили двери квартир. По правде говоря, осторожничать не было никаких причин, но обоим приятелям так больше нравилось. Словом, они не шли, а прокрадывались. Илюша Кирюша тот даже перестарался — согнулся чуть ли не в три погибели, пока Жужик не велел ему вести себя естественнее: вдруг да встретятся на их пути сказочные приключения и не воспримут притворяшек всерьез. На Илюшу Кирюшу этот довод тотчас подействовал убедительно.
Однако до лестничной клетки они добрались без всяких приключений.
— Теперь куда?
Жужик пребывал в растерянности. Пять этажей сверху, пять этажей снизу — куда же податься?
— Лифт! — воскликнул он торжествующе.
— Что значит «лифт»? — В глазах Илюши Кирюши застыл вопрос.
— Войдем в лифт, а там видно будет, куда двигаться — вверх или вниз.
— Ничего не будет видно. Лифт испорчен.
И действительно, к черной дверце лифта был прикреплен клочок бумаги с надписью:
«ЛИФТ НИ РАБОТАИТ».
— Ага, значит, не работает, — пробормотал Жужик и потянулся к рюкзаку за справочником.
— Ни работаит, — деловито поправил его Илюша Кирюша.
— Да, конечно, — кивнул Жужик. — Это меняет дело.
Однако в справочнике, содержащем советы на все случаи жизни, не нашлось заклинаний применительно к лифту. Устаревшее издание, пора выпускать дополнительный том. А пока пришлось остановиться на волшебной скороговорке, действительной на все времена и случаи:
— Этцера, апропо,
антик, бантик, рококо,
бидермайер, ампер, бампер,
трали-вали, иго-го!
Дверца лифта тотчас распахнулась, и друзья вошли внутрь. До сих пор все шло как по маслу.
— А теперь? — Илюша Кирюша выжидательно смотрел на Жужика, а тот всякий раз, встречая доверчивый взгляд этих небесно-голубых глаз из-под черного, как вороново крыло, чубчика, чувствовал, что немедленно должен что-то сделать. Он быстренько произнес еще раз вышеупомянутое заклинание и для пущей убедительности добавил про себя, но так, чтобы было ясно, что взывает он к непокорному лифту:
— Отворись и затворись,
вези нас вверх, вези нас вниз!
Против этого даже лифт не смог устоять: закряхтел, задребезжал и затрясся, грозя вытрясти из пассажиров душу. Волшебника и мальчика швыряло от стенки к стенке, Илюша Кирюша разок даже полетел кувырком, а затем дверца лифта вдруг распахнулась, и приятели, едва держась на ногах, вывалились на лестничную площадку.
— Эх, ты, растяпа! — укоризненно произнес Илюша Кирюша.
Волшебник покраснел и смущенно пожал плечами. Ему подумалось, с каким злорадством высмеял бы его сейчас Рудик Малый, он же Сигизмунд Самозванный, всегдашний его недоброжелатель. Щеки Жужика вспыхнули еще жарче, когда он увидел напротив выхода из лифта крупную цифру «5»: они по-прежнему находились на том же самом этаже.
Волшебник и мальчик снова брели по коридору, но теперь уже у них не было сил таиться.
Вдоль коридора тянулся длинный ряд дверей, выкрашенных в буро-коричневый цвет. И вдруг произошло нечто странное, а точнее, нечто ужасное: одна из дверей неожиданно распахнулась, и какой-то неудержимой силой обоих втянуло внутрь квартиры.
Они очутились лицом к лицу с высоченным седобородым стариком. Не сводя с них мрачного взгляда, старик железной хваткой держал обоих за шиворот, и хорошо делал: ослабь он хватку, и приятели затряслись бы, как студень.
— Хаха-хаха-хаха-хааа… — наконец произнес старик. И повторил еще раз: — Хаха-хаха-хаха-хааа. — Затем воцарилось молчание.
Старик выпустил их, пригладил свою белоснежную бороду, после чего скрестил руки на груди и в третий раз, но уже более спокойным тоном произнес неизменное «хаха-хаха»…
Жужик собрался с духом, однако Илюша Кирюша опередил его. Выступив вперед, он представился:
— Меня зовут Илюша Кирюша. А это мой друг, Жужик Шуршалкин.
— Дипломированный волшебник, — поспешно добавил Жужик.
— Хаха-хааа, — кивнув, кратко высказался старик и сделал приглашающий жест.
Друзья вошли в комнату, почти пустую, а потому казавшуюся просторнее обычных комнат в малогабаритных квартирах. Прямо посредине возвышалось огромное украшенное искусной резьбой кресло, напоминавшее трон. Старик уселся в кресло и расправил бороду, чтобы выглядела пышнее и живописнее. Но тотчас вскочил, опустился на корточки и принялся шарить под креслом. Оттуда выкатилась корона, вся блестящая и переливающаяся. Старик дохнул на нее, потер рукавом, чтобы сверкала еще ярче, и водрузил на голову. С тем снова уселся на трон — король в полном блеске своего величия.
