На другой день вернулся муж. Дама очень ему обрадовалась. И целый день только и твердила, как тосковала в разлуке, а потом говорит:
— У меня для тебя новость!
— Какая же? — спрашивает муж.
— Хорошая! Наш попугай говорить научился!
Пошли они к попугаю. Гранд и спрашивает:
— Как это ты обучился — тут на насесте?
— Во имя спасения вашей чести!
Гранд, как это услышал, схватил кинжал и чуть было жену не убил, да попугай за нее вступился:
— Чиста хозяйка, не верьте слухам!
Не доверяйте дурным старухам!
Пришлось даме рассказать мужу и о старухе, и о танцах. Вызвал он старую сводню и повелел ей с глаз долой убираться и впредь ему не попадаться.
С тех пор жили они с женой душа в душу.
Жил на свете котик, да такой умный и воспитанный, что все диву давались. Проснется и первым делом в лесок — кустик полить. И вот однажды лиса его там подстерегла. Вцепилась в беднягу и говорит:
— Здравствуй, котяра! Как же ты кстати! А то у меня уже третий день лапы зудят да зубы чешутся!
— С чего бы им чесаться? — спрашивает кот.
— Да как тебе сказать? Когда курятины нет, и котятина сгодится!
— А я такой присказки и не знаю. Послушай лучше другую…
— Говори, да побыстрее! Сказала же, зубы чешутся!
— Вот и я о том же! Ты погляди, какой я тощий, пощупай — одни кости да шерстка. Ни вкуса, ни удовольствия! А ты подожди до праздника. Еды в доме наготовят, а я уж уворую мясца да колбаски, молочка налакаюсь да сливок — и растолстею тебе на радость.
— Шутишь, котяра!
— И в мыслях нет! Разве я тебя когда за нос водил? Не было такого! И потом, ты же знаешь мои привычки — как утро, я в лесок, кустик полить. А ты, когда слопать меня надумаешь, приходи, встань под окном и позови: «Минго! Пора кустик полить!» Я тут же и выскочу.
— Ладно, будь по-твоему! Но учти, если после праздника не придешь, сама тебя отыщу.
Разжала когти лиса — и кота как ветром сдуло.
Прошел праздник. Лиса день ждет, другой, а кота все нет. Разозлилась рыжая и думает: «Ну, кот! Совсем совесть потерял! Пора ему про уговор напомнить!»
Наутро явилась под окно, постучала лапой и зовет:
— Минго, пора кустик полить!
А кот отвечает:
— Рановато еще! Я хозяина упросил на охоту пойти — и все ради тебя! К вечеру с добычей вернется, так что дай мне еще денек — дичи поесть! А завтра повстречаемся.
На другой день снова явилась лиса.
— Минго! Выходи, пора кустик полить!
— И не подумаю! — отвечает ей кот. — Пускай сохнет! Мне хозяин на рождение горшок расписной подарил!
А хозяин тем временем спустил на лису собак (так они с Минго задумали) — и рыжая еле ноги унесла.
Вернулась она в свою нору, свернулась в клубок, лежит и злобится:
Кругом обман!
Куда ни шагни — капкан!
Жил на свете парень и страха не ведал. Прозвали его Хуаном Бесстрашным. Ничего он не боялся. Целыми днями по лесам бродил: думал, зверь какой ему встретится да напугает, — но какое там! Мать его тревожиться стала и решила у священника совета спросить.
И вот что они вместе придумали. Как стемнеет, скажет мать Хуану, что занемогла она, и за маслом лампадным в церковь пошлет. А уж там-то священник его и напугает как следует.
Стемнело. Принялась мать стенать да жаловаться.
— Ох, больно мне, — говорит. — Сходил бы ты, сынок, в церковь за маслом лампадным!
Хуан Бесстрашный со всех ног в церковь понесся. А в церкви темень, только лампадка мерцает. Священник же, по уговору, в простыню завернулся, за исповедальней спрятался и Хуана ждет — привидением прикинуться хочет.
Вошел Хуан в церковь, а навстречу ему призрак. Руками машет да завывает:
— У-у-у! Грехи мои тяжкие! У-у-у! Мука мученическая!
— Ты кто? — спрашивает Хуан.
— Душа грешная! — отвечает священник. — В чистилище мне быть назначено!
— Ну и проваливай, раз назначено! — ответил Хуан и дал хорошего пинка привидению, да еще и подсвечником вслед запустил.
Вернулся домой, матери о своем приключении рассказал, а та зарыдала и говорит:
— Иди с моих глаз! Да смотри, пока страху не натерпишься — не появляйся!
И пошел Хуан Бесстрашный куда глаза глядят. Год бродит, другой, а страха нет как нет.
— Эй, — кричит, — люди добрые! Сделайте одолжение, страху нагоните, а то совсем пропаду!
Не верили ему поначалу — думали, привирает, хвастается. И уж как только ни пугали: и на кладбище ночью отправляли, и вино в черепе подносили — ничего не помогло! Не испугался Хуан.
Забрел как-то Хуан в город, а там накануне разбойников казнили.
— Пойди-ка ты ночью, — присоветовали ему, — к виселице да погляди, как они, бедолаги, на ветру качаются! Вот страху натерпишься!
— Страху, говорите?
— А чего ж еще?!
— Ну, посмотрим!
Как стемнело, отправился Хуан к виселице. Глядит — качаются висельники, как окорока на крюках, а ему хоть бы что. Не знает страха, и все тут!
Пошел он куда глаза глядят.
— Эй, — кричит, — люди добрые! Сделайте милость, объясните, что это за штука такая — страх?
Прослышал о Хуане Бесстрашном король и повелел:
— Призвать сюда смельчака! Если и вправду страх ему неведом, возьму-ка я его в солдаты — пусть геройствует!
Чтоб испытать Хуана, велел ему король отправиться в заколдованный замок:
— Три ночи там проведешь, отдам тебе в жены принцессу! А испугаешься — пеняй на себя.
— Ну, меня на испуг не возьмешь!
— Поживем — увидим!
Отвели Хуана в заколдованный замок и оставили одного. Обошел он замок и ни одной живой души не встретил — пусто. Чисто, прибрано, кровати покрывалами узорными застелены, посуда серебряная начищена. Жить бы в таком замке да радоваться! А никто не решается — страшно.
Стало смеркаться. Решил Хуан поужинать, и только поставил на огонь сковороду с колбасой, как слышит откуда-то сверху голос:
— Ой, падаю!
— Падай, да с умом! Смотри сковороду не задень — видишь, я колбасу жарю!
И в тот же миг упала на пол рука. А Хуан Бесстрашный знай себе колбасу жарит. И снова слышит:
— Ой, падаю!
— Падаешь — и падай, чего зря орать! Да гляди сковороду не задень!
И не успел договорить, как свалилась откуда-то еще одна рука, а голос еще жалобней воскликнул:
— Ой-ой-ой! Падаю!
— Да падай ты, не стенай! Ужинать мешаешь!
И в тот же миг вывалилась откуда-то нога, а за ней — другая.
Голос смолк, и Хуан без помех доел свою колбасу. Стал укладываться и думает: «Что же оно такое — страх? Вот бы узнать!» Заснул и проспал до рассвета.
Прошел день. А как стемнело, голос запричитал:
— Ой, падаю!
И свалилась шея, а за ней — и тело. Хуан Бесстрашный и бровью не повел. Ужин себе сготовил, поел, спать завалился и думает: «Что же это за штука такая — страх? Вот бы разузнать!»
Так и вторая ночь прошла. «На третью ночь должно бы и остальное свалиться!» — думает Хуан. Так оно и случилось.
— Ой, падаю!
— Да падай, падай, чего уж там!
И свалилась откуда-то голова. Глянула на Хуана и молвит:
— А не прирасти ли мне к шее, а рукам да ногам — к тулову?
— Хочешь — прирастай! Мне какое дело?
— А ты не перепугаешься?
— Я перепугаюсь? Ну, ты скажешь!
Приросла голова к шее, а руки-ноги к тулову — ожил человек и говорит:
— Спасибо, расколдовал ты меня! И замок, и все, что в замке, — теперь твое! Живи да радуйся!
Нагрузил Хуан полную повозку добра. Взял все, что приглянулось: и каменья драгоценные, и подсвечники серебряные, и скатерти златотканые — а уж колбас, да окороков, да сыра, да сластей набрал вдоволь и поспешил во дворец. Король ведь ему принцессу в жены отдать обещал!
Пришлось королю держать слово. Сыграли свадьбу. А Хуан Бесстрашный от подвигов своих так утомился, что к ночи брачной еле на ногах стоял. Только лег — в тот же миг и уснул.
Рассердилась принцесса. Схватила что под руку попало и с досады в мужа швырнула. А попалась ей чаша хрустальная. Разбилась чаша, вода в лицо Хуану плеснула — и как завопит спросонья Хуан Бесстрашный:
— Караул! Убивают! Спасите!
История о черепе и весельчаке
Слыхал я, что в День Поминовения отправились трое весельчаков студентов, славно попировав, погулять за город. Вышли на окраину — а там кладбище. И взбрело им в голову поглумиться над мертвыми. Вошли за ограду, и тут же один из них о череп споткнулся, чуть не упал. Приятели его расхохотались, а он с досады пнул череп ногой и говорит:
— Чем здесь без толку валяться, приходи-ка, черепушка лысая, ко мне сегодня ужинать!
