Касперль попытался подбодрить его.
— Если это не вы были тем, господин Хотценплотц, кто украл шар, то это должен быть кто-то другой. Сеппель и я сделаем все, чтобы истина восторжествовала!
— Действительно?
— Даже если нам придется перевернуть вверх дном полмира!
Хотценплотц растроганно пожал друзьям руку, он заранее благодарил их за все усилия.
В этот момент до слуха их донесся велосипедный звонок: господин главный вахмистр полиции Алоиз Димпфельмозер собственной персоной завернул на велосипеде за угол.
— Скорее! — сказал Касперль Хотценплотцу. — Он ни в коем случае не должен видеть вас до тех пор, пока мы не переговорим с ним, иначе он тут же арестует вас!
Господину Димпфельмозеру все ясно
Хотценплотц торопливо опустился на колени, уперся локтями в землю и втянул голову в плечи. Касперль и Сеппель уселись к нему на спину, как на скамейку, и облокотились о забор, окружающий строительную площадку. Господин Димпфельмозер издалека увидел их, слез с велосипеда и направил на них свой карманный фонарик.
— Это ты, Касперль?
— Думаю, я.
— И Сеппель тоже тут?
— Зачем вы спрашиваете? — поинтересовался Сеппель. — Где Касперль, там и я.
— Тогда хорошо! — Господин Димпфельмозер выключил фонарик. — Бабушка уже вся извелась от страха за вас.
— Почему? — спросил Касперль.
— Потому что она с сегодняшнего утра ничего не знает о вас.
— Обо мне и Касперле? — спросил Сеппель. Господин Димпфельмозер готов уже был потерять терпение.
— Вы что, не читали объявление о розыске преступника? Иначе вы должны были бы знать, что Хотценплотц совершил взлом у госпожи Худобок. Даже представить страшно, если б этот плут захватил вас, — уж вам бы несдобровать!
— Да вы же сами видите, что мы целы и невредимы, — возразил Касперль. — Впрочем, как именно вам пришла в голову мысль о Хотценплотце? Кто-нибудь видел, что он украл шар у госпожи Худобок?
— Это к делу не относится, случай ведь ясен как божий день. Для меня только он принимается в расчет в качестве виновника. Шар пропал — следовательно, полиции следует зорко следить за разбойником. Если уж у кого и были причины вломиться к госпоже Худобок — так это у него!
Касперль и Сеппель сделали попытку возразить господину Димпфельмозеру.
— Так сложились обстоятельства, но мы знаем это лучше! Мы вам клянемся, что Хотценплотц не имеет к похищению хрустального шара никакого отношения. Он невиновен!
— Чепухенция на постном масле!
Господин Димпфельмозер резко оборвал их, он не позволил им договорить до конца.
— Отправляйтесь-ка домой со своими россказнями — к бабушке! Мне пора уже на боковую. Завтра утром Васьти и я возьмемся за дело вместе: и где бы Хотценплотц ни скрывался — мы до него доберемся и подвергнем справедливому наказанию. Это я вам обещаю так же точно, как то, что я вне очереди произведен в главные вахмистры.
Он побряцал саблей.
— Вы даете мне честное слово, что тотчас же отправитесь домой?
— Самое честное-пречестное, господин вахный главмистр!
Господин Димпфельмозер оседлал велосипед. Мощно надавил на педали и был таков. Приятели дождались, пока не скрылся из виду задний фонарь, потом поднялись.
— Мы снова в безопасности, господин Хотценплотц.
Кряхтя и охая, бывший разбойник выпрямился и потер себе поясницу.
— Ну и тяжелехоньки же вы оба, скажу я вам. А Димпфельмозер мог бы, по крайней мере, прислушаться к вашим словам! Коли он с Худобоковым Васьти затеет на меня охоту, то сидеть мне снова в кутузке: голову даю на отсечение.
— Поживем — увидим! — рассудил Касперль. — Вам, естественно, ни в коем случае нельзя возвращаться в лес…
— А куда ж мне деваться? — спросил Хотценплотц.
— Идите-ка с нами! — предложил ему Касперль. — В бабушкином доме никому не придет в голову вас разыскивать: там вы до поры до времени будете в безопасности — а у нас с Сеппелем появится возможность как следует поразведать, что же в действительности случилось с шаром госпожи Худобок.
Чеснок и нюхательный табак
Бабушка сидела у окна и вязала. Она очень волновалась за Касперля и Сеппеля. Только бы с ними не случилось никакого несчастья!
Время от времени бабушка бросала взгляд на часы с маятником, висевшие на стене. «Уже половина девятого — а о них до сих пор ни слуху ни духу! Мало-помалу вся эта история начинает казаться мне просто невероятной».
Бабушка продолжила вязать дальше: две лицевые, две изнаночные — две лицевые, две изнаночные. Вдруг раздался стук в окно. Она схватилась за сердце и отложила вязание.
— Кто там?
— Это мы, — сказал со двора Касперль. — К сожалению, мы чуточку опоздали. Не сердись, пожалуйста!
Бабушка отворила им входную дверь.
— Слава богу, что вы наконец дома! Ну и нагнали вы, однако, на меня страху!
Касперль кинулся бабушке на шею и принялся так целовать ее, что та едва не задохнулась. А Сеппель с Хотценплотцем между тем тайком проскользнули вверх по лестнице.
— Прекрати, Касперль, прекрати! Бабушка наморщила нос и отвернулась от него.
Мало того что мне приходится полночи дожидаться вас — теперь от тебя к тому же разит чесноком! И где только вы пропадаете!
Это долгая история, бабушка: утро вечера мудренее.
Касперль так душераздирающе зевнул, что бабушка испугалась, а вдруг он уже вообще никогда больше не сможет закрыть рот.
— Может, вы перекусите чего-нибудь? Вы же, должно быть, очень проголодались.
— Проголодались? Да мы с ног валимся от усталости! Нам бы до постели добраться — вот единственное желание.
— Тогда спокойной ночи, — сказала бабушка. — И не забудьте почистить зубы! А я наберу еще несколько петель, да и тоже буду укладываться.
Сеппель с Хотценплотцем дожидались Касперля в спальне.
— Она заподозрила что-нибудь?
— Бабушка? — Касперль защелкнул изнутри щеколду. — Бабушка заметила, что я наелся чеснока, больше ничего.
Хотценплотц водрузил свою разбойничью шляпу на крючок для одежды рядом с дверью. Он распустил ремень, он расстегнул жилетку.
— Не знаю даже, как мне и благодарить вас! И прежде чем друзья успели помешать ему, он извлек табакерку и от всей души угостился нюхательным табаком.
Дальше случилось то, чему и следовало бы случиться.
Хотценплотц изо всех сил чихнул. Оконные стекла зазвенели, лампа задребезжала, бабушка, тяжело дыша, поднялась по лестнице.
— Касперль! — воскликнула она. — Это ты там так ужасно чихаешь?
Большим и указательным пальцами Касперль зажал себе нос.
— Прости, пожалуйста! — На слух можно было решить, будто у него сильный насморк. — Я, должно быть, простудился.
Хотценплотц чихнул еще раз.
— Может, дать тебе чего-нибудь, чтобы ты пропотел? — спросила бабушка из-за двери. — Как насчет чашечки ромашкового настоя?
— Нет, нет, — запротестовал Касперль. — Я чувствую себя уже значительно лучше…
Хотценплотц чихнул в третий раз, Сеппель вовремя набросил ему на голову одеяло с постели Касперля.
— Ты же слышишь, уже проходит.
— Как хочешь, Касперль.
Бабушка пожелала ему скорейшего выздоровления. Друзья подождали, пока она спустится вниз по лестнице и затворит за собой дверь гостиной; потом освободили своего гостя от одеяла.
— От нюханья табака вам, господин Хотценплотц, с этого момента придется воздержаться! — сказал Касперль. — Ни одна живая душа не должна догадаться, что вы находитесь в этом доме, — и даже бабушке ни-ни!
Хотценплотц был совершенно подавлен.
— С этого момента, — пообещал он друзьям, — вам представится случай услышать, как неимоверно тихо я могу вести себя, черт побери!
Он сжал кулак — и не схвати его Сеппель за руку, он, в подтверждение сказанного, грохнул бы им по столу.
— Давайте-ка лучше спать! — предложил Касперль.
Он и Сеппель забрались в постель, для Хотценплотца нашлось место на диване.
— Надеюсь, он не слишком для вас короток?
— Напротив! Только мои ноги несколько длинноваты для него, однако это не самое страшное. Стало быть, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, господин Хотценплотц!
Касперль погасил свет. Он улегся на спину, закинул руки за голову и принялся размышлять. Если они намерены попытаться убедить господина Димпфельмозера в невиновности Хотценплотца, им следовало бы как можно скорее разузнать, что же случилось с магическим шаром.
«Сразу после завтрака мы отправимся к госпоже Худобок, — наметил он. — Если нам улыбнется счастье, мы отыщем в ее доме что-нибудь, что поможет нам выйти из затруднительного положения…»
С такими мыслями Касперль уснул, и ему приснился сон. Во сне он увидел себя идущим через сад госпожи Худобок. Ему навстречу, шаркая ногами, плывет в сопровождении Васьти вдова: в утреннем халате и войлочных туфлях, с бигуди в волосах и, иначе это и представить себе невозможно, с толстой сигарой во рту.
