Язык твой — враг твой!
Но и этот я заменила.
Молчанье — золото… —
таков был мой последний лозунг.
И все разговоры прекратились. Никто ничего не продавал и не покупал, Рынок закрылся. Люди впали в нищету и отчаяние — в этом они винили меня и прозвали Ведьмой. Наконец король, прознав обо всем, разгневался и велел бросить меня в темницу. И вот она — я, здесь, перед вами, — сильно постаревшая и умудренная опытом.
— С тех пор прошло очень много лет, — продолжала она. — Однако титулом Ведущего Слововеда так больше никого и не жаловали. Поэтому люди стали многословны и словоохотливы — бросаются словами, как им заблагорассудится, и полагают, что это разумно. Однако запомни: лезть в карман за словом — плохо, но сыпать словами без разбору — еще хуже.
Старая Ведь тяжело вздохнула, потрепала Мило по плечу и снова взялась за спицы.
— С тех пор вы и сидите? — посочувствовал ей Мило.
— Да, — ответила она с грустной улыбкой. — Все обо мне забыли, а кто еще помнит, считает ведьмой. И напоминать им о том, кто я такая, тоже бесполезно. Им что ведьма, что ведущая, что заведующая — все едино, они ведь ведать ни о чем не ведают и страшатся всех одинаково.
— А вы ведь не такая страшная, — заметил Мило, и Тактик вильнул хвостом в знак согласия.
— Спасибо на добром слове, — улыбнулась она. — Значит, теперь я Ведь Не Такая Страшная. Можешь звать меня и покороче: тетушка Нетакая. Хочешь, погрызи знаков препинания. — И она открыла коробочку засахаренных точек, запятых, кавычек, вопросительных и восклицательных знаков. — Это все, что у меня есть из еды.
— Погодите, — пообещал Мило, — дайте мне только выбраться отсюда, я и вам помогу!
— Очень любезно с твоей стороны, — ответила тетушка Нетакая, — но помочь мне может только одно — возвращение Поэзии и Мудрости.
— Чего-чего? — переспросил Мило.
— Поэзии и Мудрости, — повторила она. — Это уже другая и слишком долгая история. Вам, верно, недосуг и скучно будет ее слушать.
— Нет, — тявкнул Тактик, — досуга у нас тут хватит.
— Правда, правда, и вовсе не скучно, — подтвердил Мило.
Тогда старая Не Такая Страшная Ведь, покачиваясь в кресле, поведала такую историю:
Глава 6
Не такая страшная история
— Когда-то, давным-давно, земля эта была пустынной и дикой. Скалистые горы защищали ее от лютых ветров, но бесплодные долы ее были безлюдны. Прозябали в них растения худосочные и корявые, и плоды их были горите полыни. Где не пустошь, там пустыня, где не пустыня, там голые скалы — такова была эта земля. И в холмах ее обретались лишь исчадья тьмы. Злые чудища властвовали ею от гор до самого моря. Имя же ей было Пустопорожня.
И вот, однажды из-за Моря Знаний к берегам Пустопорожни пришел корабль. А плыл на том корабле юный королевич. Он странствовал по миру в поисках своей доли. И вот, во имя истины и добра предъявил он права на эту землю и вознамерился обозреть свои новые владения. Разъярились чудовища, демоны и великаны, ополчились на пришельца, желая изгнать его. И была такая битва, что земля содрогалась; а когда кончилась битва, оказался у королевича лишь малый клочок земли у самого моря.
— Построю здесь город, — сказал он и построил город.
И вскоре на многих кораблях сюда прибыли поселенцы-первопроходцы осваивать новые земли. Город вырос, расширился. Что ни день подвергался он нападениям и набегам, но уже никакие силы не могли сокрушить его. Вскоре он распространился так, что стал уже не город, а целое королевство. И нарекли его — Разум.
Однако за стенами его по-прежнему простирались края враждебные. И поклялся новый король покорить их, ибо они по праву принадлежали ему. Каждой весною выводил он в поход свои рати, осенью возвращался; с каждым годом умножались владенья и богатство Разума. И женился король, и родились у него два сына прекрасных, коим он передал все познанья свои, дабы правили они разумно, когда придет им пора.
Возмужали сыны, призвал их к себе король и сказал:
— Стал я стар водить рати на брани. Настало время вам продолжить мое дело. Должны вы воздвигнуть в дикой Пустопорожне новые города, дабы владенья Разума расширялись.
И было так. Один пошел на юг, в предгорья Неразберихи, и основал там Словаренцию, город слов. Другой же пошел на север, к Темным Горам Невежества, и там воздвиг Числовенцию, город чисел. Оба города благоденствовали, а исчадия тьмы отступали все дальше и дальше. Города и селения стали строиться всюду, а чудовища сохранились только в самых далеких и глухих окраинах — там сидели они, готовые изничтожить всякого, кто осмелится приблизиться или проникнуть в их пределы.
Братья преуспевали, только шли они врозь, ибо по природе своей были оба слишком мнительны и самолюбивы. Каждый мечтал превзойти другого — ради этого они трудились не покладая рук, так что в недолгом времени их города своим размером и великолепием уже могли поспорить даже с самим Разумом.
«Все-таки слово превыше разума», — утверждал один про себя.
«Все-таки число превыше разума», — думал про себя другой.
И неприязнь их друг к другу усиливалась.
Однако, не ведая о вражде сыновей, старый король на закате своего правления был счастлив и дни свои проводил, гуляя под сенью королевских парков. Единственное, о чем сожалел он, что не было у него дочери, поскольку маленьких девочек он любил не меньше, чем маленьких мальчиков. И вот однажды, гуляя по саду, нашел он в беседке, увитой виноградными лозами, корзину с двумя крошечным младенцами — то были прекрасные златовласые девочки.
И возликовал король.
— Они ниспосланы скрасить мою старость! — воскликнул он и призвал королеву, министров, придворных и весь народ, чтобы все могли лицезреть их. — Одну мы наречем Поэзией, другую — Мудростью, — объявил он, и стали они Принцессой Сладчайшей Поэзии и Принцессой Высочайшей Мудрости и воспитывались во дворце.
В конце концов умер старый король, оставив королевство на двух сыновей-наследников, однако с условием, что будут они печься о благе двух юных принцесс. И один стал править на юге и нарекся королем Азбукианом, единодержцем Словаренции, а другой стал править на севере и нарекся Матемагиком, королем Числовенции; и, блюдя свою клятву, оба они заботились о принцессах, пребывавших по-прежнему в Разуме.
Братья любили принцесс за великую их красоту, и прекрасное обхождение, и за уменье улаживать всякое дело справедливо и благоразумно. И со всяким вопросом, с бедой, обидой или тяжбой приходили к ним люди со всех концов земли, да и сами братья — а распря между ними не затихала — прибегали нередко к их помощи в разрешении своих государственных споров. В одном были все согласны: «У Поэзии с Мудростью на все есть ответ!»
Шли годы, отдалялись братья друг от друга все больше, королевства же их возрастали богатством и мощью, и споры между ними улаживались все труднее. Лишь принцессы по-прежнему терпеливо и с любовью расставляли все по своим местам.
Но вот однажды распря между братьями перешла все границы. Король Азбукиан твердил, что слово несравненно важнее числа и, стало быть, его королевство несравненно выше; Матемагик же утверждал, что, наоборот, число несравненно важнее слова, а следовательно, именно его королевство превыше. Они спорили, и пререкались, и бранились, и кляли друг друга так, что едва не дошло у них до рукопашной. Тогда порешили они отдать этот вопрос на суд принцессам.
После многих дней всестороннего разбирательства, когда все доказательства были рассмотрены, все свидетели выслушаны, принцессы вынесли такое решение:
«Слово и число равно ценны, ибо они суть уток и основа ткани познания. Перечесть все песчинки в пустыне столь же важно, как дать имена всем звездам в поднебесье. Посему обоим королевствам следует жить в мире и согласье».
Все остались довольны таким приговором. Все, но только не братья.
— Какой прок от этих девиц, коль они не способны разрешить тяжбу хоть в чью-нибудь пользу? — в ярости ревели они, поскольку каждый почитал свои интересы важнее истины. — Мы изгоним их из королевства на веки вечные!
И вот изгнали они принцесс из дворца и заточили в дальнем Воздушном Замке. С той поры их никто не видел. Вот почему ныне в наших землях нет ни Поэзии, ни Мудрости.
— А что сталось с двумя королями? — спросил Мило.
— Изгнанье принцесс — последнее дело, решенное ими в обоюдном согласии, после чего они вовсе возненавидели друг друга. И хотя их королевства процветают по-прежнему, старый город Разум пришел в запустенье, и нет никого, кто расставил бы все по своим местам. Теперь вам должно быть ясно: доколе принцессы не возвратятся, дотоле и мне сидеть в темнице.
