Семь раз забрасывал злосчастный рыболов свою удочку. А её будто заколдовали.
После кочерги он поймал пивную бутылку, за пивной бутылкой — сношенный деревянный башмак. За ним вытащил дырявое сито, тёрку, мышеловку, помятый абажур. Под конец на крючке висела кастрюля без дна. А в кастрюле сидел Маленький Водяной. Вот это было зрелище! Красную шапку он натянул на глаза, бил изо всех сил руками и ногами и дико кричал:
— У-у-у-у-у-у!
Рыболов в ужасе выронил удочку и помчался прочь что было мочи. По дороге он обронил жестяную коробку с червями, но даже не обратил на это внимания. Мчался, будто у него сидел чёрт на закорках. Так он и исчез, ни разу не оглянувшись.
— Здорово! — радостно воскликнул Маленький Водяной и вылез из кастрюли. — Думаю, мы нескоро увидим этого парня. Как ты считаешь, Купринус?
— Я полагаю, — рассудительно заметил Карп, — ты здорово его проучил! Даже взрослый водяной не проделал бы лучше!
— Однако без ненужного хлама, — сказал со смехом Маленький Водяной, постучав по кастрюле пальцем, — без этого барахла ничего бы не получилось!
— Да, да, — согласился Купринус, — признаю, что ты прав. Прилежно собирай и дальше свои сокровища. Я больше не буду смеяться над твоей коллекцией!
— Ну, если ты это признал, тогда всё в порядке, — удовлетворённо заключил Маленький Водяной. — Я могу спокойно плыть к берегу.
— К берегу? — удивился Купринус. — Что ты там забыл?
— Во-первых, надо разломать проклятую удочку, — объяснил малыш, — во-вторых, освободить бедняжек, которые всё ещё барахтаются в ведре, и в-третьих…
— Что в-третьих?
— В-третьих, хочу принести жестяную коробку с червями, которую посеял горе-рыболов, и этих оставшихся дождевых червей подарить на завтрак многоуважаемому Купринусу. Надеюсь, такой завтрак ему понравится!
— Наш малыш в полном порядке! Ты ничего не присочинил, Купринус? — одобрил поведение сына Водяной-отец после рассказа Карпа.
— Истинная правда, как то, что я плаваю! — заверил друг семьи. — Я рассказал только то, что видел собственными глазами. Высохнуть мне на месте, если я хоть каплю приврал!
— Ну, если это так, я доволен, — проговорил отец. — Значит, парень с удочкой убрался… А малыша следует порадовать, поощрить чем-то хорошим.
Он поманил Купринуса пальцем, чтобы тот приблизился, и тихо шепнул ему в рот (у карпов нет ушей), что намерен сделать.
— Гм-м-м-м, — ухмыльнулся Купринус, — действительно, хорошая мысль. Этим ты, конечно, доставишь ему радость. А когда он узнает об этом?
— Сегодня вечером, — заговорщически улыбнулся Водяной, — после ужина, перед сном, преподнесу сюрприз.
Как хорошо, что Маленький Водяной ещё ничего не знал, иначе бы так волновался за ужином, что не смог бы проглотить ни куска. Но он и понятия не имел о затее отца.
Малыш прилежно хлебал ложку за ложкой свой суп, съел полную тарелку каши, как это делал каждый вечер. А доев до конца, встал из-за стола, чтобы пожелать родителям спокойной ночи.
— Послушай-ка, сынок, — проговорил Водяной-отец. — Вижу, ты идёшь спать. А я кое-что придумал. Хочешь ещё побыть со мной?
— Побыть с тобой? — удивился Маленький Водяной.
— Да, — подтвердил отец. — Сегодня такой прекрасный вечер. Хочу на часок-другой подняться наверх и с собой взять арфу.
— Ты не шутишь? — Маленький Водяной не верил собственным ушам. — И мне можно с тобой?
— Это тебе в награду за сегодняшнее приключение, — подтвердил отец, положив руку на плечо сына. — Купринус мне всё рассказал. Ты заслужил ночную прогулку.
Он снял с крючка арфу и кивнул сыну, чтобы тот следовал за ним.
Маленький Водяной был счастлив. Впервые отец брал его с собой вечером. Сколько раз он просил об этом, но в ответ слышал одни обещания: «Когда подрастёшь, мы об этом поговорим. А пока ты ещё мал, поэтому после ужина должен идти спать».
Да, большей радости отец не мог ему доставить!
Над прудом сгустилась темнота. Словно тени, колебались кусты и деревья. На небе блестели первые звёзды. Сквозь шелестящие камыши отец с сыном выбрались на берег.
Водяной-папа нёс под мышкой арфу.
Вокруг было тихо. Лишь ветер доносил с лугов стрекот кузнечиков, да изредка во сне попискивали птицы. Далеко-далеко, как бы в другом мире, лаяла собака.
Водяной-отец сел в траву под старой ивой. Малыш молча примостился рядом.
Через некоторое время Водяной поднял арфу, прислонился спиной к дереву и заиграл. Он играл так красиво, что малыш от восхищения закрыл глаза. А когда их открыл, то увидел на лугу танцующих русалок. Светлые, будто из тумана, с развевающимися шлейфами, они с наслаждением скользили под музыку. Отец очаровал их своей игрой.
Русалки молча парили над лугом, то приближаясь, то удаляясь вместе с ночным ветром под звуки волшебной арфы.
Очарованный Маленький Водяной смотрел, не отрываясь, на танцующих русалок. Дивные создания беспрерывно, словно кочующие облака, меняли свой облик, соединялись друг с другом, потом расходились. Порой то одна, то другая улетучивались бесследно, будто облачко дыма на ветру.
Маленький Водяной так увлёкся летучим зрелищем, что не заметил, как за холмом поднялся в небо чуть розоватый свет. Он увидел его, когда отец, прервав игру, тихо сказал:
— Скоро она взойдёт.
— Кто она? — вполголоса спросил малыш.
Но отец вновь заиграл на арфе, и Маленький Водяной не стал переспрашивать, подумав, что сам увидит, кто там взойдёт.
Мерцающий отблеск становился светлее и светлее. Всё выше поднималось розовато-жёлтое сияние.
И вскоре Маленький Водяной уже различал стройные деревья на холме и разлапистые купы кустов на фоне светящегося неба.
И вдруг в небо выплыл сверкающий жёлто-золотой диск, похожий на огромный цветок калужницы.
Маленький Водяной не смог сдержать восторга:
— Папа, папа, солнце!
Водяной-отец улыбнулся и, больше не играя в угадайку, пояснил:
— Нет, малыш, это восходящая луна.
— Луна?
— Да, луна.
И отец рассказал сыну о том, как она плавает в ясной ночи по небу, как убывает, потом прибывает, порой и вовсе исчезает, вновь появляется, растёт, округляется, становится полной, и о том, как много она повидала и, наверное, ещё увидит до скончания века во время своих странствий.
В паузах Водяной-отец играл на своей чудесной арфе. Луна тем временем поднималась всё выше. Маленький Водяной растянулся на траве, чтобы её лучше рассмотреть.
Ночная красавица незаметно меняла свой цвет: из жёлтого цветка калужницы она превратилась в сверкающий серебряный талер. И всё, чего касались её лучи, приобретало серебряный отблеск. Она посеребрила небо, луга, пруд, камыши, танцующих русалок, лодку у берега и листву деревьев.
— Сейчас дотянется до старой ивы, — заметил Маленький Водяной. — А не застрянет ли она в ветвях?
— Можешь залезть на дерево, — таинственно улыбнулся отец, — и помочь ей выбраться.
— Да, — согласился Маленький Водяной, — так я и сделаю.
И быстро взобрался на плакучую иву, чтобы помочь луне выбраться из ветвей. Но малыш напрасно беспокоился. Как ни тянулся, ни крутился, луны достать он не мог. Отец собрался уже позвать сына, но услышал удивлённый голос:
— Разве у нас в пруду тоже есть луна?
— Насколько я знаю, нет.
— Но я же вижу её! — воскликнул малыш. — Вижу две луны. Одну на небе, другую в воде. Как чудесно, что у нас в пруду есть луна! Только бы она не уплыла! О, я не дам ей уйти. Поймаю её. Спрыгну вниз и удержу! Представь себе, как удивится мама, когда я положу на кухонный стол луну!
И прежде чем отец успел, а может, и не хотел, ему возразить, малыш прыгнул с дерева в пруд. Ещё в воздухе он протянул руки, чтобы схватить плавающую в тёмной воде луну.
Но что такое? Только малыш коснулся пальцами водяного зеркала, луна сжалась, расплылась и растворилась в серебряных волнах.
— Ну, что, поймал? — спросил Водяной-отец, как только Малыш вынырнул на поверхность.
Но он не дождался ответа. Маленький Водяной плыл в середине текучего серебра. С его волос стекали серебряные струйки.
Это так восхитило Водяного-отца, что он опять взял в руки арфу. И играл, не переставая, пока Маленький Водяной принимал в лунном сиянии серебряную ванну.
Лето было на исходе. Урожай уже собран. Со всех сторон к деревне съехались машины с зерном. В садах дозревали яблоки и груши.
Маленький Водяной часто залезал на старую иву. Как-то он увидел идущего по просёлочной дороге незнакомца.
Длинный и тощий человек, одетый в элегантный чёрный костюм, вышагивал, как аист. Под мышкой он нёс чёрный закрытый зонт, а на носу у него сидело нечто странное: два стеклянных кружочка, скреплённых металлической скобкой. От каждого кружка отходила длинная проволока, которая загибалась за ухом.
