– О, для этого есть причина, Цирцея, – сказал Аид, читая её мысли. – И это связано с обещанием, которое я дал Фланци.
– Фланци? Какое обещание? – спросила она, Отворачиваясь от портрета и снова сосредотачиваясь на Аиде.
– Всё это описано в Книге сказок. Я предположил, что именно поэтому ты привела нас в библиотеку. Книга стоит вон там, на полке. Как же злые сёстры её прочитают? О, тебе это понравится. Я удивлён, что матери не научили тебя этому маленькому трюку. Всё, что нужно сделать, это трижды тронуть книгу, и её авторы волшебным образом прочитают её вслух, – объяснил Аид. И по взмаху его руки книга слетела с полки и опустилась к нему на колени. – Всё, что тебе нужно знать, есть здесь, в Книге сказок. И на этих страницах представлены не только наши истории и секреты, но и их собственные. Твои матери опасны, Цирцея, гораздо более опасны, чем я предполагал, гораздо более опасны, чем я боялся. Мы должны что- то сделать, и я хочу, чтобы ты позволила мне помочь тебе.
– Остановить их – это моя задача, а не твоя. Я – причина, по которой они сошли с ума. Во всём виновата я, а не ты.
– Боюсь, скорее, это всё же моя вина. Вот почему тебе нужно услышать мою историю, – сказал он, когда книга на его коленях сама собой открылась и зашелестела страницами. Наконец она открылась на нужной главе.
– Однажды нам не придётся использовать магию, чтобы слушать книги, можете себе представить? – спросил он и поднял глаза на ведьм. Те уставились на него в полном недоумении. – В самом деле? Никакого восторга? Ну ладно. Тогда давайте послушаем, – сказал он и трижды стукнул по книге тонкими пальцами.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Из Книги сказок
Властитель Подземного мира
После Битвы титанов Аид был изгнан и вынужден жить с мёртвыми. Он томился в Подземном мире, с горечью вспоминая о временах до того, как он и его братья победили и заперли старых богов. Ему приходилось признать, что мир без титанов стал лучше и безопаснее, но вот его жизнь определённо пошла под откос. Он сильно негодовал и завидовал своим братьям, Зевсу и Посейдону, и другим олимпийцам, которые все казались счастливыми в своих новых ролях, в то время как Аид ненавидел быть владыкой Подземного мира. Это место, мягко говоря, было унылым и безрадостным.
Не было ни дня, когда Аид бы не сожалел, что не выступил против Зевса, когда они делили царства. Аид был старшим братом и чувствовал, что заслуживает править Олимпом, но Зевс всегда добивался своего. Только потому, что у него были сверкающие молнии и грива, как у льва, Зевс думал, что он король всего мира. Конечно, он был весьма силён и могущественен, но ему не следовало вести себя так высокомерно, сидя на Олимпе с другими олимпийцами и занимаясь своими божественными делами. Аид представлял, как они хвастаются своими подвигами, которые совершали, превращаясь в животных и вмешиваясь (и это ещё мягко сказано) в жизни смертных. А злодеем при этом считался Аид!
Конечно, владыка Подземного мира придумывал собственные развлечения. Аид обманом заставил богиню Персефону стать его женой, но она проводила только треть года, помогая править Подземным миром, а остальное время жила с другими олимпийцами или в других землях, используя иные имена и воплощения. В одних землях она была богиней весны, а в других – Нестис, королевой мёртвых. Но даже когда она посещала Подземный мир, чтобы провести там положенную часть года, богиня предпочитала оставаться в своей собственной части царского дворца. Аид едва ли замечал её присутствие и видел, что мысленно она всегда была в другом месте.
Со временем Аид стал озлобленным и одиноким – он изменился. От отчаяния и гнева он совершал поступки, которыми не гордился. Поэтому ему не следовало удивляться, что семья теперь смотрит на него иначе, не доверяет ему и не хочет с ним общаться. Честно говоря, на их месте он тоже хотел бы избавиться от своего общества. Он ненавидел того, кем стал в Подземном мире. С момента, как он взошёл на трон, его поносили и боялись члены собственной семьи, не говоря уж о жителях всех остальных королевств.
Аид этого не понимал. Конечно, он стал правителем мёртвых, но не считал, что этот факт должен изменить саму его сущность. Он чувствовал себя прежним, но, сам не зная как, стал ненавидимым богом, изгоем, компанию которому составляли только мертвецы, демоны и его собака. И он ненавидел всё это.
Жизнь Аида оставалась такой дольше, чем он мог припомнить, и наполнялась только его растущей горечью и глубоким, пронзительным одиночеством. С годами он чувствовал, что становится всё более мстительным и ожесточённым, превращаясь именно в такого бога, каким его считала его семья. Он сделался одержим желанием наполнить свои залы гостями и следил за тем, чтобы никто из них не сбежал.
Ничто так не злило Аида, как какая-то бедная душа, пытающаяся улизнуть из его царства. Если он вынужден тут жить, то и они тоже останутся здесь навеки. Именно из-за этого он тогда потерял голову и обманом заставил богиню Персефону стать его невестой. Вместе они устраивали изысканные званые ужины в честь умерших, которые стали ежевечерним развлечением Аида, даже когда Персефона перестала посещать их. Аид встречал своих почётных гостей, когда они сходили с лодки, перевёзшей их через реку Стикс. Затем он провожал их через огромную крепость в великолепный обеденный зал, где определял их судьбу: они останутся в царстве мёртвых вечно. Однако со временем это тоже перестало его радовать. Бедные обречённые души были рядом с ним только по его приказу (ну и потому что умерли), и это заставляло повелителя Подземного мира чувствовать себя ещё более одиноким. Последнее место, где они хотели бы быть, – это Подземный мир, приют отчаяния и страданий. Они не желали быть его гостями. Все эти души мечтали оказаться со своими семьями, со своими любимыми, смеяться и наслаждаться солнцем, согревающим их лица. И Аид понимал это слишком хорошо, ведь чувствовал то же самое.
Поэтому однажды вечером, вместо того, чтобы устраивать пир в честь мёртвых, он пригласил на ужин свою семью. В приглашении он отметил, что прикажет своим слугам достать еду для пиршества из-за пределов Подземного мира. Он хотел, чтобы родные знали: это не один из его трюков. Это его способ протянуть им оливковую ветвь – символ мира. Аид хотел измениться. Он хотел снова стать самим собой и думал, что стоит начать со своей семьи.
Повелитель мёртвых приказал, чтобы один из его любимых залов в Подземном мире торжественно украсили. Он предвкушал, как его посетит семья и дворец наконец-то наполнится звонкими звуками смеха. Ему не терпелось показать им свою крепость, поговорить о старых временах, поделиться историями и доказать им и самому себе, что он всё тот же старый добрый Аид. И ему не терпелось поговорить со своим братом Зевсом. Возможно, восстановить узы, которые были разорваны уже много лет.
Он пребывал в приподнятом настроении, когда сидел за длинным обеденным столом из чёрного мрамора в виде огромной змеи, извивающейся по комнате. Резной камень поблёскивал под пристальным взглядом бога смерти, пока Аид ждал прибытия гостей. Он позаботился о том, чтобы всё было идеально. Его приспешники, Боль и Паник, достали лучший сервиз: на чёрном фарфоре красовались потрясающие изображения профиля Аида в круге из золота, в тон чашам с черепами, которые скоро наполнятся сладким мёдом и его любимым гранатовым вином. Он специально распорядился, чтобы для его семьи привезли мёд с Олимпа вместе с едой из их земель, что не сделало бы их вечными гостями в его царстве.
Обеденные стулья этой комнаты он любил больше всего. Они выглядели, как мёртвые деревья, их голые ветви украшали духи ворон, которые каркали, переговариваясь, при свете голубого пламени из массивного камина.
Сверхъестественный голубой свет также исходил из глазниц бесчисленных черепов, из которых состояли стены этой комнаты. Черепа были выложены как камень или кирпичи, придавая залу весьма своеобразный вид. Аид сделал всё, что мог, чтобы создать приятную обстановку в царстве, которое презирал. И этот зал был одним из его маленьких убежищ. Аид любил эту комнату и хотел, чтобы его семье она тоже понравилась. Сидя за столом, он не мог дождаться, когда прибудут его братья и сёстры. Его рука свисала с подлокотника массивного трона, вырезанного из чёрного мрамора и отделанного золотом. Он почёсывал одну из голов своего дьявольского пса и вдруг почувствовал, как другая голова лизнула его руку.
