— Я не поеду! — сердито прошептала Лина. Она, как дикая кошка, выпрыгнула из лодки на крутой берег, смерила пылающим взглядом снизу вверх фигурку девочки, фыркнула и бросилась к кустам. Фри неохотно поплёлся за ней.
— Что это с нею? — удивилась девочка. — Почему она вдруг потемнела, как небо перед грозой?
— Бывает, — пробормотал Слава, вздыхая. — Ну, так садись, что ли? Тебя как зовут?
— А к чему тебе моё имя? — спросила девочка, легко переходя в лодку. — Можно и без имени. Но если уж так хочется, зови Катей…
— Странная ты, — сказал очарованный Слава. — Какая-то необычная.
— Необычная? — Девочка задумалась, лилии на её головке задрожали. — Тревожное слово. А какая это — обычная? Такая, как твоя подруга, только что убежавшая в кусты? Тебе такие нравятся?
— Ты меня не так поняла, — смутился Слава, ёрзая на корме.
— А как же? Неужели я тебе не нравлюсь?
— Кха, кха, — закашлялся мальчик, не зная, куда девать глаза от её нежного и требовательного взгляда. — Ты странно говоришь… Ты говоришь что-то непонятное… И назвала меня по имени, хоть мы с тобой и не встречались…
— Встречались, — снова уверенно сказала Катя,
— Где?
— Когда-нибудь вспомнишь…
Слава задумался. И в самом деле, в ней есть что-то знакомое. Смех, как чуть слышный колокольчик, речь, глубокий взгляд ярко-синих глаз. Где, когда они встречались? Может быть, во сне?
— Почему же ты не едешь? — спросила Катя, усаживаясь на сиденье посреди лодки.
— Барахлит мотор…
— А что это такое?
— Двигатель. Разве ты не видела моторов?
— А зачем он тебе?
— Чтобы плыть. Вёслами грести тяжелее… — А разве нельзя так?
— Как так?
— Без мотора, без вёсел…
— Не понимаю…
— А вот так, — сказала девочка.
Лодка качнулась, поплыла против течения, под днищем забулькала, запела вода. Слава выглянул за борт, не веря своим глазам, пощупал мотор. Катя смотрела на мальчика ясными глазами, дружески улыбалась.
— Как же она плывёт? — спросил ошеломлённый Слава. — Впервые такое диво вижу…
— Я захотела — вот и всё.
— Обманываешь, — недоверчиво сказал Слава. — Это фокус какой-то… Потому что такого не бывает, чтобы лодка плыла сама по себе…
— Не сама по себе, — возразила Катя. — Ведь мы в лодке.
— Но мотор же не работает…
— А разве только мотор может двигать?
— Ну… какая-то энергия должна быть…
— А желание? Это самая сильная энергия… Если человек чего-нибудь очень-очень хочет — всё осуществляется…
Слава помолчал, обдумывая слова Кати. Одобрительно кивнул.
Она тихонько смеялась, словно потешалась над ним. Смотрела на белые перистые облачка на небе, на желтеющие луга, на нежно-фиолетовые кручи правобережья, потом закрывала глаза, подставляя белое личико лучам летнего солнца. Мальчик не мог избавиться от странного очарования неожиданного приключения. Какой-то голос предупреждал, что всё это обман, что ничего такого не случилось, что он не должен доверять собственным чувствам. А сердце счастливо замирало от сказки, что творилась ясно и зримо среди белого дня. Пусть будет так. Пусть будет так всегда… Что это с ним? Когда это началось? В ту ночь, когда упали две звезды… Волшебная избушка… старушка… чудо-цветок… А что если и эта девочка?..
Приближались к запруде. Речная вода перекатывалась через большие, покрытые мхом камни, блестела искрами на солнце. Лодка тихонько пристала к песчаному берегу, стайки рыбок бросились врассыпную. Катя выпорхнула из лодки, за нею, разматывая удочку, вышел Слава.
— Хорошо тут, — сказала девочка и закружилась в танце вокруг Славы. — Не хуже, чем у нас…
— А где это у вас?
Катя промолчала, приостановилась, в её взгляде мелькнула грусть.
— А что это ты делаешь?
— Удочку разматываю.
— Зачем?
— Рыбу буду ловить.
— Ловить рыбу? Зачем?
— Есть, — удивляясь, ответил Слава.
— Ты ешь рыбу?
— А ты разве нет?
— Ой, нет, ни за что! — воскликнула девочка. — Пусть себе плавает, радуется…
— А что же ты ешь? — недоверчиво спросил мальчик.
— Солнышко кормит меня, — просто ответила Катя.
— Всех солнышко кормит, — возразил Слава. — Это мы в школе проходили. Растения усваивают энергию солнца, их поедают животные, люди…
— А почему же нельзя сразу от солнца? — грустно спросила Катя. — Чтобы ничего не есть? Так, как цветочки?
— Гм, — задумался Слава. — Это было бы хорошо. Но только невозможно. Мы так созданы…
— Кем?
— Природой…
— Ну и что? А разве нельзя захотеть иначе? Ведь люди такие умные, сильные… Ты хотел бы иначе? Чтобы так, как цветы?
— Ещё как хотел бы! — восторженно сказал Слава. — Тогда освободилось бы столько времени… Для путешествий, для поисков, для полётов… Только это же сказка…
— Сказка, — согласилась Катя. — Значит, правда…
Слава опять удивлённо взглянул на неё. Где слышал он эти слова? Когда?
— Ты странная…
— Почему странная?
— Не такая, как все…
— Разве надо быть, как все?
— Нет… Только непривычно… Мне кажется, что я тебя знаю… А где видел — не помню…
— Тебе хорошо со мной? — тихо спросила Катя.
— Угу, — кивнул Слава, опуская глаза.
— Тогда не надо вспоминать, где мы встречались.
— Ты говоришь, будто поёшь, — удивлённо сказал Слава. — Будто птичка… или шум леса…
— Я пойду, — вдруг сказала Катя.
— Куда? — заволновался мальчик.
— Меня зовут…
— Кто?
— Бабушка, — нежно сказала Катя. — Мы живём в избушке на краю села…
— Ты долго здесь будешь… в нашем селе? — с надеждой спросил Слава.
— Не знаю, — грустно ответила Катя.
— Может, в школу будешь ходить? Ты в какой класс ходила?
— В класс? — удивилась Катя. — А ты в какой?
— Я пойду в седьмой…
— А я не знаю…
— Как это ты не знаешь? Все учатся… И ты должна идти в школу. Ты, наверное, шутишь?
— Приду, если хочешь. К тебе. Ты приглашаешь? — весело спросила Катя.
— Приходи, — дружески кивнул мальчик. — Послезавтра начинается учебный год. Все будут очень рады. Такая интересная девочка.
— А твои друзья любят сказку?
— Ещё как! — воскликнул Слава и сразу же стал грустным. — Впрочем, не знаю. Пока маленькие, все любят слушать сказку… а потом…
— Правда твоя, — печально произнесла Катя. — Любит сказку не тот, кто слушает, а тот, кто идёт за ней… Ну, до свидания… Я иду…
— Подожди… Я перевезу тебя на ту сторону! И потом…
— Что?
— Ты не сказала, что ты сделала с лодкой? Почему она двигалась? Ты фокусница, да? Наверное, в цирке работаешь?
— Да нет, — с лёгкой досадой ответила девочка, направляясь к воде. — Всё очень просто: я хочу, чтобы лодка двигалась — она движется. Я хочу идти по воде — и вода держит меня… Вот так — смотри!
Катя легко ступила на поверхность реки и побежала по волнам. Слава замер от удивления, не веря собственным глазам. Вот девочка добежала до крутого противоположного берега, вошла в лозы. Вот уже её белое платье мелькает между дубами. Видна рука, поднятая для приветствия. И всё. Нет. Будто и не было…
Слава ошеломленно оглянулся. Что это с ним? Неужели почудилось? Он начал заводить моторчик. К удивлению, он сразу же завёлся, и мальчик быстро возвратился к Перунову бору, так и не поймав ни одного окуня.
В селе Огоньки начали твориться чудеса. Люди, возвращаясь из лесу или с поля, рассказывали друг другу про необыкновенные случаи. Эти рассказы обрастали подробностями, выдумками, и волна удивления ширилась, тревожила всех необычностью событий, происшедших за последние несколько дней.
Когда Слава под вечер возвратился с реки домой, мать готовила у печки ужин и рассказывала об этих чудесах. Бабушка довольно покачивала головой, лукаво улыбаясь, а отец, вымыв руки и вытирая их жёстким полотенцем, иронически хмыкал.
Слава быстренько уселся за стол, взял в руки ложку и тоже стал слушать.
— Вернулась из лесу бабушка Горпина Семениха, — продолжала мать, — и тоже рассказывает (а ей ведь ещё никто ничего не передавал о том, что с другими людьми случилось), что нарвала она в Чертомлыне на огородах вьюнка для свиней. Полный мешок нарвала, такой, что и на плечи не поднять. Нарвала да и ждёт, когда будет кто-нибудь из шофёров ехать из лесу, да подбросит её. Нет и нет никого. Солнце припекает, старухе жарко, голова начала болеть. А тут мешок взял да и пошёл…
— Как? — удивился отец. — Без ног?
— Что слышала, то и рассказываю, — сказала мать. — Поплыл будто бы над землёй. Старуха в крик: «Кто это, мол, шутит?» А он себе, играючи, плывёт и плывёт…
— Молча? — скептически прищурясь, спросил отец.
— Молча. Так до самого села старуха и бежала за ним рысцой. А уже у села мешок остановился и ни с места! И только тогда Семениха оглянулась, обошла мешок вокруг — нет никого. Сидит, бедная, трогает себя за голову — уж не горячка ли у неё, уж не приснилось ли?
