– Нет-нет! Никаких пушек! – испуганно воскликнул Король и выскочил на балкон. – Стрелять в драконов запрещено. Они занесены в сказочную Красную книгу. Как исчезающий вид.
Понимаете, – обратился Король к Начальнику Охраны, – учёные доказали, что они вовсе не такие злобные, как о них рассказывают некоторые сказочники.
И через несколько минут Начальник Охраны лично убедился, что слухи о кровожадности драконов весьма преувеличенны. Потому что на спине у подлетавшего к замку чудовища сидели пропавшие дети. Они радостно болтали ногами и махали руками взрослым, столпившимся на стенах замка.
С тех пор Дракон часто наведывался в королевский замок: поиграть с детьми, полакомиться пирожками, обсудить с Королем поведение рыцарей, но главное – встретиться с Принцессой-Пушинкой. Уж очень она ему понравилась!
Иногда он часами сидел в королевской библиотеке и листал толстые книги с заклинаниями и рецептами чудодейственных снадобий: а вдруг найдётся волшебство, способное превратить ужасного Дракона в Прекрасного Принца! Или хотя бы в самого обыкновенного мальчишку».
Никита закрыл книгу.
– Хорошая история! – донёсся из-под кровати приглушённый голос.
– Угу! – ответил ему другой голос, потом прошелестел глубокий вздох, и наружу выплыло маленькое белое облачко дыма.
Шкафыч и невыполненные обещания
Глава первая
Какие шкафы бывают
Говорили, что в случившемся виноват Шкафыч. Надоело ему быть незаметным и неинтересным, вот он и устроил стихийное бедствие, дабы заявить на весь мир, каким может стать Великим И Ужасным. Но говорить разрешается что угодно. А как всё происходило на самом деле, знает только одно существо: ну конечно же, он самый – Шкафыч.
Шкафыч, понятно, жил в шкафах. Потому и имя ему такое дали. Но не во всех подряд, а в самых что ни на есть скучных – платяных. Их ещё иногда изящно называют на французский манер: шифоньеры. Но от одного красивого названия веселее они не станут.
Другое дело – книжные. Книжки почитать можно, картинки посмотреть, узнать много интересного, развиться интеллектуально. Или, допустим, – кухонные. В которых всякие вкусности хранятся. Конфетки, печеньица, варенье целыми банками да огурцы солёные. От жизни в таких условиях поневоле станешь весёлым и сдобным – ой! – то есть добрым.
А чем увлекательным и достойным можно заниматься среди белья и одежды?
Изучать модные фасончики? Так ведь Шкафыч – не девчонка! Можно, разумеется, отыскать что-нибудь любопытное в карманах штанов и курток. Но лазать по чужим карманам нехорошо – это все знают. А Шкафыч – существо добропорядочное.
Что же остается делать? Играть в салки с молью? Грызть сухие апельсиновые корочки, которые хозяйки кладут в шкафы, чтобы отпугивать эту самую моль? В общем – тоска зелёная…
От такой тусклой жизни Шкафыч затосковал. Глаза выцвели и потухли. Рот превратился в тонкую скобку уголками вниз. Нос вытянулся и повис, словно перезревшая груша. Даже залысины появились, как у старого-престарого деда.
Только одно развлечение ему оставалось: осторожно приотворив дверь шкафа, изумлённо выглядывать в узкую щёлочку, наблюдая за тем, что происходит в огромном внешнем мире. Но, чтобы самому наружу выйти, у Шкафыча и в мыслях не было.
С его-то физиономией? Только детей пугать! Кому там Шкафыч нужен, неказистый и скучный? Вот и путешествовал он из шкафа в шкаф, мечтая наконец-то отыскать что-нибудь интересное.
«Как путешествовал?» – спросите вы. Да очень просто. Проходил сквозь заднюю стенку одного шкафа и сразу оказывался в другом. Шкафыч же был не обычным существом, а волшебным. Повелителем платяных шкафов. Поэтому те его и слушались: препятствий никаких не чинили и даже запертые на замок двери послушно открывали.
Вот и в этот раз Шкафыч пробрался к задней стенке, шагнул сквозь неё и, само собой, попал в другой шкаф. Только в какой-то Очень Странный. Было в нём жутко, темно и тесно. Со всех сторон навалились на Шкафыча невидимые существа: толкали, напирали, царапались, визжали, гудели, шипели.
Бедный Шкафыч чуть не умер со страха. Хотел закричать, да звуки в горле застряли. Тоже испугались.
Тогда Шкафыч изо всех сил рванулся вперёд, вышиб дверь, выкатился наружу, упал на кучу каких-то вещей и скорее закопался в них. Глубоко-глубоко. И уже не видел, как вслед за ним высыпалось из ужасного шкафа превеликое множество неведомых маленьких созданий…
Глава Вторая
Странные существа
Неприятности начались с утра. Как обычно и бывает. С утра много чего начинается. Новый день, например, или уроки в школе. Вот и неприятности решили не отступать от традиции.
А ведь всё шло своим чередом.
Никиту разбудил папа. Сказал, наклонившись над кроватью:
– Никитос, пора! Не то в школу опоздаешь.
Никита встал, поплёлся на кухню, нехотя сжевал глазированный сырок, потом умылся, оделся – сами видите, всё как всегда! – дёрнул за лямку школьный рюкзак…
Ха! И ничего он не дёрнул. Как тут дёрнешь, если нет ни лямки, ни рюкзака?!
Никита заметался по комнате.
Идти в школу налегке гораздо удобнее. Но какой от этого толк?
Никита заглянул под стол, под кровать, сбегал в комнату к младшей сестре Арише: вдруг случайно рюкзак у неё оказался? Нет нигде!
И только он хотел бессильно упасть на стул и закричать в отчаянии: «Мама! Папа!» – как из большого ящика с игрушками донеслось озорное звонкое: «Ку-ку».
Что за чудеса?
Никита на цыпочках подкрался к ящику, осторожно приоткрыл крышку и сразу увидел свой пропавший рюкзак. Но это просто ерунда по сравнению с тем, что он ещё увидел! Из-за рюкзака, лукаво улыбаясь, выглядывал мальчишка: малюсенький, ростом примерно с солдатика из игрушечного набора, веснушчатый, лопоухий. С первого взгляда ясно – ужасный шалун.
– А вот и не считается! А вот и не считается! – тут же затараторил он. – Это я сам тебе подсказал. Надоело на одном месте сидеть. Ты совсем искать не умеешь. Если бы я не закукукал, ты бы меня, Пряталкина, вовек не нашёл. Значит, я опять прячусь. – Мальчишка полез вон из ящика. – Считай до пятидесяти.
– До каких пятидесяти? – пришёл в себя Никита. – Мне в школу пора. – Он скорее схватил рюкзак, пока мальчишка его опять не уволок. – Ты кто? И откуда ты вообще взялся?
Малыш не услышал его, спрыгнул на пол, шмыгнул Никите за спину и, пока тот разворачивался, как в воду канул.
Никита повертел головой. Никого.
Может, ему всё привиделось? Разве существуют на свете такие крохотные человечки? Да ещё способные утащить за собой и спрятать огромный, плотно набитый учебниками и тетрадями рюкзак.
– Никита! Ты что – заснул? – раздался из прихожей рассерженный мамин голос.
Мальчик метнулся прочь из комнаты.
Мама стояла с недовольно сведёнными бровями и стиснутыми в тонкую линию губами. Она прижимала ладони к ушам и растерянно озиралась по сторонам:
– Да что со мной такое?! Гудит и гудит, гудит и гудит.
А на плече у мамы сидело ещё одно странное маленькое существо, похожее на мобильный, и безостановочно гудело: «Ту-у, ту-у, ту-у, ту-у!» Но, кажется, мама его не видела и не чувствовала. Зато слышала превосходно, и от этого бесконечного гудения становилась раздражённой и сердитой.
– Ариша с папой уже ушли, – недовольно заявила она Никите. – А ты до сих пор не одет. – И, заметив, как сын пытается что-то сказать, категорично отрезала: – Ну-ка, быстро! И никаких разговоров!
На лестнице Никите с мамой встретилась соседка, семиклассница Настя.
– Здрасте! – беззаботно выпалила она и, размахивая сумкой, поскакала вниз, не замечая, что следом за ней катится по ступенькам мелкое мохнатое существо (то ли морская свинка, то ли хомячок) и оставляет за собой кучки грязных опилок.
«Хорошо, что мама торопится и ни на что не обращает внимания, – подумал Никита. – А-то бы досталось сейчас Насте за этот мусор! И что же всё-таки происходит? Откуда взялись эти странные маленькие существа: Никитин мальчишка, мамин «сотовый», Настин зверёк?! Чего они хотят от жильцов Никитиного подъезда?»
Оказалось, не только подъезда. Почти всех прохожих на улице сопровождали крошечные создания, похожие то на человечков, то на животных, то на какие-нибудь предметы. Они либо бежали следом, либо путешествовали верхом на людях: сидели на плечах или прямо на голове, высовывались из карманов и сумок, висели, крепко вцепившись в подолы и рукава. Многие пищали, бренчали, гудели, даже напевали. И – удивительно! – никто их не видел, кроме Никиты.
