Но когда он открыл дверь таверны, чтобы забрать маленького рыцаря и спрятать его у себя в комнате, его сковал ужас. Он застыл на пороге, боясь и не имея воли войти. И снова он не обратил внимания на кошку Путци, которая спрыгнула с окна, увидев открытую дверь. Не стоит быть суеверными по отношению к кошкам, но они наши друзья, и их нельзя не замечать. Было бы лучше, если бы Карл вежливо позволил старой кошке потереться головой о его пальцы, но Карл был слишком заведён, чтобы помнить о вежливости. Поэтому он не заметил, как кошка за ним по пятам пробралась в дом.
Наконец Карл собрался с духом и вошёл. Как тихо было в таверне! И как веяло злом от фигуры под холстиной! А кончик его меча — как ужасно он остёр! Так остёр, что уже проколол холст и поблёскивает в свете лампы…
Угли, догоравшие в печи, бросали неяркий алый отблеск на пол, что заставило Карла нервно вздрогнуть. Красный отсвет навёл его на мысль о вечном пламени преисподней и чёрте. Он даже вспотел и вытер лоб.
Тут высокие напольные часы, что стояли в углу, зажужжали и заскрипели, готовясь пробить час. Карл подскочил, словно его застали на месте преступления, но потом расслабился и прислонился к столу, слушая оглушительные удары собственного сердца.
— Я этого не вынесу! — произнёс он. — Ведь я не сделал ничего дурного! Тогда почему я так встревожен? Чего мне бояться?
Услышав его слова, кошка Путци решила, что наконец появился тот, кто даст ей немного молока, если его хорошенько попросить. Поэтому кошка вспрыгнула на стол и потёрлась о руку Карла.
Почувствовав её прикосновение, Карл в испуге обернулся и увидел чёрную кошку, возникшую из ниоткуда. Естественно, это стало последней каплей для взбудораженного молодого человека. Он отскочил от стола с криком ужаса:
— Ой! Что за дьявол?..
Он тут же зажал себе рот руками, словно хотел запихнуть слова обратно. Но было слишком поздно. Металлическая фигура в углу комнаты пришла в движение. Холстина сползла на пол, сэр Айронсоул поднял меч ещё выше и повернул свой шлем, пока не обнаружил съёжившегося от страха Карла.
— Нет! Нет! Остановись… подожди… песенка… Дай мне насвистеть песенку…
Но во рту у него пересохло. Обезумев от страха, он пытался облизнуть губы сухим языком. Бесполезно! Он не смог выдавить из себя ни звука. Маленький рыцарь с острым мечом подступал всё ближе и ближе, а Карл пятился, силясь насвистеть, напеть мелодию, но единственное, что у него вырвалось, — крик и рыдание, а рыцарь был уже совсем близко.
* * *
Вернувшись в таверну Гретель услышала, что внутри мяукает Путци, и, открыв дверь, сказала:
— Как ты сюда вошла, глупая кошка?
Путци пулей пролетела мимо Гретель и не остановилась, чтобы позволить себя приласкать. Затворив дверь, девочка огляделась, ища принца. И тут её глазам представилось ужасное зрелище, от которого она задрожала и схватилась за сердце. Посреди комнаты, опустив меч, стоял сэр Айронсоул в сияющем шлеме. Конец меча был погружён в горло ученика часового мастера, лежащего на полу.
Гретель едва не лишилась чувств, но она отличалась храбростью и разглядела, что держит в руке мёртвый Карл. Он сжимал тяжёлый железный ключ от башенных часов. Голова её шла кругом, но Гретель смогла понять часть того, что произошло, и догадалась, что Карл сделал с принцем. Она взяла из его руки ключ и, выскочив из таверны, бросилась бегом через площадь к огромной тёмной башне.
Гретель повернула ключ в замке и начала взбираться по лестнице во второй раз за ночь, но здесь ступени были выше и круче, чем на постоялом дворе у Фрица. И ещё здесь было темнее, в воздухе посвистывали летучие мыши и ветер завывал в огромных колоколах, зловеще раскачивая их верёвки.
Но девочка поднималась всё выше и выше, пока не добралась до первого помещения для часов, где располагалась самая старинная и самая простая часть механизма. В темноте она нащупывала путь в обход огромных шестерёнок, толстых канатов, неподвижных металлических фигур святого Вольфганга и дьявола, но не находила принца. Поэтому она полезла выше. Гретель на ощупь отыскала фигуру архангела Михаила, который своими доспехами напомнил ей сэра Айронсоула, и девочка быстро отдёрнула руки. Затем она почувствовала под рукой край фигуры в длинной мантии и стала ощупывать руками лицо, пока не догадалась, что это не лицо, а череп самой Смерти, и девочка снова испуганно отшатнулась.
Чем выше она поднималась, тем больше шума производили часы: тиканье и постукивание, щелчки и треск, жужжание и рокот. Она перелезала через подпорки, рычаги, цепи и шестерни, и чем дальше она шла, тем больше ей казалось, что она сама становится частью часового механизма. И всё время она вглядывалась в темноту, ощупывала окружающие предметы и напряжённо прислушивалась.
Наконец Гретель пробралась через люк в самый верхний отсек и увидела, что серебристый свет луны сияет на столь сложном сплетении механических частей, что она ничего в них не могла понять. В тот же миг она услышала коротенький мелодичный перезвон. Это принц звал её.
Ослепнув от яркого лунного света, Гретель моргала и тёрла глаза. И вот из последних силёнок своего заводного механизма принц Флориан запел, словно соловей.
— Бедный мальчик, ты совсем замёрз! Как туго Карл прикрепил тебя, я не могу справиться с болтами. Какой он жестокий! Он хотел оставить тебя здесь и убежать, я уверена. Что с тобой случилось, принц Флориан? Я знаю, ты расскажешь мне, когда сможешь. Наверное, ты болен, в этом всё дело. Думаю, тебя нужно согреть. Ты слишком замёрз, но это не удивительно, если посмотреть, что с тобой сделали. Ничего! Раз я не могу спустить тебя вниз, я останусь здесь с тобой. Посмотри, я заверну нас обоих в своё пальто. Конечно, я считаю, что нам лучше отсюда выбраться. У нас такое случилось! Ты не поверишь! Я не стану тебе сейчас рассказывать, потому что тогда ты не сможешь заснуть. Обещаю, что утром расскажу тебе всё. Тебе удобно, принц Флориан? Если не хочешь, можешь не отвечать, просто кивни головой.
Принц Флориан кивнул. Гретель поплотнее укутала его в пальто и вскоре заснула, обнимая мальчика. Последней её мыслью было: «Он становится теплее, я уверена в этом. Я это чувствую!»
Настало утро. По всему городу и местные жители, и приезжий народ одевались, поспешно доедали завтрак, с нетерпением предвкушая, как увидят новую фигуру на знаменитых башенных часах.
Засыпанные снегом крыши сверкали и искрились на фоне ярко-голубого неба, по улицам поплыл запах поджаренных зёрен кофе и свежеиспечённых булочек. А когда стрелки часов приблизились к десяти, по городу поползли странные слухи: ученика часовых дел мастера нашли мёртвым! Хуже того — его убили!
Полиция призвала герра Рингельманна, чтобы тот опознал тело. Старый часовщик был потрясён и растерян, увидев своего ученика мёртвым.
— Бедный парень! Этот день должен был принести ему славу! Что могло произойти? Какое несчастье! Кто мог совершить такое ужасное злодеяние?
— Вы узнаёте эту фигуру, герр Рингельманн? — спросил сержант. — Вот этого заводного рыцаря?
— Нет, я никогда прежде его не видел. Это кровь Карла на его мече?
— Боюсь, что так. Как вы думаете, мог Карл изготовить эту фигуру?
— Нет! Конечно, нет! Фигура, которую изготовил Карл, уже наверху, в башенных часах. Вы же знаете, сержант, нашу традицию: он должен был установить свою новую фигуру в часах в последний вечер своего ученичества, как в своё время это сделал я. Карл был хорошим парнем; я уверен, что он сделал всё как полагается, и через минуту-другую мы с вами сможем увидеть его творение. Какое грустное событие! А ведь сегодняшнего дня все так ждали! Новой фигуре придётся стать посмертным памятником бедняге Карлу.
Всё шло неладно в это утро. Хозяин таверны был в отчаянной тревоге, потому что пропала Гретель. Что с ней могло случиться? Весь город был охвачен беспокойством. У стен таверны начала собираться толпа, все смотрели, как полицейские выносили на носилках мёртвое тело Карла, накрытое куском холста. Но длилось это недолго, потому что было уже почти десять часов и приближался момент появления новой механической фигуры.
Все взоры обратились вверх. Из-за странных обстоятельств смерти Карла любопытство присутствующих разыгралось больше обычного, и площадь была так забита народом, что не видно было ни одного камня на её мостовой. Люди сгрудились плечом к плечу, и все лица были обращены вверх, словно головки цветов к солнцу.
Часы начали бить. Древний механизм зажужжал, заскрипел и начал звонить. Первыми появились уже знакомые фигуры, они кивали, жестикулировали или просто поворачивались на своих подставках. Там был святой Вольфганг, прогоняющий дьявола, архангел Михаил в блистающих доспехах и фигура, которую сделал герр Рингельманн по окончании своего обучения много лет назад: маленький мальчик выскакивал, показывал Смерти нос, прищёлкивал пальцами и исчезал.
