После этого скрылась в дубравушке.
А молва покатилась по травушке
О медведе, в ком силы немалые,
Старики говорили бывалые.
Время дальше идёт, не коробится,
Не летит, не ползёт, не торопится.
Осень рыжая листьями стелется.
Промышляет у речки медведица.
Чистит зубы травою осокою
У скалы, что считалась высокою.
Забралась на скалу косолапая,
Да на реку взглянула лохматая.
Чу, по речке ладьи иноверные,
А в них воины, устоями верные.
Как один, все сильны и холёные,
Копья, стрелы у воинов калёные.
До заставы им плыть оборот реки,
Да медведица вкось поворот реки.
До заставы бежит, надрывается,
Кое-как до неё добирается.
Там рычать да на реку показывать,
По медвежьи да как-то рассказывать.
Не поймут её воины-соколики,
Лишь взлетают в руках их топорики.
По заставе набегалась бурая,
Да и к ельнику кинулась хмурая.
Там зверей созывать рыком, шорохом
Да командовать ими всем ворохом.
Рыси, волки, медведи послушные
За заставою встали все дружные.
Воевода узрел чудь творимую,
Да и поднял заставу родимую.
Вышли на берег лучники, мечники,
Все одеты в кольчуги, наплечники.
Только вышли, как лодки широкие
Показались, посадкой глубокие.
Гости ль вороги те иноверные
Не спешат, знать, закалкой примерные.
Лодки к берегу встали, красуются,
В лодках воины на местных любуются.
Видят, люди заставы серьёзные,
Да и звери у леса все грозные.
Видно, службу им служат послушными,
А с такими людьми быть бы дружными.
Соступили на берег умелыми,
Да и встали под взглядами смелыми.
Хоть и смелые, словом бедные.
Воевода слова им приветные:
«Мир вам, люди судьбою военные,
Да не быть вам ни разу, чтоб пленные.
Проходите за стол, побеседуем,
Яств покушайте наших, не бедуем».
Усадили за стол всё их воинство
И вели разговоры с достоинством.
По уму, без войны, тут скончавшейся,
Дружбой крепкой, отсюда начавшейся.
Как застолье прошло да беседушки,
Так и кончились вовсе все бедушки.
Гости дружно в ладьи да до родины.
И зверьё в лес укрылось всё вроде бы.
А молва, как всегда, не насытится:
На щитах уж медведица видится.
Так бродить бы царевне медведицей
И не быть никогда красной девицей.
Да поймали тут дядьки-затейники,
Посадили на цепь на ошейнике.
Чтобы зверь танцевал да приплясывал
Да диковинки люду показывал.
А медведица им не противится,
Хоть и так, да с народом ей видеться,
Больно худо в лесу одиночество,
Да никак не проходит пророчество.
Обойдя сторону всю широкую,
На заставу у речки далёкую
С диким зверем затейники-дядечки
Подались, чтоб устраивать празднички.
И плясал у них зверь, и притопывал,
А народ от веселья прихлопывал.
Да не всех это действие радует.
Воевода стоит да досадует –
Нрав людской не исправишь лопатою.
Пожалел воевода лохматую:
«Уходи-ка домой во спасение,
Расстаралась и так на везение».
Отобрал цепь у дядьки-затейника
Да лишил зверя тут же ошейника.
Лишь ошейник слетел, как медведицу
Превратило в прекрасную девицу.
Так пригожа лицом и послушностью,
Да и видно, что царской наружностью.
Тут и поняли: «Дочка то царская»,
Так и кончилась тяжба мытарская.
Отвели её к дому родимому
Да к отцу, что всем сердцем любимому,
К милой матушке доченьку ясную,
Что годину ждала не напрасную.
Тут и пир, тут и радость великая,
Что беда откатилась безликая.
Так и жили в ладу, со свободою.
После свадьба была с воеводою.
И семья ребятишками полнилась,
И медведица людям запомнилась.
Подходи, народ обычный,
Гостем, к сказочкам привычный.
Слушай сказку напоказ.
Отыскал её для вас
Там, где много разных вод,
Среди рек, озёр, болот.
Поудобнее садитесь
Да монеткой не скупитесь.
Жил да был мужик Игнат.
На потребности богат,
На лицо не очень бледен
Да на ум совсем не беден.
С сединою на висках.
Заслужил её в войсках
Царских, целых двадцать лет
Ел казённый он обед.
А как срок его прошёл,
Так Игнат домой пошёл.
От царя была награда:
Гимнастёрка, что с парада,
На ремне из меди пряжка
Да серебряная фляжка.
Пять рублей домой в кармане,
Чтоб жилось на щах в сметане.
Шёл с войны домой Игнат.
Дом увидеть был он рад.
Но болеет мать-старушка,
Набок сверзилась избушка –
Дел полно, невпроворот.
Он с охотой до работ.
В радость было потрудиться.
Молвит мать: «Пора жениться.
В дом хозяйку привести
Да хозяйство обрести».
В этом деле нет греха:
«Будет, мать, тебе сноха.
Подберу себе одну,
Краше нет какой, жену.
Не такую чтоб, как все,
Чтобы с золотом в косе.
Чтоб с умом была, красива
И к работе не ленива.
Не совсем чтоб молодую».
Только где бы взять такую?
На селе по вкусу нет.
Он к соседям – взять совет.
Те ему ответом дружно:
«Есть такая, раз уж нужно.
Хороша собой на вид,
Но, служивый, без обид:
Коли жить тебе охота,
Не ходи к ней на болото.
Хоть невеста и прекрасна,
Мать колдует там опасно.
Извела не одного
Ради чада своего.
Коль умом потянешь сам,
Так и будет счастье вам.
Коль умишко ни на что,
Там и сгинешь ни за что».
Призадумался Игнат,
Но не зря он был солдат:
«На войне-то не пропал».
И к болоту пошагал.
Долго шёл Игнат дотуда.
У болота видит чудо.
Дом не дом, а теремок,
На дверях открыт замок.
Так живёт по виду знать.
Видит надпись: «Нужен зять.
Коли ты силён умом,
Проходи желанным в дом».
Входит в терем-теремок,
С красоты убранства взмок –
Всё блестит чистейшим златом,
Знать, невеста тут богата.
Смотрит: женщина- краса –
Златом светится коса,
Не молодушка девица.
И пошло сердечко биться.
Но у старшей очи – лёд.
Он с порога словом гнет:
«Нужен зять? Я буду он».
Бьёт хозяйкам двум поклон.
Та, что старшая, сказала:
«Слов, служивый, будет мало.
Ждёт тебя, солдат, работа:
Иссушить для нас болото.
Срок даю всего три дня.
Не расстраивай меня.
Как исполнишь всё точь-в-точь,
Так получишь сразу дочь».
Ей на это тут Игнат:
«На волшбу я не богат.
Там воды довольно много,
Мне бы помощи немного.
Не по силам испытанье,
Может, смените заданье?
Не колдун я, вот ей-ей».
И креститься перед ней.
Взглядом старшая горит.
Та, что младше, говорит:
«Дам подсказку, так и быть.
Если хочешь дальше жить,
В топь ступай, испей там чай
Да под утро не скучай».
Тут Игнат ей поклонился
И к болоту устремился.
Шёл немало, долго шёл,
Через страх до топи брёл.
Привязалась к нему птичка,
Канарейка-невеличка.
Направляла, песни пела,
Путь показывала смело.
Третий вечер настаёт,
Птичка тихо, но поёт.
Нет воды давно проточной.
Ночь нашёл на кочке прочной.
Темень, выколи хоть глаз.
Он костёрчик в тот же час
Запалил, и глядь вокруг –
В стороне сияет круг
Серебристым ободком,
А на вид был котелком.
Счистить грязь – недолгий труд.
Над костром уже и прут,
А на нём уж котелок.
В нём водицы не чуток,
Не болотной жижи-бражки,
А из чистой, доброй фляжки,
Заварить траву покрепче,
Чтоб осилить ночь полегче.
Тут воде бы закипеть,
Котелок берётся петь,
Он бурлит, кипит, клокочет:
«Что согревший воду хочет?»
Удивился тут Игнат,
Но заданье выдать рад:
«По плечам коли работа,
Иссуши за час болото».
«Так и быть», – бурлит в ответ.
И за час болота нет.
Как болото иссушилось,
Птичка в деву превратилась
С золотистою косицей,
Говорит, сама боится:
«Не рассчитывай, солдат,
Что теперь женой богат.
Мать моя – колдунья злая,
Вера слову – никакая.
Поспешим отсюда прочь,
А не то погубит ночь.
Больно ты мне сердцу мил».
Котелок Игнат схватил,
Тут же за руку девицу
И домой скорей стремится –
От земли родимый дух
Защитит от злобы двух.
Путь идёт то лог, то кочка,
Тяжела дорога ночкой.
Вот к утру крадётся ночь,
Говорит колдуньи дочь:
«Мать моя уже очнулась
И лисицей обернулась.
Нас догонит. Вот беда.
Нам поможет лишь вода».
Здесь Игнат не растерялся –
Костерок трещать принялся.
Котелок бурлит, клокочет:
«Что согревший воду хочет?»
Говорит ему Игнат:
«На желанья я богат,
Но пока что от беды
Сделай озеро воды
