Петро Панч - Рассказы

Васильку было всего шесть лет, когда он впервые увидел красных. Они проходили через село, а за ними гнались белые. Отец о чём-то переговорил с товарищем, у которого на фуражке была звезда, поцеловал маму, погладил Василька по головке, вскочил на повозку и уехал.

Василёк не понимал, почему плакала мама. Ведь отец, наверное, только покататься поехал. Он тоже прицепился сзади к одной повозке. Следом, высунув розовый язык, затрусил и его рыжий пёс Шарик. Василёк решил ехать, пока не скроется их село. Сидел он на выступе доски, от дороги поднималась густая пыль, и Василёк думал, что его никто не видит. Но на выгоне за селом чужой дядька со звездой на фуражке перегнулся и крикнул через задок повозки:

— А ну, малый, возвращайся!

Василёк, услышав над головой голос, ещё теснее прижался к задку и закрыл глаза, наверное, считая, что так его не будет видно.

— Возвращайся, возвращайся,— требовал дядька.— А то белые ворвутся в село и мамку твою могут обидеть,— и положил на его чубчик руку.

Василёк ещё больше съёжился и молчал.

— Это твой такой страшный пёс? — спросил дядька и твёрдыми пальцами повернул его голову в сторону Шарика.

— Мой,— доверчиво ответил Василёк,— только он не страшный, это у него хвост в репьях.

— Вот и беги с ним назад. Такого пса и белые испугаются.

— Я ещё немного покатаюсь.

— Нельзя. Вот как будем назад возвращаться, тогда и покатаешься.

— А татко же до сих пор катается! — уже с обидой возразил Василёк.

— Татко большой. Он, может, целый месяц, целый год будет кататься. Вставай!

Чужой дядька оторвал его руки от грядки (Грядка — края кузова телеги) телеги, подтянул за них Василька вверх и опустил в горячую пыль.

Шарик, увидев, что трогают Василька, запрыгал возле повозки и сердито залаял.

— Куси, куси его! — натравил собаку обиженный Василёк и побежал за повозкой.

Чужой дядька сделал вид, что испугался, и нарочно упал на дно повозки.

— Куси, куси его!

Шарик прыгал возле колеса, крутил хвостом, похожим на трубу с бородой, и лаял. Наконец он рассердился на колесо, которое всё время катилось на него, и стал хватать зубами за обод. Тут впереди послышались выстрелы. Красноармейцы с винтовками в руках начали выскакивать из повозок и быстро бежать куда-то вниз. Повозки шарахнулись с дороги на выгон. Соскочил с телеги и чужой дядька со звездой на фуражке.

— Беги домой! — крикнул он ещё раз Васильку, а сам подался за остальными.

Шарик, радуясь, что дорвался, бежал за дядькой и хватал его за икры в зелёных обмотках.

Теперь Василёк остался на дороге один. Ему вдруг стало обидно, что все его бросили.

Отец тоже, наверное, побежал вниз, туда, где стреляли. Один только Шарик возвращался назад, довольный, что от него убежал большой дядька, да ещё с винтовкой. Василёк начал шмыгать носом, потом вспомнил, что дядька придавил ему руку, и заплакал во весь голос. Шарик лизнул его руку, и он заплакал ещё сильнее. Спотыкаясь о сухие комья, Василёк побрёл к дому.

На улице его встретила встревоженная мать, которая уже обыскалась его по всем соседям.

— Не плачь, сынок,— гладила она его по белокурой головке.— Татко завтра вернётся; он только перебьёт белых и придёт.

— И того дядьку, что мне руку придавил,— всхлипывал Василёк, растирая кулаком слёзы по запылённой мордашке.

— И дядьку того. Всех из винтовки перестреляет.

— Я тоже хочу из винтовки стрелять. Я бы всех беляков перебил!

— Будешь бить, сынок, будешь!

Но когда в тот же вечер в село вошли белые, Василёк так испугался, что мать еле отыскала его в хлеву за дровами. Он сидел вместе с Шариком в уголке и всхлипывал.

— Пойду скажу татку, что белые уже пришли, пусть он их перебьет!

— Только не говори белым, сынок, где наш татко, а то они нас убьют!

— А я пойду скажу татку. Он их из винтовки перестреляет.

— Пусть, когда выспишься. Идём спатки!

Василёк нехотя вылез из своего закутка. В хате за столом сидело четверо солдат с погонами на зелёных рубашках.

Они ужинали и только искоса взглянули на Василька. Он смотрел на них исподлобья.

— Какой сердитый! — буркнул один.— Наверное, и отец такой же.

Василёк ещё больше насупился.

— Я вам не скажу, куда татко уехал.

— А ты знаешь? — вскинули головы солдаты.

Мать забеспокоилась и испуганно взглянула на Василька.

— Я уже им сказала, Василёк: с обозом уехал твой отец.

— Он всех вас перебьёт из винтовки,— буркнул Василёк и вдруг ткнул вперёд прутиком, который был у него в руке.— Вот так: пух!

— Так вот какой у тебя отец? Ну ладно! — протянул один из солдат.

Мать ещё больше испугалась и торопливо потянула Василька в боковушку. Спать она уложила его в углу на сундуке. Но Василёк и не думал спать. Он только зажмурил глаза, пока мать выйдет из комнатушки; тогда он вылезет в окно и помчится за село, туда, куда красные с винтовками побежали. Там он найдёт отца и скажет, что белые солдаты грозятся побить маму.

* * *

Хотя Васильку показалось, что он не спал, когда он снова открыл глаза, в окно уже светило солнце. Возле окна сидела растрёпанная мать и рукавом утирала слёзы. Сорочка её была разорвана, а под глазом — синяк. Увидев Василька, она громко заплакала. Василёк тоже сморщил нос.

— Что вы, мама? — спросил он испуганно, глядя на разорванную сорочку.— Вас солдаты били, да?

— Били, сыночек, били,— ответила мать и в отчаянии упала головой на руки.

Теперь Василёк решил немедленно бежать к отцу и сказать, чтоб возвращался уже домой, потому что белые солдаты побили мамку и порвали на ней сорочку. Чтобы мать не заставила его умываться, а потом ещё и завтракать, он на цыпочках выскользнул в дверь, позвал Шарика и во весь дух помчался за село. Шарик резво рванул вперёд. По дороге он спугнул несколько воробьев. Они лежали бочком и купались в пыли. Погнался за вороной, потом стал носиться за белыми мотыльками. Не поймав ни одного, виновато оглянулся на Василька и замотал хвостом, похожим на трубу с бородой.

Когда навстречу попадались солдаты с погонами, Василёк и Шарик обходили их по выгону. На выгоне из-под ног выскакивали потревоженные кузнечики, убегали в норки зелёные ящерицы, с багряных чертополохов вспархивали синие стрекозы с прозрачными крылышками, с цветка на цветок перелетали мохнатые шмели. Но Васильку некогда было гоняться за ящерицами. В другой раз он обязательно поймал хотя бы одну, но сейчас нужно было торопиться. Они с Шариком пробежали уже и то место, где вчера остановились повозки, но нигде никого не было видно.

— Шарик, ищи след! — приказал наконец Василёк. Шарик уставился на него бусинками своих глаз и завилял хвостом.

— Ищи татков след! — и сам наклонился к земле. Шарик тоже ткнулся носом под его руки, ожидая, что

Василёк будет искать в норке жука, но, потянув носом воздух, вдруг завизжал, побежал от дороги вниз и залаял. Василёк помчался вслед за ним. Шарик не поднимал морду от земли и всё бежал вниз. В конце выгона они наткнулись на утерянную кем-то фуражку со звездой. Возле фуражки валялась какая-то тряпка. Шарик остановился, обнюхал фуражку, потом тряпку и заскулил.

— Ты чего, Шарик? — спросил Василёк и поднял фуражку. В фуражке сбоку была дырочка, а внутри чёрные пятна. Шарик подпрыгнул, лизнул козырёк и завыл. Василёк глянул на треснувший козырёк и только сейчас узнал отцовскую фуражку. Сначала он обрадовался: значит, и отец должен быть где-то поблизости, но вокруг никого не было видно, только простреленная фуражка да тряпка валялись на лугу.

Васильку сделалось страшно.

— Ищи татка, Шарик! — уже сквозь слёзы проговорил он и опять побежал вниз.

Шарик, опустив морду к земле, завертелся на одном месте, потом отбежал в вытоптанный ячмень и по борозде обогнал Василька. Борозда привела их к реке. Шарик подскочил к воде и опять заскулил. С берега в воду бултыхнулись вспугнутые лягушки. Он пробежал в одну сторону, потом в другую, кинулся было в воду, но чуть не захлебнулся, выскочил на берег, отряхнулся и, прыгая перед Васильком, заскулил ещё сильнее.

— Разве татко на тот берег переплыл? — спросил Василёк.— И мы давай переплывём. Ты, Шарик, не бойся воды, она тёплая!

Василёк торопливо сбросил штаны и рубашку, привязал на затылок, чтоб не замочить, отцовскую фуражку надел на голову.

— Лезь, Шарик, плыви на ту сторону! — и столкнул его в воду.

Но Шарик снова выскочил на берег и, боязливо поджав хвост, залаял через воду. У того берега рогоза была поломана. Василёк вошёл в воду и вгляделся в помятую рогозу, куда лаял Шарик. Из рогозы сначала показались ноги, потом вспученная рубашка, и наконец Василёк увидел всего человека. Он лежал на кочке, наполовину в воде, и тихо покачивался на волнах, которые нагонял ветерок. Василёк, не спуская глаз с рогозы, попятился к берегу. К его ногам жался испуганный Шарик. Потом они вместе во весь дух помчались вверх. Уже далеко на выгоне остановились, чтоб перевести дыхание и выбрать для переправы другое место или, может, найти мосток.