известным тренером в Кансэе.
– Я ничего не понимаю.
Муса жалобно наклонил голову. Только на этот раз ни у Синдо, ни у мастера викторин Кинга не было времени ответить на его вопрос. Кокити Цубурая был выдающимся бегуном, завоевавшим бронзовую медаль в марафоне на Олимпийских играх в Токио, но, поскольку это не продвинуло бы разговор дальше, Какэру решил проигнорировать страдания Мусы.
– Хайдзи-сан, ты сказал, что мы должны нацелиться на Хаконе, но это, честно говоря, невозможно.
Услышав четкие и решительные слова Какэру, все, кроме Киёсэ, выдохнули с облегчением.
– Ты не можешь знать этого, даже не попробовав.
– Но я знаю. Даже известные легкоатлетические секции, которые плотно работают каждый день на протяжении многих лет, и то не все могут отправиться в Хаконе. Это соревнования для избранных университетов. Разве нет?
– Не то что этим можно хвастаться, но раньше я почти никогда не бегал.
Принц, который читал принесенную им мангу так, словно все это не имело к нему никакого отношения, впервые поднял голову.
– Чтобы отправить на соревнования Хаконе Экиден такого, как я, потребуется больше времени, чем инфузории туфельке эволюционировать в человека.
– Я уверен, что ты все же быстрее инфузории, – слабо утешил его Кинг.
– Инфузория есть инфузория. Даже если она эволюционирует, она не может стать человеком, – холодно процедил Юки, закрывая эту тему.
Не обращая внимания на голоса остальных, Киёсэ смотрел в глаза Какэру:
– Кто бы подумал, что ты подожмешь хвост, даже не попытавшись. Тренировки важны, но в таких делах речь не о том, чтобы просто безумно тренироваться.
Какэру ответил прямым взглядом:
– Хайдзи-сан, вам должно быть понятно, ведь вы тоже бегаете. Все здесь любители. Какой смысл втягивать их в эту сомнительную авантюру и усложнять людям жизнь?
– Если не попробовать, то эта история так и останется сомнительной, – сказал Киёсэ с раздражением, чего обычно себе не позволял. – Тем не менее у наших ребят есть потенциал. Никотян-сэмпай занимался легкой атлетикой. В средней школе близнецы и Кинг были в футбольной команде, а Юки занимался в секции кэндо. Синдо ходил по горным тропам по десять километров до школы и обратно, а потенциал, скрытый в физической силе Мусы, вообще невероятен.
– Это заблуждение, что все черные быстро бегают, – вяло возразил Муса. – Есть черные, которые ненавидят хип-хоп или плохо танцуют. А я не бегаю быстро.
– Прошло семь лет с тех пор, как я бросил бег, – горько ухмыльнулся Никотян, прикуривая новую сигарету.
– Не похоже, чтобы на меня кто-то всерьез рассчитывал, но я и спорт несовместимы, – осторожно сказал Принц, перелистывая мангу.
Киёсэ по-прежнему смотрел только на Какэру и увлеченно говорил:
– А потом в Аотакэ пришел ты, Какэру. Теперь нас десять человек. Гора Хаконе – это не мираж. Это не несбыточная мечта. Мы можем надеть эстафетную ленту через плечо и подняться туда! Это реально!
Ребята стали хлопать без энтузиазма, а затем притихли, когда Киёсэ на них огрызнулся:
– Хватит валять дурака.
Прервав Какэру, который еще пытался возражать, Киёсэ по памяти воспроизвел брошюру «Квалификация для участия в Хаконе Экиден»:
– «Право в забеге имеют студенты-спортсмены, зарегистрированные в Студенческой ассоциации по легкой атлетике региона Канто, подававшие заявку на участие не более четырех раз. В зачет идет также участие в отборочном туре». Жители Аотакэ являются членами команды по легкой атлетике Университета Кансэй, а члены команды автоматически регистрируются в ассоциации. Включая отборочные туры, здесь нет никого, кто хотя бы раз участвовал в Хаконе Экиден. Видите, мы выполнили все требования для участия.
– Проблема в отборочных турах, – наконец-то встрял Какэру. – Вы не можете просто внезапно появиться в Хаконе Экиден.
– Неужели? Я этого не знал, – пробормотал Синдо.
– Большинство людей смотрят финал, который проходит на Новый год, – кивнул Какэру.
– Двадцать университетов могут подать заявки в Хаконе Экиден, но в первую корзину по предварительному рейтингу принимают только десять лучших. Они называются сеяными командами. Остальных из тридцати университетов определяют на отборочных соревнованиях, которые проводят в октябре.
– Если это тридцать университетов Канто, то это не так уж и много, – предположил Дзёдзи.
На это Какэру ответил:
– Наивно так полагать. В Хаконе десять отрезков дистанции бегут десять спортсменов, но каждый отрезок больше двадцати километров. Естественно, отборочные соревнования также определяются по суммарному времени спортсменов из каждого университета, пробежавших двадцать километров. Но… эти двадцать километров – большая проблема.
Какэру строго посмотрел на Киёсэ, и тот неохотно добавил:
– Сложно собрать команды из десяти человек, которые способны пробежать двадцать километров с приличной скоростью. Более того, в последние годы бегают всё быстрее. Существуют также предварительные условия для участия в отборочных соревнованиях. Нужно иметь зарегистрированный результат по бегу на пять тысяч метров за семнадцать минут или на десять тысяч метров за тридцать пять.
В комнате вновь повисла тишина. Возможно, из-за того, что наконец представили цифры. На этот раз продолжил Какэру:
– В университетах высшей лиги, которые участвуют в Хаконе Экиден, большинство спортсменов пробегают пять тысяч метров в среднем за четырнадцать минут и не более тридцати секунд. Это результат, собранный из лучших университетов по всей стране. Хаконе – это не те соревнования, на которые можно попасть, мотивируя красивыми речами. Слабая команда по легкой атлетике из университета, у которого нет спортивной специализации, не имеет шансов на участие.
Принц робко поднял руку и пробормотал:
– Я не очень понимаю, насколько это быстро.
– А ты разве не бегал на выносливость в средней школе? – спросил Дзёта хриплым голосом, но Принц только покачал головой и ответил:
– Нет.
– У меня была специализированная школа с усиленной подготовкой к поступлению в университет, на выносливость мы бежали всего три километра.
– Пять тысяч метров за семнадцать минут – это быстрее, чем три с половиной минуты на километр, – спокойно подсчитал в уме Юки.
– Три с половиной минуты?! Мне понадобилось около пятнадцати минут, чтобы пробежать три километра, вроде бы.
– Это… очень медленно, – пробормотал Никотян, не переставая курить.
– Пробежать пять тысяч метров за семнадцать минут – обязательное условие для участия в отборочных соревнованиях. В Хаконе не поедешь, если все спортсмены не способны уложиться в четырнадцать минут, – еще спокойнее сказал Киёсэ.
– Это явно не для нас, – сказал Дзёдзи с заметной радостью в голосе, словно его избавили от сложной работы.
Однако Киёсэ не сдавался:
– Для бега на длинные дистанции нужны выносливость и концентрация. Простых тренировок недостаточно. Если поставить себе соревнования Хаконе целью и составить график тренировок, то мы сможем сделать невозможное.
– Почему вы так в этом уверены? – Какэру был поражен упрямством Киёсэ.
– Как я уже говорил раньше, у ребят из Аотакэ есть скрытый потенциал, – сказал гордо Киёсэ.
Наверное, даже те, кто жил с ним в Тикусэйсо несколько лет, до сих пор не замечали, сколько в нем страсти к бегу.
– Если говорить о конкретных цифрах, то Какэру может пробежать пять тысяч метров за тринадцать минут. Даже среди спортсменов, которые участвуют в Хаконе, это невероятный рекорд, доступный лишь избранным. До травмы на соревнованиях по легкой атлетике мой рекорд был четырнадцать минут и десять секунд. Недавно я повторил его, так что готов укрепить этот результат, пусть после финиша в Хаконе у меня хоть ноги переломаются.
– Зачем ноги-то ломать, – пробормотал Юки, который, похоже, не любил пафосных речей. – Ну а еще я бы попросил меня в это дело не втягивать.
Киёсэ проигнорировал его возражения:
– Более того, Муса, вероятно, сможет пробежать быстрее, чем за четырнадцать минут. Все иностранные спортсмены, которые участвуют в Хаконе, выбегают из четырнадцати минут.
– Просто потому, что это изначально быстрые спортсмены из-за рубежа, которые приехали учиться в Японию, – стал с отчаянием объяснять Муса, надеясь на помощь Синдо. – У меня не получится. Я просто студент с инженерного факультета, который учится на стипендию от правительства. А дома, на родине, меня даже до школы возили на машине…
– Раз ты такой богатей, зачем живешь в дыре типа Аотакэ? – резонно спросил Дзёдзи.
– Для жизненного опыта. Кто же мог подумать, что все так сложится, – ответил Муса, выглядя в этот момент как увядший вьюнок.
Не обращая ни на кого внимания, Киёсэ подвел итог:
– В общем, нужно просто направить энергию, которую вы
