- Кулинарную книгу.
- Это что - про приключения поваров? - зашумели вокруг.
- Про то, как печь блины, - пояснил Макар под хохот болельщиков. На его личном счету было уже двадцать очков - больше, чем у обеих команд, вместе взятых. Так сказала Влада Изотовна. "Вместе взятых, вместе взятых", - повторял Макар про себя слышанное где-то гордое выражение.
Влада Изотовна встала:
- Теперь мой вопрос обеим командам. Все вы знаете, что на Дальнем Востоке живет много народностей - нанайцы, ульчи, орочи, нивхи, чукчи, эскимосы. Среди них тоже есть писатели, поэты. Назовите их.
Сзади робко поднялась рука смуглолицей Нади Вальдю из четвертого "А". Она встала и, потупясь, сказала:
- У нанайцев есть писатели Григорий Ходжер и Андрей Пассар.
- Правильно! - подскочил Пашка Многолет. - Мы недавно всем классом читали...
- А у других народностей?
Кто-то вспомнил сказки Владимира Санги, но не смог назвать его национальность. Когда возникла заминка, поднялся Макар и принялся перечислять: чукотский писатель Юрий Рытхеу, мансийский Юван Шесталов, ненецкий Леонид Лапцуй, юкагирский Семен Курилов, эскимосская поэтесса Зоя Ненлюмкина...
И вот конец турнира. Оба капитана бросают на Синицына пронизывающие взгляды, но он только ухмыляется.
"Что, чья взяла?" - думал Макар.
У Влады Изотовны в руках коробочка с призом:
- Здесь, на рояле, есть пластинка с надписью: "Только дай себе волю, начни жить, как легче, и тебя понесет так, что не выплывешь". Из какого произведения это высказывание?
- Ясно, из какого, - поднимается Синицын. - Из книги Н.Ильиной "Четвертая высота".
Болельщики орут от восторга: вот, мол, какие герои произрастают среди нас! Пионервожатая объявляет:
- Команды не набрали необходимого количества очков. И вообще сегодня они не на высоте. Про бабочек, муравьев больше знают, чем о литературе. Приз по праву присуждается лично болельщику Синицыну из четвертого "А".
На миг он даже опешил: ему лично! Такого Макар даже не ожидал. Подобного случая на турнирах еще не бывало...
И вот заветный приз вручен Макару. Словно в тумане, он пожимает руку Владе Изотовне, а попросту Владке из восьмого "Г".
- Береги этот приз, Синицын, - говорит Владка, строго хмуря выгоревшие бровки. - За него еще не раз будут сражаться ребята на турнирах, поэтому нужно много знать, чтобы его удержать.
- Пусть попробуют отобрать! - гордо заявляет Макар.
Все расходятся. Синицын догоняет своих одноклассников и великодушно предлагает:
- Ну что, послушаем игрушку?
Но все его обходят с замкнутыми лицами. Кто-то бросает:
- Ты выиграл, ты и слушай.
Только Зина Живцов остановился и серьезно сказал:
- Это не игрушка, а приз, запомни это, Синицын. Переходящий приз. И он недолго у тебя задержится, даю слово.
- Ха-ха! Нос не дорос! - Макар озлобился. Что он о себе воображает, этот Живцов? Еле-еле на четверки вытягивает, иногда пятерочку за усидчивость заработает... Ему ли тягаться с Макаром, который все на свете заранее знает!
- Ну, ты показал высший класс пилотажа! - откуда-то вынырнул Генка Лысюра. - Утер всем нос... Конечно, без волшебства не обошлось? добавил он вкрадчиво.
Макар хотел бросить горделиво: "Обошлось!", как вдруг ему пришло в голову: "А верно, выиграл-то не я... Если бы не волшебство, что бы я отвечал на вопросы?" Он уже совсем забыл об этом, ему казалось, что именно он сам завоевал приз, сам отвечал на каверзные вопросы.
Ни к селу ни к городу вдруг вспомнилось, как мямлил он на первом турнире и даже не смог нарисовать какого-то несчастного морского конька. "А вот Живцов смог", - ужалила мысль.
Но Синицын постарался ее отогнать. "Нет, победил на турнире я, я один!" - упрямо сказал он сам себе и недружелюбно посмотрел на старосту.
- А тебе чего?
- Да я так просто, - заюлил тот. - В команде прямо ахали после каждого твоего ответа...
Макар недоверчиво покосился на него.
- Точно! А Поспелова... аж подпрыгивала!
- Подпрыгивала? - Синицын оживился, глаза его заблестели.
- Ну! - подтвердил Лысюра. - А Пономаренко говорит: может, "альбатросовцы" ему, то есть тебе, заранее все вопросы дали? Ты ведь прошлый раз им подыгрывал... А я говорю: дураки они круглые, что ли?
- Ну, а Поспелова, Поспелова? - не выдержал Макар.
- Что - Поспелова? - пожал плечами Лысюра. - Подпрыгивала...
Он остановился и с подозрением посмотрел на Макара.
- А чего ты про Поспелову спрашиваешь? Влюбился в нее, что ли?
- Скажешь тоже! - горячо запротестовал Макар, но покраснел так, что на глаза его даже слезы набежали. Лысюра загоготал, тыкая пальцем:
- Ага, все понятно! Жених и невеста замесили тесто!
- Я тебе дам тесто! - сжал кулаки Синицын.
Лысюра попятился. Все-таки волшебник, не стоит с ним связываться. А то еще превратит старосту в крокодила или царевну-лягушку, и будешь всю жизнь на кочке квакать, горючие слезы лить...
- Да я пошутил, ты что, не понимаешь?
- Хороши шутки, - Макар начал остывать. - Говори, да откусывай.
- Не кипятись, - успокаивал его Лысюра. - Какая может быть любовь в четвертом классе? Нам ведь на пионерском сборе объясняли, что среди пионеров может быть только дружба и взаимное уважение. У тебя ведь с Дашей дружба и взаимное уважение или только дружба без взаимного уважения?
- Почему без уважения? - задышал Макар. - У нас... уважение.
- Только уважение без дружбы? - разочарованно протянул Генка.
- Нет, дружба тоже есть... Уважение... с дружбой, - Синицын окончательно запутался и опять разозлился. - Да что ты ко мне пристал со своей дружбой и уважением? Иди спроси у Даши, если тебе так нужно.
Лысюра быстро огляделся.
Они стояли в вестибюле школы у большого окна. Никого уже не было, все разошлись после турнира. Несколько человек топтались во дворе, размахивая руками: наверное, спорили.
Глаза Генки хитро блеснули, он сказал с расстановкой:
- Она не только подпрыгивала...
- А что еще? - вскинулся Макар.
- Она сказала, что хотела бы дружить с тобой. Всю жизнь... до самой пенсии.
Синицын остолбенел. Он хотел что-то сказать и не смог.
- Что? - насторожился Лысюра. Он потирал руки. Вот это эффект! Теперь все ясно: Синицын хочет дружить с Поспеловой. И даже уважать ее. Хотя, по мнению Лысюры, уважать девчонок было не за что. Зря их избирают в совет отряда, не раз твердил он.
- Врешь! - наконец выдавил Синицын. Лысюра быстро провел по горлу ладонью, что должно было означать: будь спокоен, никаких сомнений. А как, как она сказала?
- Ну... как, - Генка многозначительно поднял одну бровь. - Очень просто. Так прямо и сказала.
- Так и сказала? Эх, Лысюра, ну и молодец ты! Не зря тебя назначили старостой.
Лысюра напыжился.
- Не назначили, а выбрали. Единогласно, понял?
Но Синицын не слушал его.
- Говори, чего хочешь? Ну! - напирал он.
- Я к тебе, понимаешь, с общественным делом, - многозначительно сообщил староста. Он вытащил из кармана печенье и захрустел им.
- С каким делом?
- Послезавтра все классы будут брать обязательство по сбору металлолома. Сколько, по-твоему, наш класс может собрать лома? А?
Синицын беспечно махнул рукой:
- Сколько соберем, столько и будет.
- Нет, так нельзя! - у Лысюры даже крошки изо рта полетели. Пускать дело на самотек! Наш класс должен собрать больше всех.
- Ну и соберем.
- Поможешь, значит? - обрадовался староста.
- А как же! - удивился Макар. - Все будут участвовать в мероприятии.
- Да я не об этом, - поморщился Генка. - Сколько тонн я могу назвать в обязательствах?
- Тонн? Да ведь ни один класс больше тонны никогда не собирал. Даже старшеклассники.
- Не мели ерунды, - нахмурился Лысюра. - Я думаю, если скажу, что дадим пять тонн, не поднимут на смех? А? - он беспокойно заглядывал в лицо Синицыну.
- Говори уж - десять! - бросил Макар.
Лысюра почесал в затылке.
- Десять? Десять... десять... - видно было, что цифра все больше и больше нравится ему. - Десять тонн! Обязуемся собрать десять тонн!
Синицын выпучил на него глаза.
- Да ты в своем уме? Слыханное ли дело - десять тонн! Где мы соберем столько?
- Как - где? Ты же только что обещал помочь! - он хитро подмигнул и сделал вид, что бормочет заклинания.
До Макара только теперь дошло, на какую помощь надеется староста.
- Вот так помощь! - ахнул он. - Да ведь все десять тонн мне придется давать.
- А тебе жалко для коллектива какого-то ржавого железа? - сплюнул Генка. - Большой труд - махнул рукой, крикнул: "тары-бары-растабары" - и готово!
- Для меня, положим, труд и небольшой, - поморщился Синицын. - Но ведь это будет нечестно, другие классы меньше наберут.
Лысюра подбоченился.
- Ах, нечестно? А сам-то ты честный? - и он кивнул на завоеванный Макаром приз, который тот держал под мышкой.
Синицын опустил голову.
- А если разобраться, то ничего нечестного тут нет, - успокоил его староста. - Каждый собирает столько, сколько может. Верно?
