на третий день в круизе, пока плоховато ориентировалась и, кажется, даже побывала не на всех палубах. На нижнюю моя нога точно не ступала. Вообще-то, там тоже располагались четырехместные каюты, и родители, выбирая из разных вариантов, всерьез рассматривали этот, тем более он был значительно дешевле. Остановило их отсутствие нормальных окон – там были только иллюминаторы под самым потолком, а это не сильно вдохновляло, учитывая, что нам предстояло посетить Онежское и Ладожское озера с их непредсказуемой погодой.
– Ты смотри не очень там, – невнятно высказался Никита.
Я закатила глаза – не хватало еще, чтобы меня поучал младший брат – и бросила:
– Иди уже, а то без тебя все карты раздадут.
Мы наконец распрощались, и я вышла на корму шлюпочной палубы. Было весьма свежо – хорошо, что после экскурсии оказалось некогда переодеваться на ужин. Я так и осталась в джинсах и футболке, а еще потихоньку прихватила с вешалки куртку.
Я огляделась. Здесь располагался открытый солярий, но сейчас очертания шезлонгов лишь смутно угадывались в темноте. К сожалению, пока погода не позволяла загорать, и народ валялся на них прямо в одежде, старательно имитируя пляжный отдых. Поздним вечером тут и подавно было пусто: пассажиры, утомленные экскурсией и плотным ужином, расползлись по каютам. Для самых стойких организовали «Мафию», а желающих гулять по палубам в темноте не нашлось.
Меня немного потряхивало, но не от холода, а от волнения. Долго еще тут торчать? Десять уже есть, даже начало одиннадцатого. Такими темпами «Мафия» закончится раньше, чем состоится наше свидание… О чем я? Совсем Никита заморочил мне голову. Конечно, же, обычная встреча. Я так старательно убеждала себя в этом, что сама почти поверила.
Как, интересно, мы встретимся? Не договорились же толком. Вдруг он просто отделался от меня, а сам и не собирался проходить?
– Привет, – услышала я и вздрогнула.
От стены отделилась темная тень. Матрос в черной форменной куртке стоял, засунув руки в карманы, и смотрел так, что я, вообще-то редко терявшаяся, почувствовала себя весьма неуютно. К счастью, в темноте не разглядеть выражение лица.
Видимо, от растерянности я не нашла ничего лучше, чем спросить:
– Как ты меня нашел?
– Каюта люкс, номер четыреста один, – насмешливо проговорил он.
– Ты всех пассажиров запоминаешь? – Я хотела добавить «кому сумки носишь», но вовремя осеклась.
– Нет, только избранных.
Я не поняла, хорошо это или плохо, но на всякий случай решила не уточнять. Повисло молчание, заполненное лишь отдаленным шумом двигателя, который на корме ощущался сильнее, плеском воды за бортом и шумом ветра в прибрежных деревьях.
– Пойдем, – наконец позвал он.
– Куда? – растерялась я.
– Не здесь же разговаривать, под окном твоей каюты.
Под окном моей каюты находился закрытый балкон, и нас никак не могли оттуда увидеть, но возражать я не стала. Послушно прошла за ним на корму, где парень запросто открыл дверцу с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и обернулся:
– Давай быстрее.
Мы прошли на закрытую территорию и завернули за огромную трубу, из которой валил белесый дым.
– Присаживайся, – кивнул он.
– Куда? – затупила я.
Парень усмехнулся:
– Не бойся, тут тепло и чисто.
«Сам помыл?» – опять едва не ляпнула я, но, к счастью, удержалась. Откуда только во мне прорезалось это чертово барство? Парень явно не из тех, кто позволяет безнаказанно собой помыкать. Сцены с участием бородатого лучше не вспоминать…
Видя, что я медлю, он стянул черную форменную куртку, оставшись в той же полосатой футболке, и бросил ее на пол:
– Так устроит?
– Устроит, – медленно кивнула я. – Но ты бы лучше оделся, прохладно.
– У трубы тепло.
Он первым уселся на пол. Я осторожно опустилась рядом и убедилась – тут и правда совсем не холодно и довольно уютно: труба защищает от ветра, а дым уходит далеко вверх, и его сразу относит ветром. Зато простор открывался потрясающий: бездонное небо, охватывающее нас со всех сторон, и рассыпанные по нему крупные звезды. Я уже и не помнила, когда последний раз видела их – зимой, кажется, в редкий ясный вечер?
– Большая Медведица! – обрадовалась я, заметив знакомый ковшик.
Парень не обратил внимания на мой неуместный энтузиазм.
– Данила, – наконец представился он.
Я собралась пошутить, что он долго думал, прежде чем ответить на мой вопрос, но благоразумно решила этого не делать.
– Я Рита.
– Маргарита, значит? Ты уже стала ведьмой?
Я покосилась на него с удивлением: а матрос-то, оказывается, образованнее моего брата.
– Пока еще нет, но, кажется, скоро. Что тут у вас происходит?
– А разве что-то происходит?
– Шутишь? – удивилась я. – Ты же сам сказал…
– Шучу, – без тени улыбки согласился Данила.
Я покосилась на него – в темноте четко вырисовывался узкий профиль и светлые вихры растрепанных волос. Тонкие руки и острые плечи: интересно, сколько он тут тягает канаты, если нисколько не накачался? Или это его первый рейс? Судя по отношению того бородатого мужика в кителе, и последний…
Данила подавил зевок.
– Мы помолчать пришли? Мне завтра к шести утра на смену, в пять подъем.
Я даже растерялась, что со мной случалось нечасто. Думала, парень сам начнет беседу, а он ждал этого от меня. Неужели и правда так устал, что не может ворочать языком? Ладно, спрошу сама, не гордая.
– Ты здесь на практике? – неожиданно задала я совсем не тот вопрос, который собиралась.
Почему-то сразу говорить по делу оказалось невыносимо сложно. Если парень и удивился, то не подал вида.
– Да. Я в колледже речного флота учусь.
– То есть ты студент?
– Курсант, – поправил он.
– Сколько же тебе лет?
– Шестнадцать, – отозвался Данила. – Первый курс окончил.
– Мне тоже, – растерялась я, ничего не понимая. – Только в одиннадцатый класс перешла… А как же ты?
– Ну все правильно. В училище после девятого поступают.
Новости выбили меня из колеи. Я почему-то не сомневалась, что он старше хотя бы на пару лет. Нет, чисто теоретически я, конечно, знала: кто-то уходит со школьного двора после девятого класса, но для себя подобную перспективу не рассматривала, как и никто из моих одноклассников. Мы в полном составе перебрались из средней школы в старшую и продолжили беззаботную жизнь – насколько это возможно в условиях бесконечного давления и почти ежедневного упоминания грядущих экзаменов. Но до них оставался целый год – кто начинает париться настолько заранее?
А некоторые попрощались с детством еще год назад и теперь получают профессию в среднеспециальном учебном заведении, чтобы… что?
Собравшись с мыслями, я спросила:
– А учиться сколько?
Данила испытующе взглянул на меня:
– Слишком много вопросов. Тоже хочешь попробовать?
– Да, то есть нет… – отчего-то смешалась я. – Интересно просто.
– Ну если просто интересно, то четыре с половиной года.
– Нравится учиться?
– Я в полном восторге! – язвительно отозвался он.
Я вспомнила орущего бородача и усомнилась в его искренности, но уточнять не стала. Кажется, пора переходить к делу, а то парень из-за меня совсем не выспится. И так уже практически светится, как его только ветром с палубы не сдувает.
– Послушай, я кое-что заметила, но, возможно, неправильно поняла… – неуверенно начала
