А потом они подходят к негритянской деревне. Это очень бедная деревня. Хижины сделаны из камыша, а люди живут почти впроголодь.
- А мы говорим, что приехали из Советского Союза? - спрашивает Петя.
- Обязательно.
- А они знают про Советский Союз?
- Очень мало. Но все-таки немного они знают и потому подходят смело, без боязни, и сразу начинают расспрашивать: "А что у вас сейчас в Советском Союзе?" - "Зима!" - отвечаем мы. "Зима? - удивляются они. - А что такое зима?" - "Холод и снег", - отвечаем мы. А они понятия не имеют, что такое снег и что такое холод.
- Разве у них в Африке не бывает зимы? - удивляется Петя.
- Зима-то бывает, но снега и холода - никогда! Зимой там - проливные дожди... А люди из негритянской деревни, - продолжает мама, - угощают нас кокосовыми орехами. Каждый орех величиной с футбольный мяч. Мы их разбиваем, а внутри - кокосовое молоко. Белое, сладкое, вроде растопленного мороженого. И вдруг...
Петя подскакивает на диване:
- На нас нападает слон! Или носорог! Или бегемот! А мы...
- Нет, милый, мы просто смотрим на часы. А время уже позднее...
- Ну, мама... Ну, мамочка, поездим еще, - просит Петя.
Но мама не согласна: пора спать, ведь завтра всем им рано вставать: и Пете, и маме, и папе... Надо выспаться.
- Я высплюсь! Честное слово, я высплюсь, мамочка!
Что и говорить - путешествия по марочным странам были очень интересны.
И все-таки самым заманчивым в марочном деле, самым пленительным была мена. Меняться марками было не просто интересно, а захватывающе интересно!
Хотя меняться приходилось не так уж часто, да и толку от мены было немного, все же самыми ценными Петя считал те марки, которые ему удавалось выменять.
Главным образом Петя менялся с Левой. А если с другими мальчиками, то непременно через Леву.
Это происходило так.
На одной из переменок Лева, увидев Петю, как бы мимоходом спрашивал его:
- Марки с тобой? На большой вали на верхнюю площадку. Будем меняться. У меня есть мировецкие!
При этих словах он обычно прищелкивал пальцами у самого Петиного носа.
Петя понимал, как плохо заниматься марочными сделками в школе, хотя бы и на переменах. И понимал, что мама не похвалила бы его, узнав об этом. И Петя очень не хотел, чтобы мама узнала об этом.
Но разве он мог устоять? Это было выше его сил. Кроме того, Лева Михайлов был из пятого класса "Б". И очень умный. И его товарищ.
Весь следующий урок Петя не мог усидеть спокойно. Он ерзал на парте, вертелся: нетерпение изводило его. Клавдия Сергеевна делала ему одно замечание за другим.
А урок тянулся так невыносимо медленно!
Едва успевал зазвонить звонок, Петя срывался с места, выскакивал из класса и сломя голову несся по лестнице на самую верхнюю площадку.
Кирилка с Вовкой переглядывались и сокрушенно вздыхали. Опять этот Левка! Опять эти марки! Они давно и яростно ненавидели и Леву, и марки. Но Пете они пока все прощали, хотя и не могли понять его. Как можно ради каких-то марок забывать обо всем на свете! Даже о лучших друзьях...
А у Левы была такая система. Он долго не приходил на верхнюю площадку, где поджидал его Петя. И, когда Петя терял всякую надежду, считал, что с минуты на минуту раздастся звонок к урокам, Лева являлся. Являлся, как всегда, слегка насмешливый и высокомерный. Вытаскивал из кармана кляссер, такой красненький переплетик специально для менных марок. С этого момента у Пети начиналось настоящее страдание.
Лева всегда умел показать "товар лицом".
- Хороша? То-то же! Цены ей нет, этой марке. Французское Сомали... А эта какова? Аргентина...
- Дай посмотрю поближе!.. - молил Петя, пригибая лицо к красному переплетику.
- Руками не смей! - строго предупреждал Лева.
Петя знал, что марки полагается брать только пинцетом. А если пинцета нет? Неужели нельзя взять осторожно, двумя пальцами? Вот эту длинную с пароходом?
Разохотив Петю, Лева говорил ему:
- Показывай, что там у тебя?
И бесцеремонно разворачивал пакетик с марками, который Петя доставал из кармана. Жадными пальцами он перебирал Петины марки, а Петя молча заглядывал ему в лицо, стараясь угадать: понравились Леве его марки? Будет он с ним меняться или нет?
- Сплошная ерунда, забирай обратно! - наконец, хмурясь, объявлял Лева.
У Пети опускались руки: неужели все до одной - сплошная ерунда? Какая обида!
- А эта с аэропланчиком? - робко спрашивал он.
- Чепуховая...
Наверно, так. Лева - знаток и понимает лучше, чем он. Наверно, все его марки действительно ничего не стоят, наверно, все до одной ерунда и чепуха.
Зато Левины - ах, какие великолепные! Неужто не удастся выменять? Ни одной?
И Петя принимался просить:
- Хоть одну сменяй! Хоть одну, ладно?
Немного поломавшись, Лева соглашался. Выбирал среди своих марок какую-нибудь простенькую и протягивал ее Пете.
Петя не помнил, есть у него такая или нет... Кажется, есть. А может быть, другого цвета? Но, в общем, ему было все равно. Главное - сейчас начнется мена!
- Эту? - спрашивал Лева. - Возьмешь?
- Возьму! - замирающим голосом отвечал Петя.
- За нее дашь вот эти! - говорил Лева и отбирал среди Петиных марок несколько для себя подходящих.
Но тут на Петю находит упрямство.
- Тебе пять, а мне одну? Так я не буду! - говорит он и требует у Левы обратно марки.
Менялись обычно долго и упорно. Чем дальше продолжалась мена, тем больше удовольствия это доставляло Пете. Он с самого начала знал, что отдаст Леве все, что тот захочет. И лишь ради одного удовольствия продлить мену спорил упрямо и ожесточенно.
В конце концов оба расходились по классам, вполне довольные друг другом.
Глава двенадцатая
Шведская серия
Мальчики, закончив уроки, тихонько сидели вокруг стола и рисовали.
Трещал сверчок. Сияла лампа под зеленым абажуром. В печи гудел огонь. Было тепло и уютно. Вдруг зазвонил телефон.
Петя раньше Вовки и раньше Кирилки успел схватить телефонную трубку.
- Петя, ты? - услыхал он голос отца. - Я скоро буду. Поставьте чайник, нужна теплая вода...
И все.
Больше папа ничего объяснять не стал. Но какая поднялась суматоха! На керосинку нужно было поставить всего один-единственный чайник. Но ведь этот чайник хотелось поставить всем - и Кирилке, и Пете, и Вове, и маме тоже.
- Голову хочет мыть, - догадался Вовка. - Не иначе, как голову...
- А может, бриться? - подумав, сказал Петя.
Пока спорили, наливали в чайник воду, пришел и сам папа. Он был весь в снегу и очень румяный от мороза.
Стряхивая снег и с шубы, и с шапки, лукаво посмеиваясь, он сказал Пете:
- Сегодня ты у меня попляшешь, сын!
- А что? - спросил Петя, обыскав глазами папины руки.
Как будто ничего особенно интересного в руках у папы не было, ничего такого, ради чего стоило бы постараться.
А папа, сунув руку в боковой карман пиджака, все повторял:
- Нет, сегодня ты у меня попляшешь! Попляшешь, попляшешь...
Тут он вытащил большой голубоватый конверт, положил конверт на стол, и Петя действительно пустился вприсядку.
Весь конверт был заклеен марками. Они шли по пять штук в ряд розовые, карминовые, оливковые и фиолетовые... Все разных цветов и оттенков.
- Ах, как хороши! - воскликнула мама и прочла: - "Швеция".
- Насилу упросил Петра Саввича отдать мне этот конверт, - продолжал папа. - Объяснил ему, какие у меня дома завелись марочники... Но обратите внимание, вся серия на одном конверте! И что особенно интересно - эти десять марок, очевидно, выпущены в честь почтового юбилея. Тут совершенно наглядно как бы история почты...
- Верно, верно! - Мама, прищурив близорукие глаза, разглядывала марки. - Верно! Мальчики, смотрите! Ох, до чего здорово!
Ярко-зеленая марка. На ней мужская голова с высоким умным лбом. Длинные волосы откинуты назад и касаются плеч. Небольшая острая бородка. Сбоку вдоль зубцов написано: Аксель Оксенштерн. Это имя и фамилия основателя почты. И еще на марке две даты: 1636 год и 1936 год. Значит, более трех столетий тому назад люди впервые стали посылать друг другу письма почтой.
Этой зеленой маркой открывается серия, посвященная истории почты.
Вот идет почтальон. Сумка с письмами висит сбоку. Широкополую шляпу сорвал ветер; он держит ее в руках. У него туфли с пряжками, перчатки с раструбами, а сбоку длинная шпага - защита от разбойников на большой дороге. И все сиреневого цвета. Кажется, еще не наступило утро и ночная мгла только начинает рассеиваться. Это вторая марка.
На третьей - алый всадник на алом коне несется вперед стремительным галопом. Алый плащ развевается у него за плечами. Он громко трубит в трубу. А небо все залито багровым светом. Может, это гонец с поля битвы несет печальные вести о поражении и смерти. А может, вестник победы.
Еще марка. Светло-голубая. Парусный корабль плывет по голубому океану, надув голубые полотняные паруса. Уже весь мир переписывается между собой. Письма идут через моря и океаны. Голубой парусный корабль везет их в Европу из далеких южных колоний.
