ладони то Яромиру, то его сестре. Ну конечно, он же тоже член семьи.
— Скажи, что тебе удалось пленить Кощеевича! Это была бы лучшая новость за сегодня.
— Увы, не в этот раз, — помрачнела Радмила. — Радосвет у тебя?
— Уехал ещё днём.
— Куда?
— В Светел град к отцу.
— То-то я смотрю, в его шатре темно…
Яромиру стало немного обидно. Выходит, сестра в первую очередь к Радосвету помчалась и только потом к родному брату. Пришлось мотнуть головой, прогоняя глупые мысли.
— А что случилось-то?
— Беда… Кощеевич пленил Весьмира. Выкуп просит. Ну то есть ещё нет, но непременно попросит, А я боюсь… — Радмила огляделась по сторонам и предложила: — Так. Пойдём-ка лучше внутрь.
Они вошли в шатёр, а Вьюжка остался снаружи, мысленно сообщив хозяину: «Я посторожу». Симарглы всё понимают. Порой даже лучше людей.
Яромир приготовился к нагоняю: сейчас сестра увидит беспорядок, заохает, начнёт его журить. Но Радмила не сказала ни слова. Судя по хрустнувшему под её сапогом осколку, даже не заметила, что что-то не так.
— Не стоит говорить там, где нас могут услышать.
— Понимаю, — кивнул Яромир. — Царь Ратибор может не захотеть платить.
— Он не любит Весьмира, ты же знаешь. Скорее, терпит. Потому что тот полезен в сражениях.
— Так война ещё не закончена, — пожал плечами Яромир. — Наш царь порой э-э-э… излишне придирчив, но он всё-таки не дурак, чтобы разбрасываться могущественными союзниками.
— Не уверена, что он до сих пор считает Весьмира союзником. — Радмила понизила голос до шёпота. — Знаешь, в прошлый раз, когда я была в Светелграде с донесением, я получила приказ. Личный.
— О, это большая честь!
— И ответственность, да-да, знаю. Вот только приказ был следить за Весьмиром. Царь его подозревает.
— В чём?
— Да во всём подряд. Ты же знаешь, какой он… Эх! — махнула рукой девушка. — Вот я и подумала сперва-наперво к Радосвету обратиться. Чтобы он перед отцом замолвил словечко за Весьмира. Чародей нам нужен. Без него эту войну точно не выиграть.
— Знаешь, у Радосвета с царём последнее время тоже разлад. — Яромир поднял перевёрнутый табурет, отряхнул его и предложил сестре присесть. — Хочешь чаю горячего?
Он только сейчас заметил, что Радмила зябко кутается в плащ с меховым подбоем, а губы у неё аж посинели от холода. Дождавшись кивка, он развернул вышитую салфетку-самобранку. На ней появились две дымящиеся чашки и блюдечко с малиновым вареньем и парой небольших деревянных ложечек. Немного уюта посреди вечной разрухи и холода. Такой стала их жизнь, когда Кощеевич вморозил родителей в колдовской лёд. Всё разделилось на «до» и «после».
— Они отец с сыном. Помирятся. — Радмила отхлебнула чаю и затрясла головой. — Ух, горячо!
— Хочется верить. Но царь очень недоволен. Так что сперва Радосвета ждёт суровая взбучка.
— Один из нас должен поехать за ним! Если выехать с утра, можно успеть нагнать его в дороге.
Яромир хорошо знал этот тон. Он означал, что сестра уже всё решила, спорить с ней бесполезно. Но всё равно всякий раз спорил.
— Ты не можешь оставить лагерь. Не сейчас, когда войска Кощеевича так близко. Ты же Северница! Одно твоё присутствие воодушевляет людей.
— Тогда поезжай ты.
— Я тоже не могу. Мне велено встретить нового воеводу. Слыхала, что Веледара назначили?
— Слыхала. И совсем этому не рада.
— Вот и ребята Баламута тоже не рады. Уеду — начнутся раздоры меж своими. Этого нельзя допустить.
— Я могу за ними присмотреть. — Радмила отставила чашку. Между её бровей залегла упрямая складка, делавшая девушку похожей на мать.
— Спасибо, но это моя забота.
— Пока мы тут с тобой препираемся, Весьмир в плену у Кощеевича сидит. Думаешь, его там вареньем кормят? — фыркнула сестра, зачерпывая малину ложечкой. — Коли не хочешь ехать сам, пошли кого-нибудь из своего отряда. Кому и ты, и Радосвет доверяете?
— Таких нет. — Ком снова подступил к горлу.
Из тех, кто остался, Душица наказана за своенравие. Её братья ранены. Да и не стал бы Яромир сейчас с ними связываться. Что Мох, что Соловей сестре в рот смотрят. Что она скажет, то и делают. «Прям как я», — мелькнула в голове жгучая, как горчичное семя, мысль.
— Тогда пускай решает судьба. — Радмила порылась в поясном кошеле и добыла серебряную монетку. — Кинем жребий, брат!
Яромир всё ещё сомневался. Судьба ведь не всегда бывает благосклонна. Может, не стоит её искушать? Он открыл рот, чтобы возразить, как вдруг снаружи громко и протяжно взвыл Вьюжка.
— Я пойду посмотрю, что там.
Спасибо симарглу, дал повод ускользнуть. Яромир откинул полог шатра, вгляделся в ночную темноту и обомлел. Перед ним стоял Горностай собственной персоной.
— Здрав будь, старшой. Звал?
Глава шестая В навьем плену
Май был, как всегда, недоволен. Всю дорогу ворчал: мол, ты правда собираешься везти в наш лагерь этого подлеца? — и кивал на Весьмира. Дивий чародей сидел позади Лиса, беззаботно болтал ногами и мурлыкал под нос песенку. Княжич самолично связал пленника, заставил сесть на Шторм-коня задом наперёд, ещё и руки к седлу прикрутил для верности, а Весьмиру всё было нипочём. Ишь лыбится, будто на пирушку собрался. Только в самом начале пути уточнил:
— Зачем это всё? Я же по своей воле сдался.
Но Лис шикнул на него, и чародей умолк.
На ворчащего Мая тоже можно было шикнуть, но ссориться не хотелось: ведь только благодаря хитрости советника им удалось выкрутиться из весьма щекотливой ситуации. А Лис даже не поблагодарил его. Ладно, ещё успеется…
Эх, вот бы сейчас
