– Дяде Федору? - повторила мама вопрос.
– Крокодильчику, - сказал Алешка, расставляя тарелки. Он всегда, когда что-нибудь натворит, становится очень заботливым и внимательным. «Полы моет, посуду пылесосит».
– Какому еще Крокодильчику? - насторожилась мама. - Что за странная фамилия.
– Обыкновенному. Ложки или вилки класть? Он, мам, очаровательный. Лупоглазый такой. Как твоя тетя Наташа. И глазки такие же желтые. И зубки такие же мелкие.
– Хватит глупости болтать, - сердито сказала мама. И пошла в ванную мыть руки перед едой.
И тут же на всю квартиру вдруг раздался ее крик. В котором сочетались неожиданный страх, брезгливость и отчаянье.
Когда мы выскочили в коридор, папа уже был там, сжимая в руке пистолет. Мама стояла, прислонившись плечом к стене, с широко раскрытыми глазами и, делая рукой слабый жест в сторону ванной, заикалась:
– Чу… Чу…
– Чужой! - понял ее папа. С размаха отворил дверь ванной и вскинул пистолет.
– Чудовище! - наконец-то выговорила мама.
А папа сунул пистолет в карман, усмехнулся и сказал нежно:
– Чудовище у тебя за спиной.
Мама подпрыгнула и обернулась. За ее спиной стоял Алешка с немного виноватой мордочкой. И удивленной одновременно - из-за чего, мол, такая паника с пистолетом?
Я заглянул в ванную.
В наполненной ванне блаженствовал очаровательный крошечный крокодильчик. Он лежал на самой поверхности воды, вернее под самой поверхностью - из нее торчали только желтые выпуклые глазки и кончик длинного носа, - и было похоже, что, несмотря на весь шум, он сладко дремлет.
– Пусть поживет, - просительно буркнул Алешка.
– А я? - спросила мама в отчаяньи.
– И ты, - Алешка пожал плечами. - Он долго будет маленьким, не бойся. Лет пять. А потом мы его отдадим в зоопарк.
– Вот и хорошо, - легко согласилась мама. - Дима, сними со шкафа чемодан. Я эти пять лет пока у своей мамы поживу. Там крокодилы не водятся. И других чудовищ, - она выразительно взглянула на Алешку, - там тоже нет.
Насилу мы ее уговорили. Мама согласилась остаться в квартире с «чудовищами» только после того, как папа достал с антресолей нашу старую детскую ванночку и поставил ее в нашей комнате.
Мы натаскали в нее воды, и Алешка бережно перенес туда Тотошу и принялся кормить его улитками. Свежими.
Мама смотрела на все это с ужасом. И отвращением.
Вечером, когда мы с Алешкой уже задремывали, послышался ее виноватый голос:
– Отец, ты меня любишь?
Папа что-то буркнул в ответ.
– Тогда лезь опять на антресоли. Сними чертежную доску.
– Поработать решила?
– Поспать! - резко ответила мама. - Я не хочу, чтобы ночью эта тварь залезла ко мне под одеяло.
Папа, вздыхая и поругиваясь, слазил на антресоли, с грохотом стащил оттуда старую чертежную доску и накрыл ею ванночку с «чудовищем».
История с Тотошей наделала много шума в нашей семье.
– Я понимаю, - сердилась мама, - конечно, нужно любить животных. Но не до такой же степени!
– А до какой? - уточнял Алешка.
– Достаточно просто их не обижать.
– А помогать им надо? Когда они в беде. Накормить, например.
– Накормить! - вспылила мама. - Но не родной же матерью крокодилов кормить!
Тут даже папа рассмеялся.
А мама демонстративно включила телевизор. И стала раньше всех участников игры отгадывать ответы. Только на все вопросы она почему-то бормотала один и тот же ответ:
– Крокодил!
Но постепенно мама смирилась и успокоилась. Даже привыкла. И даже подходила к ванночке и смотрела, как шустро плавает в ней Тотоша. Он даже подплывал к ней поближе, тыкался носом в край ванночки, будто хотел извиниться за то, что так напугал эту милую женщину.
– Он не кусачий? - иногда спрашивала мама Алешку. - Не родственник тому Джонни, который обедает человеческими носами?
– Что ты, мам! - возмущался Алешка. - Он всякую гадость не ест!
Но на ночь мама никогда не забывала уложить на ванночку чертежную доску и придавить ее своим утюгом и папиными гантелями.
А мы продолжали свою борьбу за права животных. У нас появилась уверенность, что существует поганая преступная группировка, которая похищает редких животных и либо берет за них замаскированный выкуп, либо продает задорого другим желающим. И деятельность этой группы становилась все более активной. А руководил ею известный вам господин Медведев по кличке Бир.
С него мы и начали…
Глава X. НАЖИВКА ВРОДЕ ПРИМАНКИ
В институт мы теперь заходили без проблем. Как штатные сотрудники. Ученые мужи. Коллеги. Нам даже выписали временные пропуска на целый месяц. Алешка по этому поводу, конечно, высказался:
– Ишь, постарались. Да мы эту лавочку за два дня разнесем. Да, Дим?
– Как получится. - Я не был настроен так оптимистично.
Кабинет Бира был заперт. Мы присели на подоконник напротив двери. Алешка легкомысленно болтал ногами. А я даже не представлял, с чем мы пришли к Медведеву. И спросил Алешку. Тот мгновенно ответил:
– Как всегда - с враньем. Мы ему назначим встречу, скажем, что нашли у дяди Федора редкую летучую мышь. В гараже. Он придет, а там вместо летучей мыши ходячий тигр. Амурский, например.
– А где же ты его возьмешь?
– В Москве, Дим, что угодно можно достать. Были бы деньги. - Современное дитя. Но с романтическими принципами.
– Денег у нас нет.
– Обменяем на что-нибудь.
Ага, страусиное яйцо на крокодила. Понравилось ему. Хорошо еще, папа об этом не знает.
Тут мимо нас прошел было молодой ученый. Остановился.
– И чего вы, воробьи, здесь расселись?
– Профессора Медведева ждем, - ответил я. - Для консультации. Нам очень его лекция понравилась. Про белых медведей с черными носами.
Молодой ученый расхохотался:
– Профессор Медведев!… Профессор… Шарлатан он, а не профессор.
Сами знаем, чуть было не вырвалось у меня. А Лешка тут же почувствовал, что можно схавать хорошую добычу в виде информации. Главное, как следует человека разозлить.
– Это вы от зависти говорите. - Алешка сделал вид, что очень оскорбился за профессора. - Он великое открытие сделал. А вы сделали?
Но молодой ученый не разозлился. Он улыбнулся и присел рядом с нами на подоконник. У него было симпатичное курносое лицо и веселые глаза.
– Ну, как сказать… Великие открытия редко случаются. Но и нам кое-что удается. Так, по мелочи.
Как ни странно, но у меня эти слова почему-то вызвали уважение. Лешка тоже разинул рот.
– А чего вы открыли по мелочи?
– Да так, не стоит вашего внимания.
– А вы кого изучаете?
– Царя зверей, - скромно сказал молодой ученый.
– И фамилия ваша, - догадался Алешка, - конечно, Львов или Львовский.
– Не угадал, - удивился такому смелому предположению молодой ученый. - Но зовут меня действительно Лева. А вас?
Мы представились. И здорово разговорились, забыв о том, что нам надо разозлить этого симпатичного Льва. Нет, он, конечно, не Лев, а именно Лева.
– Вообще-то, - сказал он, - лев не очень-то царь зверей. Красивый, конечно…
– Они все красивые, - сказал Алешка, - даже крокодилы.
– Ты прав, - кивнул, соглашаясь, Лева. - Некрасивых животных нет. И плохих тоже. Все они живут по законам природы. И почти никогда их не нарушают.
– Не то что люди, - буркнул Алешка. - А почему он все-таки не царь?
– Хотя бы потому, что это, пожалуй, одно из самых ленивых животных. Поел - и на бок.
– Ну и что? - заспорил Алешка. - А что ему еще делать? Он же царь! Ему же не надо целый день пастись, как какой-нибудь зебре.
В общем, разговор пошел. Лева рассказал нам много интересного. Оказывается, лев и правда не очень-то царь зверей. Даже несколько гиен могут отбить у него добычу, а сам он уступает дорогу и слону и носорогу. А иногда и жирафу. И самое неожиданное - лев не такой уж обжора. За год он съедает (и то не целиком) всего около двадцати антилоп. Так что обвинять его в том, что из-за его аппетита их становится все меньше - несправедливо.
– А где же вы их изучаете? - спросил Алешка. - В зоопарке?
Лева вздохнул.
– В основном. Раньше ездил в экспедиции в Африку. Когда у института были деньги.
– А чего же теперь их нет?
– Это не ко мне вопрос, - опять вздохнул Лева. - Правда, сейчас снова деньги в институте появились, когда пришел новый начальник отдела, но нам их все равно не выделяют. Куда-то эти деньги исчезают. Да, впрочем, вам это не интересно. - Тут специалист по царям зверей издал какой-то странный смешок.
А мы сделали вид, что этот смешок очень нас задел. За живое, как говорится.
– Это вы так насмешливо про профессора Медведева? - возмутился Алешка. - Про человека, который полжизни провел в экспедициях среди льдов и метелей? Который с живыми медведями на дрейфующих льдинах фотографировался?
Дядя Лева откровенно расхохотался:
– В экспедициях на Севере? Да он там наказание отбывал. За мошенничество. Как он ученым стал, ума не приложу! А медведи… Это, ребята, один и тот же медведь, который у него в кабинете стоит. Все это - фотомонтаж. С чучелом. - Тут он хмыкнул: - Даже чучело у него не полное.
