- Вот, Петрович, и я, - сказал Артемка. - Давно не видались.
Старик поднял слезящиеся глаза. Вдруг лицо его сморщилось, борода затряслась:
- Неужто Артемка?
- Я самый
- Живой, значит?
- Живой, дедушка.
- Ну, слава тебе господи! - перекрестился старик. - А я уж думал, что ты навеки сгинул. Так и барышне сказал. Барышня тут одна про тебя спрашивала... Ну, присаживайся. Сейчас чаю заварю...
- Какая барышня? Когда спрашивала?
- Да это летом еще было. Молоденькая такая, с глазками...
- Ах, Петрович, все барышни с глазками!
- Э, не скажи! У этой особенные глазки - такие, брат, бог не всякой дает.
- А ты не заметил, Петрович, какая у нее нога? Номер, то есть?
- Вот этого не заметил. Она у меня обувку не чинила. Только справилась про тебя и ушла. Даже вроде в лице расстроилась.
- Дедушка, - попросил Артемка, - ты мне помоги! Я, можно сказать, прямо из воды: ни инструментов при мне, ни колодок. А туфли надо сделать такие, в каких и царевы дочки не ходят. Вот он, товар, за которым ты меня в Ростов посылал
Старик взял парчу, пощупал пальцами.
- Хороший товар! Качество довоенное. Это ж для нее, что ли?
- Для нее, дедушка.
- А мерку снял?
- Да я ж ее шесть лет не видел!
- Да-а... - задумался старик. Он взял на полке колодку и подал Артемке. Как считаешь, подойдет?
Теперь задумался Артемка. Надеясь на профессиональный навык определять размер обуви по фигуре, он напрягал память, чтобы представить девушку точно такой, какой увидел ее на бульваре перед контрразведкой.
- На полномера бы меньше
- И такая есть, - сказал Петрович. - Вот, смотри, - потянул он с полки другую колодку. Артемка деловито оглядел и кивнул:
- Вот эта будет в самый раз.
Всю ночь горел свет в будке Петровича. Только перед утром старик задул в лампе огонь, чтобы дать Артемке часок поспать. Артемка, еще слабый после болезни, как свалился на лавку, так будто в пустоту провалился
А когда открыл глаза, то увидел на верстаке уже готовые две золотые туфельки И были они такой благородной формы, так сияли в утренник лучах солнца несказанной красотой, что Артемка даже зажмурился.
- Петрович, - сказал он со слезами в голосе, - ты ж самый великий мастер! Нету тебе равных на свете!
- Что уж там, что уж там... - смущенно забормотал старик. - Вместе ведь делали...
Засунув туфли под ватник, Артемка распростился со стариком и пошел к клубу имени Ленина.
Клуб помещался в большой каменной ротонде, стоявшей в городском парке. Вся площадка перед ним уже кишела детьми.
Артемка разыскал дверь, что вела за кулисы, остановился перед нею, глубоко перевел дыхание и потянул за ручку. И сейчас же увидел светло-рыжего человека в потертой студенческой куртке и с носатым Петрушкой в руке.
- За кулисы нельзя! - крикнул студент. - И чего вы все за кулисы лезете!..
- Алеша! - сказал Артемка, узнав в студенте того гимназиста, который когда-то защищал его от насмешек "Петьки толстого". - Неужто не признаешь?
Студент всмотрелся и выронил куклу.
- Боже мой!.. Ты жив?! - вскрикнул он и схватил Артемку в объятия.
- Мне бы Лясю повидать... - робко сказал Артемка. - Именинница она сегодня. Подарок ей принес...
- Лясю?.. А ты разве не знаешь?.. Э, брат, ты, кажется, опоздал: она сегодня в Москву уехала. А может, еще поезд не отошел... Ты беги, беги на станцию! Она в вагоне Луначарского... И Кубышка с нею... Беги - может, еще застанешь. Поезда-то теперь знаешь как ходят...
Не сказав ни слова, Артемка повернулся и бросился вон из театра.
- И Пепс с ними! - кричал ему вслед Алеша. - Пепс, твой приятель!.. Беги!..
Пока Артемка бежал до станции, он ничего не слышал, ничего не видел. Только одни паровозные гудки достигали его слуха, и каждый такой гудок ударял его прямо в сердце.
Вот он, перрон! Народу на нем тьма-тьмущая. Но почему-то никто не стоит на месте, а все идут в одну и ту же сторону и машут руками... Ах, да ведь это они идут рядом с отходящим поездом!
Артемка помчался еще быстрее. Вот он настиг вагон, вот он поравнялся с дверями... Но на ступеньке стоит красноармеец с винтовкой в руке и предостерегающе грозит Артемке пальцем.
И еще одно сделал Артемка усилие и настиг второй вагон. Но и там красноармеец с винтовкой, и там тот же предостерегающий жест...
А поезд идет все быстрей и быстрей, все чаще и чаще стучат колеса И вот уплывает вперед второй вагон, вот плывет вслед за ним мимо Артемки и последний вагон... Прощай, Ляся!.. Прощай, Пепс!..
Артемка собрал весь остаток сил, ударился ногами о шпалу - и повис на буфере последнего вагона.
Пепс, Кубышка и Ляся сидели в маленьком купе рядом с кабинетом наркома и изредка обменивались короткими, незначительными фразами. На столике, в стакане с водой, алела живая роза. И то, что за окном мороз и снег, а на сердце у всех тяжесть, как-то странно уживалось с яркой красотой цветка.
Когда промелькнули последние домики окраины и за окном растянулась белая пелена, откуда-то издалека и в то же время будто из-за самой спины, донесся отчаянно-призывный голос:
- Пе-е-епс!.. Ля-а-а-ся!..
Смертельно побледнев, девушка вскочила с дивана. Странно изменился в лице и Пепс. Кубышка растерянно переводил взгляд с дочери на негра.
Крик повторился. И еще отчаяннее прозвучал в нем страстный призыв.
- Боже мой!.. - вскрикнула девушка, хватаясь за сердце - Это он!.. Он!! Он!!!
- Деточка, деточка! - бросился к ней Кубышка. - Успокойся!.. Уже который раз слышится тебе его голос! Возьми же себя в руки!..
- Это он! - кричала Ляся, отталкивая от себя отца. Пепс шагнул к Луначарскому в кабинет и твердо сказал:
- Товарищ народни комиссар, на крыша кричит человек. Очень много холодно. Разрешите остановить поезд.
- Да, конечно, - сказал нарком. - Остановите.
Пепс рванул ручку тормозного крана. Послышалось резкое шипение, и поезд стал быстро сбавлять ход.
Пепс и красноармеец бросились в тамбур. А минуту спустя они ввели полузамерзшего Артемку в вагон.
Увидев Лясю, Артемка начал поспешно расстегивать ватник, но замерзшие пальцы не слушались. Артемка рванул пуговицу, вытащил из-за пазухи две золотые туфельки и поставил их у ног оцепеневшей от счастья девушки.
- Товарищ народни комиссар, - весь озаряясь, сказал Пепс, - это Артиомка. Он жив...
- Вот как! - сверкнул Луначарский стеклами пенсне. - Так это и есть ваш Артемка? Поздравляю вас всех. Но ведь он еле на ногах стоит. Трите его, трите!.. Вот тут у меня шерстяные перчатки.
Артемка молча протянул наркому письмо партизан. Немного спустя Луначарский опять заглянул в маленькое купе и, прищурившись, сказал:
- Выходит, товарищ Пепс, мне подвезло: каких артистов везу в Москву! Эти знают, что такое настоящая жизнь!
1958
1 Секвестровать (лат.) - налагать запрет.
2 Убирайтесь, казачьи бандиты! Мы донесем генералу Деникину (нем.).
3 Это есть наш последний
И решительный бой,
С Интернационалом
Воспрянет род людской...
