время до того, как эти существа появились в доме и пытались отобрать у неё всё, что она любит.
Она подошла к сараю, звери за ней. Ворон порхал с куста на куст.
На сарае висел замок, но его никогда не закрывали, так себе висел, для вида. Она открыла сарай и вывела стоявший у стены велосипед.
Велик ей подарили на день рождения года два назад: теперь он, ярко-жёлтый с синим, был немного маловат, но с фарами, накачанными шинами, впереди была корзинка.
– Я посажу тебя в корзину, – предупредила она Кротиху.
– Корзину? Чего?
– Лучше не спрашивай, – сказал Ворон.
– Ну, ладно, меньше знаешь, крепче спишь, – согласилась Кротиха.
Лили осторожно посадила её на место.
– Мышонок, – спросила она. – А ты куда? В карман?
– Я постою на плече, – заявил тот. – Буду предупреждать о возможной опасности!
– Хорошо, только наверху ветер.
– Я выдержу!
– Я сам полечу, – сообщил Ворон. – Не поеду на той штуковине.
– Штуковине? – нервно переспросила Кротиха.
Лили надела шлем и провела велик по садовой дорожке, она обогнёт дом, потом выедет на главную улицу и… какая дорога? А193? Миллион раз видела этот знак, но так и не запомнила. Ну, в любом случае, она приведёт её к больнице.
– Нич-чего не з-забыла? – спросил голос.
Лили посмотрела вниз. На дорожке лежал Уж. Она чуть про него не забыла. И у неё в голове мелькнула какая-то мысль, что-то надо было вспомнить, но что? Мысль была смутная, туманная…
Она отмела её и подняла Ужа.
– Я могла бы надеть тебя, как пояс, – нерешительно предложила она.
Она беспокоилась, что обидела всё ещё страшную для неё змейку, которая отливала зелёным цветом на свету из дома.
– Хорош-шо, – согласился он, показав зубы.
– Только не кусайся, – попросила она.
– Нет, – ответил Уж. – Ещё не время.
– Что?
– Я хотел сказать, не буду.
Лили скорчила рожицу. Ну что с ним сделаешь? Она подняла Ужа и обвила его вокруг пояса, он помог и обхватил её кольцом.
Она включила фары: белую впереди и красную сзади. Они были неяркие, но, когда она поедет – станут светить сильнее. Миновав дом, она вывела велик на дорогу, вскочила в седло и нажала на педали. Ветер разметал её волосы из хвостика, и пряди бились по лицу. Дорога была длинной и еле-еле освещалась. Пришлось вильнуть в сторону, чтобы не наехать на битые бутылки из пустой в этот час пивнушки с тёмными окнами. На углу она повернула на главную улицу и переключила скорость.
Кто-то настойчиво постучал ей в шею.
Она нажала на тормоза передние и задние, как учил папа, чтобы не перелететь через руль, и остановилась у закусочной.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как Мышонок схватился за её ухо передними лапками.
– Посади меня в карман, – попросил он.
Путешествие заняло, по крайней мере, час.
Ворон летел впереди, Лили сообщила ему, куда они едут, он часто садился на придорожные деревья и смотрел глазками-бусинками, как его догоняют. Лили отвыкла от езды на велосипеде, ноги у неё устали, мышцы болели и горели, словно не чаяли, когда она остановится, и намекали всеми известными им способами.
Она несколько раз останавливалась перевести дух – около памятника героям Первой мировой войны, потом подольше на вершине холма на главной улице. Там она прислонилась к павильону на автобусной остановке, переждала немного, пока снова не отправилась в путь.
– Можно было поехать на автобусе, – сказал Мышонок, выглянув наружу.
– Я не поеду в автобусе с мышью, кротом, ужом и вороном, – возразила Лили. – В автобусе можно кого-нибудь встретить. Из школы. Сейчас, правда, поздно, но тут не угадаешь. Или учителя!
Она живо представила себе картинку. Вопросы. Удивление.
– Нет уж, увольте.
– Ворон у нас сам по себе, – заметил Мышонок.
– Разницы мало, – ответила Лили.
– Понял, – хмыкнув, согласился Мышонок и исчез в кармане, сжавшись в комочек.
Итак, Лили села на велик и нажала на педали.
Дорога была оживлённой и только у первого отрезка до знака «60» имелся тротуар, поэтому она ехала осторожно и очень медленно.
Несколько раз пролетавшие мимо огромные широченные грузовики и внедорожники сигналили ей, громко и резко.
––! – в таких случаях каркал им вслед Ворон, но, к счастью, ветер уносил грубые слова прочь, в долину.
Она ехала в определенном ритме, в задумчивости, кошмаре. Слева плыла луна, мелькали придорожные посадки. Мимо проезжали машины, гудели. Холодный ветер дул ей в лицо.
Ныл Мышонок.
Но наконец они приехали в соседний городок, дорога свернула, и Лили покатила мимо старой суконной фабрики с башенкой, уходящей в тёмное небо, и дальше на главную улицу. Теперь она набирала скорость. Пронеслась через пешеходный переход, где горел зелёный свет, и какой-то пьяница закричал ей вслед.
И наконец они добрались: «Акушерский центр» было написано на знаке с подсветкой перед зданием с огромным количеством окон, во многих из которых горел свет, оно могло быть большим спортивным залом, школой. Перед ним была автостоянка с рядом для такси, где ожидала пара машин. Дверь одной из них была открыта, водитель сидел, поставив одну ногу на землю, и курил.
Оставив зверей ожидать снаружи в тени мусорки, Лили вошла в здание и по знакам прошла к столу дежурного администратора.
В приёмной стоял автомат с безалкогольными напитками, ещё один для оплаты парковки, несколько диванов и изогнутый стол.
– Здравствуйте, – обратилась она к сидевшей за компьютером молодой женщине с розовыми волосами и кольцом в носу.
– Здравствуй, детка, – ответила та. – Чем могу помочь?
– Я ищу Уилсонов, – сказала Лили. – Родителей. У них должен был родиться ребёнок.
Женщина пристально посмотрела на неё.
– Понятно. А… Ты что, одна?
Она оглядела Лили с головы до ног, и та вдруг поняла, что она, наверное, грязная, в пыли, угле и земле.
– Да. То есть нет. Я с бабушкой, э-э… она снаружи, в машине… я только хотела узнать, как у них дела.
Она замолчала, понимая, какой у неё ужасный вид.
– Я упала, – запинаясь, добавила она.
Лили не нравилось, как смотрела на неё женщина.
– Так, – сказала женщина, заправляя розовую прядь за ухо. – А сколько тебе лет?
Лили не поняла, при чём тут её возраст, и отвечать не стала.
– Могу я повидаться с родителями? – спросила она.
Женщина по имени Катрина – так было написано на бейджике – застучала по клавиатуре.
– Ой, – сказала она.
– Ой?
– Они в оит, – сообщила Катрина. По крайней мере так это прозвучало.
– Оит?
– Извини. ОИТН. Отделение интенсивной терапии для
