Поклажи оказалось больше, чем они думали: свернутые покрывала, плетеные корзины, уложенные одна в другую…
Том попытался уместить все на крепкую спину Собака, увязав оставшимися веревками, – корзины держались; зверь не сбрасывал их, а смотрел на Тома спокойно и равнодушно, кося коричневым глазом с красной каймой.
Когда все было готово, дети, не сговариваясь, одновременно повернулись в сторону дома.
– А если он вдруг проснется? – спросила Нинне.
Том хотел было помотать головой, но вспомнил слова Ханы: «Иногда ложь нужнее правды». И он солгал:
– Сейчас ему надо выспаться, мы не должны ему мешать. Но когда-нибудь, никто не знает когда, он проснется.
– И тогда он придет к нам? – с надеждой спросила Орла.
– Если мы будем носить его здесь, – Глор дотронулся до своей головы, – и здесь, – он поднес руку к груди, – то он всегда будет с нами.
– Но как он нас найдет? – поникла Орла. И вдруг вся осветилась. – А-а, я знаю!
Она исчезла и не возвращалась довольно долго, но в конце концов вернулась. Последний взгляд на дом, их дом, где Ноль-Семь спал своим самым долгим сном, на загон – самый первый их дом, – и вот они уже в пути. Гуськом, друг за другом: так же, как и во время побега из Лагеря; только на этот раз шествие замыкали двое: Глор и Собак.
– Куда мы идем? – спросила Нинне.
– Вон туда. За мной.
И дети покорно пошли за Томом, больше ни о чем не спрашивая. Так было проще.
«Нет, я хотел не этого, – размышлял Том. – Я хотел, чтобы все слушались меня, да. Но потому, что верят мне, а не потому, что ничего другого не остается».
Но ему приходилось мириться с тем, что есть. Как и остальным.
Том отыскал глазами жука. Вон он, впереди, маленький и блестящий. Его надежда, его путеводная звезда.
Лес становился все гуще, идти было труднее. Вокруг поднимались колючие кусты, кружили москиты, жаждущие крови. Туда ли они идут? И разумно ли это – идти за каким-то насекомым, которое, быть может, оказалось здесь совершенно случайно и летит в неизвестном ему самому направлении?
«Хватит вопросов, – решительно сказал себе Том. – Вопросы бессмысленны, если нет ответов». Он шел вперед, остальные следовали за ним.
* * *
– Контроль Сгустков Десять-Тринадцать. Контроль Сгустков Десять-Тринадцать. Приказываю прибыть на Базу через десять минут!..
Громкоговоритель выплевывал эти фразы без перерыва; казалось, он никогда не умолкнет – одержимый электрический голос, в котором звучит угроза.
– Ну вот, – Джонас выключил монитор, на котором видна была тоскливая цепочка детей в лесу, отсоединил его от проводов и спрятал в угол, под стол. Потом выпрямился и сказал: – Ну что, идем? Ты же слышал.
– Что? – не понял Рубен, следивший за его движениями. – Зачем ты выключил наш монитор? Мы же их потеряем!
– Уже потеряли. Ты что, не слышал? Идем, пока за нами не пришли, – Джонас взял Рубена за плечи и подтолкнул к двери.
О, бесконечная надежда круга.
Вертумн
– Она ведьма! Это все из-за нее! Она высосала из нас все силы! Он упал, а она проснулась… Ты что, думаешь, это случайно?
Нинне верещала как безумная. Хана влепила ей затрещину, как в старые времена. Но это не помогло. Малышка прижала ладонь к покрасневшей щеке и продолжала кричать:
– Я говорю вам, это так и есть! И можете бить меня сколько угодно, я все равно не замолчу. Вы должны выслушать меня! Она ведьма!
Непонятно, откуда вдруг взялась эта идея. В книге со сказками ничего подобного не было, а сказки все еще оставались основным источником детских фантазий – хороших и плохих. Но выяснять было некогда: неудержимая ярость Нинне возникла в момент всеобщего утомления и разочарования, еще немного – и она бы передалась всем. Вот почему Хана ударила Нинне. А Том взял ее за плечи и как следует встряхнул.
– Все, хватит, – проговорил он, не повышая голоса. – Прекрати. Она не такая, как мы. Она долго была больна. И тебе следует радоваться, что ей теперь лучше, вместо того чтобы говорить глупости.
– Но ведь она украла силы Ноль-Семь… Ты что, думаешь, это случайность, что все произошло одновременно?
Нинне сама уже не так твердо верила в то, что говорила. Она почти успокоилась и молча уселась на землю, сунув большой палец в рот, чего не делала уже давно.
Хана и Том озабоченно переглянулись. Они шли без перерыва уже почти три дня, желая уйти как можно дальше от поляны, только иногда ненадолго останавливались, чтобы собрать плодов и поесть. Этим вечером Собак принес детям двух пушистых зверьков, с которых Глор очень ловко снял шкуры. Под удивленным взглядом Тома, он в два счета разделал маленькие тушки, после чего передал их Хане, чтобы она нашпиговала мясо травами и зажарила на костре. Сытые и уставшие, дети вели себя непривычно тихо и почти уже засыпали, когда Нинне вдруг ни с того ни с сего раскричалась.
Лу слушала ее, не моргая. Она была все еще очень слаба и большую часть пути проводила, свернувшись калачиком на спине Собака, среди пожитков; она была такая худенькая и легкая, что зверь, кажется, не обращал на добавочный груз никакого внимания. Когда все остальные заснули, Лу так и осталась сидеть с печалью в распахнутых глазах.
– Не сердись на нее, – сказал Том, передавая Лу миску с горячим травяным отваром. – Это от отчаяния.
Лу грустно улыбнулась и пожала плечами.
– Я всегда была для всех странной. Какая разница.
– Если честно, ведьма бы нам сейчас не помешала, – не глядя на Лу, шепотом произнесла Хана. – Она бы сказала, что случится завтра, или послезавтра, или через месяц. Или кто умрет следующим, – шепот стал зловещим. – Если ты ведьма, то у тебя получится. Может, попробуешь? – но злость быстро улетучилась, и Хана взяла себя в руки. – Прости, – пробормотала она, – я знаю, что ты ни при чем. Просто иногда легче верить в то, что удобно. И правда плохо, что мы совсем ничего не знаем… И ты тоже, Том. Ты ведь тоже ничего не знаешь?
– Да, не знаю. Я не знаю, что можно было сделать, чтобы Ноль-Семь не умер. И можно ли было что-то сделать. Если да, то я не знаю, что. И не знаю, как все изменить.
Том не спал в эту ночь до самого утра, когда первые лучи Астера окрасили мир зеленоватым светом. «А может, – думал он, – и нельзя ничего изменить. И мы будем идти и идти, бесконечно. У нашей сказки нет конца».
Том был прав и неправ одновременно, но пока еще не знал этого.
* * *
Мак-Камп мерил кабинет широкими шагами. Джонас с интересом озирался. Он никогда еще здесь не был. Его принимали на работу в темноватой палатке на краю Базы, ему запомнился лишь дрожащий неоновый свет, искажавший очертания предметов.
Мак-Камп явно не привык себе ни в чем отказывать: диваны, книжная полка с двумя десятками книг, расставленными по толщине и по размеру, несколько ликерных бутылок на маленьком столике в углу. Очень неплохо, в сравнении с нищетой их рабочих мест. Джонас покосился на Рубена: того обстановка явно не интересовала, он смотрел только на Мак-Кампа. И это был не слишком приязненный взгляд.
Мак-Камп был сердит. Страшно сердит, это он повторил уже несколько раз.
– Вы должны понимать, что доверие к Базе и наша работа здесь напрямую зависят от того, насколько мы держим ситуацию под контролем. Сбои в системе недопустимы!
Джонас едва сдержал смешок – в какой системе? Мак-Камп подозрительно взглянул на него, и Джонас сделал вид, что закашлялся.
Мак-Камп вернулся к прерванной речи.
– Возмутительно, что исчезновение Тринадцатого Сгустка не было вовремя замечено…
– Но, шеф, – вмешался Рубен, – вы же знаете, что мониторы день работают, два – нет, а когда работают, то с помехами…
– Я вызвал вас не для того, чтобы обсуждать состояние мониторов, – ледяным голосом оборвал его Мак-Камп. – Вот этот твой напарник – господин гений – был нанят именно для того, чтобы следить за их исправностью. – Рубен лишь пожал плечами. – И если мониторы вышли из строя, то вы должны были сообщить мне об этом немедленно. Мы могли бы заказать запасные части.
– Так разве в запчастях дело? – возразил Рубен. – У нас их полные ящики валяются. Вся проблема в связи.
– Как бы то ни было, – повысил голос Мак-Камп, – у меня есть основания считать вас ответственными за исчезновение восьмерых детей, и я требую, чтобы вы немедленно приступили к их поискам.
– Наверняка это не первый случай исчезновения детей, не так ли? – спросил Джонас.
Мак-Камп подозрительно взглянул на него.
– Придержи язык, гений. К нам с визитом собирается только что назначенный Комитет Контроля. Поэтому, – голос его снова обрел уверенность, – я требую, чтобы детей нашли, всех до единого! Это всего лишь дети, а не иллюзионисты. И Лагерь, конечно, большой… но не бесконечно большой. Наверняка они смешались с другими Сгустками. А может, вырыли туннель и втиснулись туда, как черви, откуда мне знать. Они находились на вашем участке, это ваша работа! Найдите их.
