Они все еще стояли в прихожей. Петя - как пришел из школы, в шубе и с портфелем, а мама - в своем кухонном переднике и с мокрым полотенцем через плечо.
- Но как ты мог? Как ты мог? - в который раз повторяла мама. - Я все понимаю... Но как ты мог так сказать Клавдии Сергеевне?
Петя плакал. Растирая слезы то маминым фартуком, то рукавом своей шубы, то кухонным полотенцем - всем, что попадало под руку, он всхлипывал:
- Сам не знаю... Не знаю сам...
Он уже рассказал маме об всем: как он на катке поссорился с мальчиками; как Вова с Кирилкой все шептались, а с ним не хотели дружить; и как ему из-за этого стало обидно, хотя, может, он сам еще больше виноват; и как на большой перемене он подошел к Леве Михайлову поговорить о той самой марке из пиратской страны Гонделупы, а Лева его прогнал, обозвал простофилей, да еще накричал на него. Ему после этого стало так обидно, что он даже заплакал. А потом Кирилка стоял у доски как пень. И что на него тоже нашло, на Кирилку? Ведь он же хорошо знает таблицу умножения на четыре. И вот ему, Пете, от всего этого стало так плохо, так стыдно, потому что он взялся ему помогать, чтобы Кирилка хорошо учился.
А уж потом все пошло кувырком... И теперь, как ему быть с Клавдией Сергеевной? И с Кирилкой? И с Вовой? И что будут говорить о нем в классе?
- Не знаю, что мне делать! - всхлипнул Петя, вытирая последние слезы все тем же маминым передником.
Мама пристально посмотрела на него:
- Неужели не знаешь?
- Думаешь, надо перед всем классом? - спросил он и представил себе строгие глаза Клавдии Сергеевны, когда он будет просить у нее прощения. "Нет, нет, нет... - скажет она ему, - таких мальчиков я учить не намерена..."
И, может, сегодня он сидел последний раз на своей парте рядом с Кирилкой? И, может, сегодня Клавдия Сергеевна последний раз похвалила его и поставила в классный журнал пятерку? Неужели он никогда больше не увидит школы?
- Пойдем вместе, - просит Петя и робко глядит на маму. - Ты и я.
- Ты разве трусишь, Петя? - спрашивает мама.
Петя обижается:
- Нет, я не трус. А если она меня не простит?
- Простит. И я тебе совсем не нужна, чтобы поговорить с Клавдией Сергеевной.
- Она сказала, пусть придет папа или ты... Разве вы не пойдете? Или у папы нет времени?
- Папа очень занят, это правда. Но раз его вызывают в школу, время у него всегда найдется. А теперь беги поскорей к Кирилке.
- К Кирилке? Зачем к Кирилке?
- Ох, Петя, до чего ты глупый! Зови его скорее к нам. Скажи, что мы его очень хотим видеть. Скажи, что вместе будем делать завтрашние уроки...
- А может, он не захочет?
- Захочет.
- Только я раньше поем.
- Нет, раньше сбегай за Кирилкой. После школы полезно прогуляться. А я напеку вам блинчиков с вареньем.
- Ой, мамочка! По десять штук каждому. Я такой голодный!..
- И Вову тоже зови.
- Нет, мы в ссоре.
- Петя, не спорь! На его долю тоже будут блинчики.
Но Пете очень не хочется первому мириться, и он пытается уговорить маму:
- Как ты не понимаешь! Если с человеком в ссоре, его не зовут есть блинчики, да еще с вареньем.
- Петя! - строго говорит мама. В эту самую минуту чайник так зафыркал, что мама наконец-то его услыхала. - Боже мой! - воскликнула она. - Распаялся! Полностью распаялся!..
И она бегом пустилась на кухню, и это было очень кстати, потому что воды в чайнике осталось совсем немного и он мог действительно распаяться.
А Петя махнул рукой и отправился за Кирилкой. Разве маму переупрямишь? У, она такая настойчивая! Спорить с ней не было ни малейшего смысла.
Пока он шел к Кирилке, он все обдумывал, как лучше сказать Вовке, с чего начать и в каких выражениях.
Например, можно так: "Вова, забудем нашу ссору и будем снова друзьями!" Это получится здорово, если так сказать: "Вова, забудем нашу ссору и будем снова друзьями!"
А можно еще так: "Вова! Если я виноват, ты меня прости. Если ты виноват, я тебя прощаю!"
Так, пожалуй, даже лучше.
Но можно еще и совсем по-другому - подойти, протянуть руку и сказать только два слова: "Давай дружить".
О том, как приступить к мирным переговорам с Кирилкой, Петя совсем не думал. Это было просто. Он придет и скажет: "Кирилка, идем к нам. Мама тебя зовет..." И Кирилка пойдет прямо и безо всяких.
Но Вова - другое дело.
Пожалуй, лучше всего два слова: "Давай дружить" - и протянуть руку.
Но, вообще говоря, еще никем не доказано, кто с кем должен мириться первый: он с Вовкой или Вовка с ним.
И совершенно неизвестно, кто кого больше обидел: он - Вовку или Вовка - его.
А если совсем не ходить за Вовкой? Сказать маме, будто он...
И вдруг Петя услыхал:
- Петька, стой! Куда ты несешься?
Петя остановился пораженный. Вот так совпадение! Он думает о Вовке, а Вовка прямо перед ним - лицом к лицу!
- Ты? - смутившись, прошептал он и тут же быстрой скороговоркой выпалил: - У нас блинчики с вареньем... По десять штук... Для тебя, для меня и для Кирилки. Пошли скорее, мама ждет.
- Вот видите! - Вовка обратился к незнакомому человеку в удивительных меховых сапогах. Такие Пете попадались лишь на картинках в книгах. - Я вам говорил, что Кирилка у Пети. Это и есть Петя, наш самый лучший товарищ. Значит, Кирилка у тебя? Давно? - весело спросил Вовка.
- У меня его нет. Я как раз бегу за ним...
- И у тебя нет? - удивился Вовка. - Вот те раз! Видите, - он снова обратился к незнакомому человеку, - я вам говорил, может, он и не у Петьки, потому что мы немного были в ссоре...
Тут Петя вспомнил все, что придумал дорогой, и решил, что наступил самый подходящий момент.
- Забудем нашу ссору... - начал было он торжественным голосом, но тут же сам себя перебил: - А может, Кирилка в школе?
- В том-то и штука - нет его в школе! И дома нет. И у меня нет. Теперь и у тебя нет. Так где же он? А на тебя я не обижался, - сказал Вовка. - Это все твоя Гондепупа... Или как ее там?
Петя вспыхнул, как говорится, до корней волос.
Вовка же продолжал:
- Потом я тебе все расскажу! А сперва нужно Кирилку найти. А Левка дрянь! Ух, да и какая же он дрянь! Я его здорово отлупил. Он даже заревел. Не веришь?
- Мальчики, - вмешался в их разговор незнакомец в меховых сапогах, как же быть? Подумайте хорошенько, пораскиньте мозгами. Где еще может быть Кирюха?.. - И он потер ладонью лоб, очень похоже, как это делал Кирилка, когда из-за чего-нибудь расстраивался.
Мальчики взглянули друг на друга.
- Может, он в клуб пошел? - подумав, неуверенно сказал Вовка.
- Уж нет! - твердо сказал Петя. - На почте, вот где!
- Верно! - обрадовался Вовка и шлепнул Петю по спине. (И как это было приятно!) Незнакомец удивился:
- А чего ему делать на почте?
- Вот вы и не знаете, - принялся объяснять Петя. - А он по два раза в день, иногда по три ходит на почту. Ведь у него папа на Севере, а писем ему не шлет.
Тут незнакомец почему-то рассердился:
- Какие еще письма с зимовки? Что, у нас там почтовое отделение, что ли? И напрасно Кирилка ждал.
- Все-таки, - упрямо проговорил Петя, - письма можно было посылать... В крайнем случае за целую зиму хоть три письма. А то ни одного. Это очень плохо.
- Ага! Понимаю! - вдруг догадался Вовка. - Значит, вы приехали прямо с зимовки, да?
Незнакомец ничего не ответил.
А Петя со свойственной ему настойчивостью продолжал:
- Хорошо, хоть отец прислал Кирилке такой замечательный портфель. А то знаете, как ему было плохо без портфеля!
У незнакомца в глазах мелькнуло изумление. И вообще он казался совсем сбитым с толку.
- Что за портфель? - пробормотал он.
Вовка прищелкнул языком:
- Еще какой! Вот увидите.
- А тетка у него очень плохая, - снова начал Петя.
- Эге, - подтвердил Вовка, - сущая ведьма, а не тетка. И дерется. Кирилка сказал...
- Уж если Кирилка где, так на почте! - с твердостью в голосе закончил свою мысль Петя.
- Раз так, пошли на почту, - сказал незнакомец с Севера. По мере того как мальчики говорили, выражение лица у него становилось все мрачнее и мрачнее и лоб перерезала глубокая морщина.
Но и на почте Кирилки не было. Не было его и в том сарайчике, где обычно ночевал Тяпка и куда Кирилка любил захаживать, чтобы поиграть со щенком. Впрочем, и самого щенка в сарайчике они тоже не нашли.
Потом Вова и Петя со своим новым знакомым на всякий случай сбегали в школу.
Затем снова отправились к Кирилкиному дому.
И снова к Вовке.
И снова на почту.
И даже в клубе, куда ходить было совершенно бесполезно, они тоже побывали.
И все равно Кирилки нигде не было.
Тут Вовка набрал полон рот воздуха, отчего щеки у него стали в два раза толще, затем он этот воздух выдохнул и проговорил, переводя глаза с Пети на нового знакомого:
- Уж не знаю, куда еще идти.
- Давайте думать, какие места бывают, - сказал Петя.
И они остановились посреди улицы и принялись думать.
...А чайнику в этот день окончательно не везло. Он опять стоял на керосинке, и опять сердито кипел, и опять фыркал, и выходил из себя, и опять его крышка подскакивала и дребезжала, и мама опять не обращала на него ни малейшего внимания.
