по назначению и ударился о трубу, потом загремел и приземлился в мусорку. Завтра нужно выбрать время, достать их и перепрятать. Но сейчас главное – они на улице, а она в доме – всё, что нужно.
Вернувшись в спальню, она легла в постель прямо в одежде. Где-то плакала малышка, мама говорила о смене пелёнок, просила отца принести тёплой воды и…
Когда она открыла глаза, стояла глубокая ночь. На тумбочке виднелась тарелка с бутербродом, а рядом стакан с водой. В окно светила луна.
Где-то далеко ухнула сова.
Но что-то было не так. Что?
И она догадалась: не было света, в доме не горела ни одна лампочка.
Обычно ночью на лестничной площадке за спальней в розетку включали ночник. Обычно родители оставляли свет в туалете, куда не доходили огни с дороги и было очень темно. Как сейчас.
Лили прислушалась. Тишина. Ни папиного сопения – он иногда храпел во сне, и довольно громко. Ни плача малышки. Лили медленно встала и вышла на площадку. Темно. Тихо. Она прошла через площадку и приоткрыла дверь в спальню родителей.
Они неподвижно лежали на кровати с открытыми, ничего не видящими глазами, устремлёнными в потолок.
У Лили замерло сердце, ухнуло в пятки – она схватилась за грудь, но потом сердце снова забилось. Неужели умерли? Нет. Они мерно дышали, грудь то поднималась, то опускалась.
Она вошла в спальню.
У окна в лунном свете стояли подменные родители с ребёнком на руках. На этот раз с настоящим – это была Роза. Они взяли Розу. Достали из кроватки и держали на руках.
Перед глазами Лили мелькнула картина: подкова, железная подкова, та, что раньше висела над задней дверью, пока та не исчезла и не построили новую кухню; подкова, которую она оставила у пустых банок от краски. Подкова, которую она не повесила на место, у входа в дом.
– Вот и свиделись, – заметил самозваный отец.
– Тебе пора уйти навсегда, – добавила мать-призрак.
Лили застыла, словно не человек, а пустое место, вырезанное из окружающего мира страхом. И помощи ждать неоткуда: звери её покинули, а это значит… Значит, она в них больше не нуждается. Так они сказали.
Ворон ясно объяснил: если они появились, ей была нужна их помощь. Откуда следовало, что, если их нет, сама справится.
Лили взглянула на подменышей. Страх постепенно уходил, уступая место телу. Жизни.
Что там всё время твердили звери?
Всё нужное в тебе уже есть.
Лили осмотрела руки.
Пальцы.
Руки.
Туловище.
Она развернула руки ладонями вверх. Вспомнила как, когда её укусил Уж, будто что-то разлилось по жилам. Вспомнила, как корчился от железного ключа демон.
Железо.
Она представила вчерашнего врача – надо же, всего лишь вчера, хотя казалось, что с тех пор прошла сотня лет, – который ввёл ей большую дозу железа, больше, чем люди получают с пищей, больше, чем у многих в организме, эта доза пополнила её внутренние запасы, их хватит на несколько недель.
Железо, улыбнулась она. Оно в ней, внутри. Вот и ответ, ответ в ней самой, в крови – полный шприц железа.
И теперь она знала, что делать.
– Чего это ты разулыбалась? – мертвенно ледяным голосом спросила самозваная мать.
Ох, сюда бы сейчас Кротиху с её дурацким остроумием и острым слухом, Ворона с глупыми советами, которые иногда оказывались на редкость полезными, Мышонка с нелепой бравадой. Даже Ужа.
Да ладно, она и сама не трусиха, справится.
– Я просто… Даже не знаю. Я больше не могу бороться. Не хочу. Я сдаюсь.
– Ты?..
– Сдаюсь. Хочу с этим покончить. Хотя уходить не собираюсь. Наоборот, останусь. Хочу забыть о болезни.
– Что-то на тебя не похоже, – возразила мать.
– Это мой выбор. Сами говорили, что я могу к вам присоединиться. Отдать свои жизненные силы. Можете меня обнять. И… Не знаю. Вы вдохнёте в меня своё дыхание, я стану такой, как вы, что-то в этом роде. И страдания закончатся, вы обещали.
– Да. Когда перестанешь дышать сама, – подтвердил отец, наблюдавший за ней, склонив голову.
– Хорошо, – согласилась Лили. – Приступайте.
– Что?
– Обнимите меня. Меня тошнит от этого тела.
Они отошли от окна, разглядывая её. Их глаза мерцали в лунном свете. Малышка в руках самозваной матери заворочалась и тихонько всхлипнула. Настоящая. Сестра Лили.
– Ты выбираешь это по своей воле? – спросила мать.
– Да, – ответила Лили. Она снова испугалась, потому что мир то сужался, то растягивался, словно вселенная дышала.
– Очень хорошо.
Оба шагнули вперёд.
– Погодите, – попросила Лили. – Сначала отдайте её мне. Сестру. Когда я умру… делайте что хотите.
Мать нахмурилась, но кивнула.
Она передала спелёнатую малышку, не сводя с Лили глаз, и та, прислушиваясь к тихому сонному дыханию сестры, прижала её к себе, а потом уложила в кроватку. Роза вздохнула и снова задышала глубоко и спокойно, несмотря на то, что происходило вокруг.
Родители приближались. В воздухе похолодало.
Лили напряглась, сама того не желая, и они обвили её руками, словно затягивающимися повязками, как два удава – нет, раньше она с удавами не сталкивалась, – выжимая из неё жизненные соки – так это происходило. Она чуть глотнула воздуха, потом ещё, а потом… потом всё, внутри было какое-то серебристое опустошение, а они обнимали её, сдавливая крепче, казалось, она сжимается в куклу, маленькую копию, ей было больно, ещё как, а потом… с очередным приступом она вспомнила, что выбросила подарок Розы на мусорку… а не надо бы… призрачная мать потянулась к ней губами, наполняя своим дыханием, тем, что у них было вместо кислорода… и Лили?
Лили с раскинутыми в стороны руками… обняла её в ответ.
Ничего не произошло, и Лили была поражена, ведь она собиралась умереть или даже не умереть, а превратиться в монстра, такого же, как они, и жить вечно.
Лили знала, все люди когда-нибудь умирают – с этим нужно было смириться.
Но.
Но потом она почувствовала, что подменные родители пытаются от неё ускользнуть. Значит, железо в её крови, железо звенело в её организме, питало с помощью сердца артерии, отзывалось в ней звонкой песней и возвращалось в вены.
Она крепче прижала демонов, не позволяя им уйти.
Не дала им уйти.
Раздался тихий хлопок, даже не похожий на лопнувший шар, или лопнувший где-то далеко, в другом саду, ещё хлопок… Вокруг Лили взметнулась блестящая пыль, в
