понимает мой посыл и продолжает развивать это направление. — Наш подозреваемый одного возраста с убитыми и легко втирается в доверие. А почему?
— Потому что молодежь вечно переживает какие-то драмы. — Подсказывает Леха. — А еще они берут пример со взрослых и пытаются загасить все мысли алкоголем, думая, что это им поможет.
— Логично, — киваю, — бросил парень и подружки тянут брошенку в клуб. Какие-то терки между пацанами, все тоже решается на вечеринке. Есть какие-то непорядки дома или на учебе и ты идешь туда, где тебя не будут дергать и где можно отвлечься, развеяться.
— А там тебе предлагают чудесное решение всех твоих проблем. — Папа пристально смотрит на меня. — Надеюсь, Варь, ты так не поступала?
— Да ну, конечно, сейчас она возьмет тебе и расскажет, — хмыкает крестный.
— Нет, пап, вы настолько идеальные родители, что не даете мне даже повода на вас обидеться и как следует где-то затусить, — пытаюсь отшутиться, но мигом становлюсь серьезной. — Пап, а мы можем запросить видео с тех клубов, где побывали жертвы?
— Там где были камеры, наши ребята уже поработали. Из пяти случаев записи есть только в трех местах. Имея новую информацию, можем их пересмотреть.
Мы дружной троицей перемещаемся в другой кабинет со множеством мониторов и необходимой аппаратурой. Крестный выуживает нужную флэшку и запускает запись. На экране вспыхивает картинка и на ней виден бар.
— Видео без звука, — предупреждает он, — и копии сделаны с трех разных камер.
У бара много людей. Кто-то танцует прямо у стойки, кто-то выпивает, кто-то просто о чем-то разговаривает. Типичная атмосфера таких заведений, ничего особенного. Люди, получив желаемое, постоянно меняются. И вот, где-то на пятнадцатой минуте, в кадре появляется пара молодых людей. Один что-то усердно доказывает другому, активно размахивая руками. Но второй будто не хочет слышать его и отталкивает, усаживаясь на за бар и таким образом, оказываясь спиной к говорящему.
— Тот, что сейчас за баром — первая жертва. — Подсказывает папа.
Парень остается один, что-то самостоятельно заказывает и пьет. Потом ракурс съемки меняется и мы видим, как он пытается танцевать на танцполе с какой-то девушкой, чье лицо не видно из-за постоянно развевающихся от танцев волос. Потом их снимает камера, но уже за столом. Девушка сидит спиной к нас, а будущая жертва что-то рассказывает и будто…
— Он что, плачет? — не отрывая взгляда от экрана, спрашиваю.
— Очень на то похоже. — Папа приближает картинку и мы видим, как парнишка вытирает ладонями лицо, а девушка будто успокаивающе его похлопывает по предплечью.
На последней записи видно, как она остается за столиком, а парень фактически сразу же после беседы покидает клуб.
— Странно как-то все, — протягиваю. — Он будто сбежал после разговора.
— Ну, если бы я разрыдался при девушке, то тоже бы поспешил свалить. — Поддакивает крестный. — И неважно, знакома она мне или нет.
— Что же его так расстроило?
— Мы этого уже не узнаем. — Отец включает вторую флэшку на втором экране. — Здесь дочка мэра.
Другое место, другие люди, но суть та же. Все веселятся и что-то празднуют. Милану я узнаю сразу же, как только она появляется в кадре. А вот лицо ее подруги приходиться поставить на паузу и пару минут изучать, потому что в наше с ней знакомство, она была уже без него. Миловидная девчонка, но все же уступающая по красоте дочке мэра. Милана то пропадает из кадра, то появляется рядом с ней вновь.
— Девушка куда-нибудь перемещается? — спрашиваю у старших.
— Нет, — слышится ответ, — она весь час стояла как приклеенная к тому месту.
— Она как будто кого-то пасла, — крестный тычет пальцем по экрану, — мы были там и с ее места открывается обзор на вот те места для вип-персон.
— Это не то видео, — озаряет меня мысль, — смотрите, она не грустит и постоянно улыбается. И к ней кроме Миланы больше никто не подходит, а значит, это тот вечер, когда она уже вызвала Пиковую даму.
Мы поворачиваемся к третьему экрану и там запись вечеринки в квартире Кирилла.
— Зачем он это сделал?
— У стримеров и блоггеров есть одна болезнь, — папа присаживается на рядом стоящее кресло. — Снимать, как они дышат, спят, едят и прочее. Видимо, Кирилл решил потом выложить это в своем блоге, но не успел.
— Кроме моего феерического представления там по-моему больше не случилось ничего запоминающегося. — Морщусь, когда вижу себя и Нику на экране.
В принципе, ничего нового я там не увидела. Да и Кирилл, как и полагается хозяину вечеринки общался почти с каждым пришедшим гостем. Потом все застывают на месте, видимо в тот момент я уже кричала в зеркальной комнате и в кадре появляется папа. Он, расталкивая, несется через все помещение и через десять минут выносит меня на руках. Самое удивительное было то, что недоумение и ступор у всех присутствующих пробыл крошечную долю минуты. А затем все вернулось на круги своя и все продолжили веселиться. Я вижу, как Ника подошла к Кириллу и что-то говорит ему. Он с чем-то ею сказанным соглашается и кивает. А потом она берет и хлопает по его предплечью. И что-то в этом жесте мне кажется таким знакомым. Я пытаюсь сообразить, где я это видела и перевожу взгляд на первый монитор. Там ведь девушка тоже так же утешала парня. Я даже специально перематываю видео на тот момент. Да, движение один в один. Потом скольжу взглядом на второй монитор и на застывшем кадре помимо Миланы с подружкой виднеется кто-то, кто застыл к нам спиной, но надел брюки с безумно безвкусной бахромой. Лица не видно, но мне оно и не нужно. Я и так знала, кому принадлежала эта вещь.
Нет, нет, не может этого быть.
— Варь, мы сегодня отлично поработали, — вклинивается в мое сознание голос папы, — пора домой. Если бы не Ника, наша мама мне бы голову открутила.
— Что? — почти шепотом спрашиваю его, отрывая взгляд от экранов.
— Я говорю, у нас в гостях Ника сегодня с ночевкой. Если бы она сейчас не отвлекала внимание мамы, мы бы тут так долго не смогли сидеть. Поехали, а то влетит. По дороге проинструктирую,
