тут. Мне так плохо, до немоты в теле. Я ничего не почувствую.
Но девушка наклонилась ко мне.
– Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Тебе нехорошо? Может, воды?
Девушка явно передумала меня убивать. Я для неё сейчас была всего лишь ребёнком, который нуждается в помощи.
– Спасибо. Всё хорошо, – с трудом поднялась я и пошла в свой номер 13.
Компания, как всегда, сидела в полутьме. Виктор небрежно бренчал по струнам, окончательно расстроив гитару.
– Дианчик! – раздалось со всех сторон. – Дианчик, где ты была? Мы уже все соскучились!
Я хотела послать их к чёрту, но они улыбались мне и протягивали руки. Я смахнула слёзы и улыбнулась в ответ.
Ни в автобусе, ни в самолёте уже никто не пел. Никто ни с кем не обнимался. Сероглазый Август и бледная как привидение Неля сидели рядом, но отстранившись друг от друга, как чужие. Виктор растерял свой демонический облик и стал неинтересен. Он был жалок, то и дело стараясь угодить. Брал меня за руку, заглядывал в глаза, пытался шутить. Не смешно… Я ругала себя за то, что отрываюсь на Викторе из-за своих неудач.
Великан и Бэмби всю дорогу спали, приткнувшись друг к другу. Вот где настоящая дружба! Гном и Великан.
Август смотрел на меня. Я это чувствовала и упорно смотрела в окно автобуса, потом в иллюминатор самолёта. Моя гитара лежала на верхней полке, и я переживала за неё. Расстроилась, бедная.
Одной рукой я нащупала стрекозу в янтаре. Достала инклюз и показала Августу. Он улыбнулся и кивнул. Неля не обратила на нас внимания. Скоро мы разъедемся по домам и какое-то время будем вспоминать друг друга. Может быть, даже найдём друг друга в Сети.
В аэропорту все скованно и растерянно попрощались друг с другом. На выходе нас ждали родители. Только Филя прощался со своей подружкой долго и трогательно. Они не успели друг другу надоесть.
Я представила Сашу. Румяного Сашу с доброй улыбкой, честным взглядом и красивой правильной речью. «У Саши остался мой телефон!» – с радостью вспомнила я и сразу поникла. Ну и что? Он мне никогда не позвонит. Выбросил бумажку с моим номером. А вдруг позвонит?
Вот мы встретимся когда-нибудь, и я буду совсем другая. Совсем-совсем! Такая лёгкая и воздушная. Стрекоза с двумя прозрачными крыльями. Он меня не сразу узнает.
А чтобы ничего не забывать, я поставлю на видное место крыло в янтаре. На письменный стол, например. За этим столом я иногда пишу стихи. Но Саше я не успела сказать об этом.
Тяжело стрекозам и бабочкам. Они носят тонкие прозрачные крылья. То и дело приходится их беречь. От сачка, от огня, от тяжёлой ладони и от вязкой смолы, в которую так легко влипнуть.
* * *
Перед самым выходом к толпе встречающих мой телефон загудел в кармане. Звук сообщения. Незнакомый номер. Я вздрогнула.
«У меня есть твой номер телефона», – прочитала я.
Неужели – чудо? Неужели – Саша? Может, он как-то услышал меня, почувствовал?
«И ты запиши мой, Стрекоза», – пришло второе сообщение.
Я подумала и записала. «Холодный Август».
Потом ответила: «Спасибо за инклюз».
