вообще задумываться о будущем. Они сбежали, сбежали так далеко, что я ее больше не видела. Ничего о ней не слышала, да и знать я ее больше не хотела. После ее побега во мне появился неприятный осадок, который с каждым годом все больше копился и копился. Я была готова вновь найти ее и простить за все, извиниться самой, но никто ничего о ней больше не слышал. Она как будто испарилась, будто ее никогда и не было. Отец слишком волновался за дочь, через два года он скончался, оставив меня совсем одну. У меня опустились руки, и я поняла, что все это совершенно бесполезно. Моя дочь для меня навсегда осталась потерянной, – будто собираясь с мыслями, незнакомка несколько раз глубоко вздохнула, вытирая глаза.
– Буквально два с половиной месяца назад, я наткнулась на статью в газете о жуткой аварии. Там были ваши фотографии, я узнала ее, узнала свою дочь. Я перепроверила все факты, убедившись в своей правоте, собралась и приехала. Мне едва удалось успеть на похороны, я толком и не попрощалась с ними, не попросила прощения за все, что я натворила. Но теперь поздно, и я хочу попросить его у тебя, – женщина замолчала, слезящиеся глаза смотрели на меня.
Прокрутив весь ее рассказ не один раз, я не уловила связи между моей матерью и этой женщиной. Да, моего отца звали Алексеем, но это же может быть самое обычное совпадение, сейчас это совершенно нормально. И тем более, маму звали Арина, а не Марина.
– Извините, это, конечно, все печально, но кажется, вы ошиблись, мою мать звали Арина. Тем более у нее не было родителей, она сирота, – утвердила я, надеясь, что на этом мы закончим, и она покинет мой дом.
– Да, конечно, ты знала ее, как Арину, но дочь поспешила сменить даже имя, чтобы я не смогла ее найти, не говоря уже о нелепой истории отсутствия родителей, – ухмыльнувшись, печально возразила она.
Внутри меня как будто что-то замкнуло, оборвалось, и на секунду я сошла с ума:
– Господи, послушайте себя сами! Это же самый настоящий бред! Неужели вы настолько бессердечный человек, раз посмели заявиться ко мне домой, тем более разговаривать о моих родителях, которые умерли! Я не верю вам, не единому слову! А теперь уйдите, уйдите прочь из моего дома!
Слезы безжалостно защипали глаза, голос срывался на крик. Больше не было сил слушать этот бред о моих родителях, никто не посмеет их трогать, тем более какая-то старуха.
– Проваливайте, и не смейте больше приближаться ко мне и к моему дому ни на шаг!
Я кричала так громко, что даже уши закладывало. Всячески старалась вырваться из хватки Богдана, чтобы поколотить ее, выпроводить из дома. Она посмела расковырять рану, вскрыть её острым ножом, оскверняя память о них.
– Если ты все-таки захочешь выслушать меня, понять, возможно, и простить, то вот моя визитка, в ближайшее время я буду в городе, – с мокрыми щеками, с тупой болью в глазах и чувством стыда эта женщина захлопнула за собой дверь, оставив меленькую картонку с контактами.
– Моя мать не стала бы мне врать, она все лжет, она лжет, – внутри все разрывалось от недопонимания и неизвестности. Она не стала бы мне лгать, никогда, никогда! – я осела на пол, хватая за руки Богдана.
Глаза болели от слез. Голосовые связки жгло от криков, я больше не могла говорить.
Все внутренности будто сдавливало тисками. Казалось, что всю мою жизнь перекусили кусачками, сломали пополам. Разложили по коробкам "до" и "после". Как теперь мне воспринимать реальность? Или же вся моя жизнь сплошной огромный обман? Виски больно пульсировали. Мысли путались, собирались в один большой клубок.
Если все, что сказала эта женщина – правда, то жизнь никогда не станет прежней.
Мудрый друг не бросит друга, несмотря на все лишения.
Шота Руставели
Ровно в шесть утра, нарушая мой четырех часовой сон, раздается противный звук будильника. Не знаю, что еще может быть хуже, чем трель этой давно заржавевшей техники. Я, конечно, люблю красивые, раритетные вещи, но сейчас мои руки чесались, намереваясь смахнуть с тумбочки гудящую коробку с часами.
Пришлось откинуть одеяло в сторону, и выползти из нагретой постельки. Шоколадка спала на самом краешке кровати, свернувшись клубочком, закрывая свой крохотный носик. Если верить бабушкиным приметам, то это явно к холоду. Меня быстро передернуло от одной мысли об этом. Не особо я рада зиме, мне больше по душе весенняя и летняя погода: легкий зной, стайки комариков и бесконечное тепло. Никакой лишней одежды, в которой я всегда смотрелась, как большая неуклюжая медведица. Прогноз погоды радовал, самая большая температура ожидалась не более минус шести градусов. Лениво потянувшись, я побрела в ванну. За завтраком, когда я разбирала ненужный спам на почте, то наткнулась на одно сообщение от Богдана:
" Доброе утро, как спалось? Готова к вечеру?"
Улыбаясь про себя, я незамедлительно напечатала ответ. Сердечко сделало небольшой кульбит, немного дернулось и учащенно забилось в груди.
" Оно не слишком доброе, уж поверь, я знаю, о чем говорю. Спалось еще хуже, всю ночь в голове прокручивала танцевальную связку. К вечеру готова, но волнуюсь. А как твое доброе утро?"
Что-либо упоминать о вчерашнем инциденте и моих переживаниях было излишним. Нервы так сильно изношены, что любые перепады настроения могут изрядно навредить моему душевному состоянию. Волнение перед своей первой рабочей сменой не покидало меня всю ночь. Мысли путались и смешивались воедино. Еще эта женщина внесла раздор в мою жизнь, и я пока не осознаю насколько все плохо или хорошо.
Я отложила телефон в сторону, чтобы доесть яичницу и закончить с чисткой неинтересной рекламы в моем электронном ящике. Ну кто еще заказывает, и вообще занимается косметикой?! Мы живем в двадцать первом веке, существует тысяча, если не больше сайтов, где ту же самую палетку теней можно заказать чуть не бесплатно. Шоколадка тем временем терлась об мои ноги, требуя внимания и своего завтрака. Кажется, в холодильнике завалялась чищеное филе путассу. Кошка с довольным урчанием уткнулась в свою миску, поглощая рыбу.
Я даже вздрогнула, когда телефон издал булькающий звук, экран загорелся, оповещая о входящем сообщении.
"Согласен, не совсем оно и доброе, но не так уж все плохо. Я уверен, что волноваться не нужно, все пройдет на лучшем уровне".
Пока он даже не намекнул о случившемся, это немного успокаивает. Я облегченно вздохнула и сразу же напечатала
