скулах ходят желваки. Ох, сомлеет ведь, но не пожалуется.
Путешествие Яромиру быстро наскучило. Кругом, куда ни глянь, простиралось снежное безмолвие. Даже звериных следов не видать. К скрипу саней он быстро привык, а мерное покачивание усыпляло. Но спать было нельзя. Это путешествие могло оказаться их последним шансом вырваться на свободу. Яромир не сомневался: они до сих пор живы лишь потому, что это выгодно Ратибору. Однако всё может измениться в любой миг, и тогда казнь из потешной станет настоящей.
На привале он, улучив момент, подошёл к воительнице Отраде, которая сопровождала отряд. Её Яромир помнил с детства. Воительница была близкой подругой чародея Весьмира и тоже порой перечила царю, не раз уходила в изгнание, но всегда возвращалась вместе с Весьмиром.
— Беспокоишься за друга?
— Как и ты, — пожала плечами Отрада. Мол, зачем спрашиваешь очевидное?
— Царь не хотел платить за Весьмира выкуп, а теперь вдруг переменил мнение. Тебе не кажется, что тут есть какой-то подвох?
— Уверена, что есть.
Воительница поворошила палкой костёр.
— В случае чего можешь рассчитывать на нас. — Яромир на всякий случай понизил голос до шёпота. — Пока мы на свободе…
— Буду иметь в виду.
Отрада явно была не расположена к беседам. Яромир даже счёл бы, что воительница настроена враждебно, если бы она вдруг не шепнула в ответ:
— В первую очередь думай о царевиче — его спасай. Я подсоблю, если выдастся возможность. — И уже более громко и грубо добавила: — Я с предателями не разговариваю. Поди прочь!
Яромир отошёл, но в сердце его затеплилась надежда. Поддержка такой могучей воительницы, как Отрада, дорогого стоила.
Когда отряд прибыл на место встречи, к Медовому озеру, Мрак самолично развязал Яромиру руки и буркнул:
— Только без глупостей. Мы наготове. Шаг в сторону, и царевич останется калекой. Да и ты даже не надейся на быструю смерть, ясно тебе? — Отвечать не хотелось, но Мрак настаивал: — Понял меня? Твоё дело — держать коня и ни во что не вмешиваться.
Яромир коротко кивнул.
С Радосвета тоже сняли ремни: видимо, чтобы враг не заподозрил, что царевич тут не по своей воле. Молодцы из дружины Ратибора обступили их с двух сторон. Можно было подумать, что от Кощеевича охраняют. Но, признаться, Яромир лучше бы с Лютогором вышел в чисто поле один на один, чем стоять среди своих, которые уже давно не свои.
— Мне придётся говорить. — Голос Радосвета дрогнул: то ли от неуверенности, то ли от холода.
Самому Яромиру было даже жарко, несмотря на пронизывающий ветер. Кровь прилила к щекам, стучала в висках.
— Ты справишься. — Он взял коня царевича под уздцы. — А потом мы сбежим.
Радосвет ему, конечно, не поверил:
— Твоими бы устами да мёд пить.
Ещё бы! Расклад сил явно не в их пользу. А когда явятся Лютогоровы посланники, ждать подвоха придётся ещё и с той стороны. Вот что значит попасть между двух огней!
И всё же когда вдалеке показались навьи всадники (кажись, без упырей и мертвяков, уф), Яромир испытал облегчение. Словно лопнул мыльный пузырь с тревогой, вернулись сосредоточенность и собранность, а все чувства обострились, как часто бывает перед боем. Не хватало только верного меча в руке.
Пока Радосвет переговаривался с навьим посланником, Яромир изучал врага и думал: а Лютогор-то, выходит, такой же трус, как и Ратибор. То ли вообще не явился, то ли тоже под личиной скрывается. Воздух едва слышно потрескивал: такое случается, когда в одном месте собирается много мощных оберегов.
Яромир всё пытался поймать взгляд Весьмира, как-то намекнуть ему, что не из одних вражеских рук в другие его передают, что есть ещё и союзники. Но чародей на него так ни разу и не посмотрел. Зато весь подобрался, когда сани с добром тронулись в сторону навьего отряда. И Яромир не разумом, а, скорее, воинским чутьём понял: сейчас что-то будет!
То, как легко Мрак захватил вражьего посланника, вызвало у Яромира нервный смешок. Ловко, ничего не скажешь. Да только вот бесчестно. Впрочем, чего ещё ждать от царских прихвостней? Эти люди, не достойные называться дивьими, стоили навьих. После пришло узнавание: посланник был хромым, хотя и тщательно пытался это скрыть. А ещё приметная белая прядь в чёрных как смоль волосах — да это же сам Май, советник Кощеевича!
Радосвет подтвердил его догадку:
— Мрак, ты спятил? Немедленно отпусти советника!
Но тот только крепче прижал нож к горлу заложника. А ведь Мрак не мог не знать, с кем имеет дело. Значит, вдвойне негодяй: решил помериться силами с калекой.
Из вражеского отряда вперёд выехала девица. И куда прёт, дурёха? С конём, что ли, не сладила?
— Назад! — рявкнул на неё советник Май.
Другая навка — та, что осматривала сани, — бросилась всаднице наперерез. Но прежде, чем она успела подбежать, та заговорила:
— Отпусти его — и забирай своё добро.
Голос был мужской. Ну и ну, не девица, значит!
Пока Яромир хлопал глазами, царевич уже опомнился:
— Ты кто таков?
Лжедевица сорвала с лица шарф.
— Догадайся! Или так узнаешь? Давно не виделись, волчонок.
На плечо всадника камнем с неба упала ворона и каркнула:
— Что ты твор-ришь, дур-рень?
Но Лютогор смахнул надоедливую птицу. Да, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — это он. Тот, кого боятся и ненавидят все дивьи люди. Радосвет явно узнал негодяя. Но и Ратибор тоже.
В воздухе просвистела одинокая стрела — кто-то из дивьих лучников не выдержал, спустил тетиву.
Лютогор, явно рисуясь, поймал стрелу рукой и отбросил в снег.
— Без приказа не стрелять! — рявкнул Яснозор, но было поздно.
Послышались сухие щелчки и снова свист, на этот
