Андрей Петрович тщетно пытается их уговорить:
— Ну что вы за мной по пятам ходите?! Не знаю, почему он не отвечает!
Мальчики недовольно шумят.
Семья Судзуки уже в новом городе, где больше световых реклам, больше нарядных полотнищ с иероглифами на стенах домов…
Ресторан, который арендует Судзуки в этом городе, просторнее и обставлен лучше прежнего. Но настроение у Элли плохое.
— Смотри, как надо работать! — сердито говорит она Таро.
В тренировочном костюме, извиваясь и раскачиваясь, она вертит вокруг себя обруч, показывая движения хулахупа. Таро замечает беззлобно:
— Вы застрянете, вас оттуда и не вытащишь.
— Ты, кажется, и впрямь вообразил, что ты талант, — рассердилась Элли, — а здесь у тебя никакого успеха. Все давно забыли про твои письма. Одна надежда на новый номер. Повтори движение, будешь выступать со мной.
— С вами? Я с вами не брался.
— Возьми обруч и повтори движение! — повысила голос Элли.
— Не буду с вами!
Элли прикрикнула:
— Отниму велосипед!
— Тогда отдайте деньги, которые я заработал!
— Детям запрещено зарабатывать, — насмешливо говорит Элли и хочет дать ему подзатыльник.
Таро увёртывается.
— Если бы не моя доброта, я бы давно тебя прогнала. Вспомни, каким ты пришёл к нам.
Таро, уязвлённый её словами, на ходу скинул новую тренировочную курточку:
— Нате!
Снял брюки, швырнул их на пол:
— Нате!
Оставшись в одних трусиках, Таро сбрасывает туфли с ног.
— Нате!
Таро лихорадочно собирает свои вещи. Надел старый костюм, напялил картузик. Выдвинул из-под кровати ящик, где лежали фотокарточки. Видит, что ящик пуст. Не веря себе, Таро стоит ошеломлённый. Весело вбегает Кэтрин. Таро вне себя бросается к ней:
— Где мои карточки? Юра-тян, Гога-тян… Ты взяла?
Кэтрин опешила, на её лице растерянность.
— Я не брала…
— Ты взяла! Ты! Кто же ещё?! — наступает на неё Таро.
Таро расспрашивает мусорщика:
— Пожалуйста, а мусор куда увозят?
— Выбросили что-нибудь?
— Наверно, выбросили, — кивает Таро.
— Кольцо? Часы?
— Письма.
— Ну, письма… Ещё напишут.
— Нет, больше не напишут.
Кэтрин, опечаленная, идёт по улице.
Черноголовая малышка-девочка спрашивает её:
— А почему ты одна, без него?
Кэтрин вздыхает:
— Он ушёл.
— А я знаю, где он, — говорит малышка.
— Ты его видела? Когда?
— Сейчас видела, он с мальчишками… Они в менко играют, — рассказывает девочка.
Глаза Кэтрин заблестели, огорчение словно смыло с её лица.
— Бежим скорей!
Малышка на ходу рассказывает:
— Слышу — его голос.
— Он пел? — спрашивает Кэтрин.
Малышка смеётся:
— Он не пел, а мяукал.
— Про кого ты говоришь? — растерялась Кэтрин.
— Про твоего котёнка.
— Про котёнка? — упавшим голосом переспрашивает Кэтрин и уже машинально идёт за малышкой.
На узкой улочке, сгрудившись в кружок, японские ребята азартно сражаются в менко (карты с картинками). Картинками служат на этот раз фотографии советских мальчишек.
— Мой ход! — кричит один из игроков и бросает карточку Юры на землю.
Удивлённые, обрадованные глаза Кэтрин. Она увидела карточки, всплеснула руками:
— Вася-тян! Юра-тян!
И вот уже Кэтрин, с копилкой в руках, полная решимости, уговаривает мальчиков:
— Продайте мне эти карточки.
— Сколько дашь? — заинтересовались игроки.
— Всю копилку! С восьми лет коплю.
Кэтрин разбивает копилку, сыплются монеты. Мальчишки, толкаясь, кидаются их собирать.
А Кэтрин, присев на корточки, торопливо собирает лежащие на земле фотографии.
Мальчишки смеются:
— Мать выбросила — дочка выкупила.
Зашумел, застучал по крышам ливень, вспугнул прохожих. Они торопливо перебегают кто куда.
Кэтрин прячется под навес, укрывая от дождя карточки.
На этой же самой улице, на другой стороне, прячется от дождя Таро. Дети не видят друг друга, их разделяет грохочущая стена ливня.
Рядом с Таро пристраивается молодая японка с мальчиком лет шести.
Ливень затихает.
Кэтрин уже совсем решила выйти из своего укрытия, но по улице, заняв её всю, движется демонстрация.
Зонтики, зонтики, раскрытые чёрные зонтики. Над ними колышутся плакаты.
Медленно идут женщины в чёрных кимоно. Они несут увеличенные фотографии детей, повитые чёрными лентами.
— Это их дети? — спрашивает у матери мальчик, стоящий рядом с Таро.
— Да… Они погибли от американской бомбы. Матери несут их портреты из города в город. Это поход мира.
— А зачем? — спрашивает мальчик.
— Чтобы больше не было войны. — Женщина тревожно прижимает к себе сына.
Вдруг Кэтрин увидела на другом тротуаре Таро. Пробираясь сквозь толпу, она окликает его. Он обернулся, увидел её, но бросился бежать…
Колонна задержалась, остановилась. Митико оказалась возле молодой женщины с мальчиком. Он показывает на фотографию сына Митико, которую она несёт.
— Мама, смотри!
— Он тоже погиб, — говорит женщина.
— Что ты, — возражает мальчик, — он рядом с нами стоял… Ваш сын тут сейчас стоял…
— Мой сын?
— Замолчи… — говорит молодая японка. — Не слушайте его, но тут правда был мальчик очень похожий…
— Да, я знаю, о ком вы говорите, они похожи как братья… Но разве он здесь? Где же он?
А Таро мчится стремглав, убегая от Кэтрин. И всё-таки где-то в садике перед деревянным храмом она почти догнала его. Кричит, запыхавшись:
— Подожди!.. Я нашла карточки…
Таро остановился, обрадованный.
Запыхавшаяся Кэтрин опускается на скамейку.
— Мама их выбросила. Нечаянно… — добавляет она.
— Ты молодец, — говорит Таро, с трудом отдышавшись… — Я не думал… что девчонки… так быстро могут бегать.
Присев на край скамейки, он перебирает фотографии. Ему попадается карточка Борисова с заклеенной марками Тасей. Осторожно отклеивает марки с её лица.
— Кто её залепил? — спрашивает Кэтрин.
— Так, дурак один, — говорит Таро и встаёт со скамейки.
— Куда ты пойдёшь теперь? — спрашивает Кэтрин.
— Доберусь как-нибудь до своего города…
— А мне пришлёшь письмо?
— Пришлю когда-нибудь.
— Скорей присылай, я буду ждать.
У храма — гадальщик. В руках у него медный сосуд и палочки с номерками. Кэтрин подходит к гадальщику, даёт монету, вытаскивает номер. Гадальщик подаёт ей бумажку.
— Прочтите, пожалуйста, — просит Кэтрин.
Гадальщик читает:
— «Будь трудолюбив, и к концу жизни исполнится твоё желание».
— А раньше нельзя? У меня очень важное желание. Мне нужно, чтобы оно раньше исполнилось… — объясняет Кэтрин.
Ранний рассвет… Шум моря.
В рыбачьей лодке, свернувшись калачиком, спит продрогший Таро. Мимо проходит дядя Дзиро, старый рыбак. Остановился, покачал головой:
— Как крепко спит.
На пристани толпятся пареньки из рыбацкого посёлка. Они в школьных матросках, надетых для торжественного случая. В руках у одних пачки писем, у других — трещотки, свистульки, барабаны.
Мальчики окружили Macao, уговариваются с ним:
— Вы нам подадите знак?
На пристани появляется делегация женщин, не спеша они идут к причалу.
Macao, увидев их, машет рукой. Зазвучала под аккомпанемент трещоток и свистулек песенка:
По дорожке, по бурвару,
По всему земному шару…
Окончив петь, мальчики подходят к Митико, кланяются, передают ей перевязанные пачки писем.
