на расхаживающего домового, который как-то резко взял и постарел. Вместо молодого и шебутного весельчака, я вижу хмурого старичка. Волосы его теперь седы, на лице полно морщинок. Но это и не удивительно, жизнь засунула нас в мясорубку и пытается перекрутить, но у нее это не выходит. Мы как та жила, которая наматывается на основу и все никак не измельчится в фарш. Но не смотря на все это, мы не сдаемся. Хотя от этого упорства нам еще больнее.
— Мой герой, — тихо произношу, но этого достаточно, чтобы он остановился и взглянул на меня. — Я отпускаю тебя.
— Хозяйка…
— Нет, Сеня, хватит с тебя мучений. Тебе нужна нормальная семья и хороший дом, где тебя будут ждать с теплым молоком и улыбкой. Там должен слышать смех, а не видеть слезы.
— Нет.
— Что, прости?
— Нет, Варя, — домовой запрыгивает на постель и берет меня за руки, — не нужен мне ни новый дом, ни хорошие условия. Ты моя хозяйка и я буду с тобой до конца. И даже не надейся избавиться от меня. Я спрятал брошку так, как это умеют делать только домовые.
— К чему эта жертва? — недоумеваю. — У тебя же появиться возможность жить нормально. У тебя есть шанс вырваться из этой западни, так что не тупи, Сеня.
— Я не туплю, а верю в то, что мы справимся и вместе начнем все с чистого листа. Это люди могут оставлять домовых словно ненужную вещь в старой квартире. Но сам домовой никогда не бросит своего хозяина, особенно, если тот попадает в беду. — Сеня замолкает, переводя дух и затем добавляет. — Этому меня Олег научил и отступаться от правил я не стану.
И вот что интересно. Даже зная о так называемой поддержке демона и его свиты, я даже и на сотую долю не чувствовала того, что вызвали сейчас слова домового. Впервые за долгое время внутри вместо привычного холода разливалось тепло и страх хоть и немного, но отступил.
Я не одна в этой тьме. Рядом есть преданный друг, на которого я могу положиться и который не предаст меня в отличии от демонов.
— Спасибо, Сень, — крепко сжимаю его ладони в ответ, — я ценю это. До конца так до конца. Но только хочу предупредить тебя, что он ближе, чем ты думаешь.
— Да это и так понятно, — вздыхает тот в ответ, — у тебя хоть план действий есть?
— Есть.
— Он похож на то, что собираются делать эти чудовища?
— Нет, — качаю головой.
— Что ж, — Сеня поджимает губы, — это хорошо. Я жду подробностей, но не здесь.
— Не здесь, — соглашаюсь с ним и мы обмениваемся понимающими взглядами.
Глава 30. Сейчас
Все пошло не по плану.
Все вышло из под контроля.
Я понимаю это, смотря в глаза почтальонши, где вижу до боли знакомое мерцание. А ведь как хорошо все начиналось…
Мне понадобилось всего две недели после переезда, чтобы наладить с контакт с местными бабушками на лавке. Сначала я просто сидела с печальным лицом, потом имитировала трудные разговоры по телефону и обязательные слезы после них. Вопросы от доброжелательных соседок не заставили себя ждать. Я не скупилась на подробности, сетуя на свою тяжелую судьбу. И вскоре их праздное любопытство переросло в желание помочь сиротке. Они делились со мной крупами, чаем, испеченными бисквитами из серой муки, которые по вкусу и рядом не стояли с мамиными пирогами. Меня посвящали во все сплетни, которые собирались в течении дня. Взамен я помогала им с придомовой территорией, наводила порядки в подъезде, ходила вместе с ним за покупками и таскала пакеты к их квартирам. Тем самым окончательно влилась в ряды тех немногих соседей, которые по мнению бабушек были добропорядочными и на которых можно было положиться. Вскоре мои усилия дали свои плоды и однажды в обед, в моей квартире ожил звонок. На пороге стояла улыбающаяся Татьяна с которой мы жили на одной лестничной площадке, а рядом с ней маячила почтальонша.
— Вот, Любочка, познакомься с нашей хорошей девочкой Настей, — соседка указывает на меня, называя мое фальшивое имя.
К которому я скрипя зубами до сих пор пыталась привыкнуть. Каждое утро у меня начиналось не с кофе, а с того, что я «переламывала» себя и стоя перед окном повторяла одну и ту же фразу.
Меня зовут Настя.
Вот так раз пятьдесят произнесу и это помогает мне оборачиваться каждый раз, когда слышу это имя. А не проходить мимо будто обращаются не ко мне.
— Здравствуйте, — широко открываю дверь и пропускаю их внутрь, — проходите.
Специально медлю, заваривая чай и тем самым даю дамочками осмотреть мое жилище. Старый ремонт, мизер мебели, скудное наполнение квартиры без лишних слов и объяснение показывало, что я нахожусь в весьма затруднительном положении. Нет, демоны с их возможностями могли с легкостью создать здесь подобие уюта, но я не захотела. Не видела смысла украшать чужую квартиру такими же чужими вещами, которые никогда не станут моими. Все «мое» было уничтожено дома и замену им я не искала.
— Нда, не густо, — произносит почтальонша, когда я захожу в зал с двумя дымящимися чашкам самого ужасного дешевого чая.
— Люб, я же тебе рассказывала, что у Настюшки все очень… — соседка замолкает, подбирая слова, — сложно. Девочка она у нас умная, добрая, никогда нам не отказывает. Что ж мы не люди что ли? Не сможем ей помочь в ответ?
— Отчего же, можем, — прищуривается Люба, пристально осматривая меня. — Я так понимаю, с трудоустройством беда?
— С таким лицом от меня все шарахаются и даже в дворник и не берут, — отворачиваюсь, старательно отыгрывая заранее отрепетированную роль.
— А живешь на что?
— Это не моя квартира, меня пустила знакомая пожить бесплатно, пока она ее на продажу готовит. Ну, почти бесплатно. За коммуналку плачу деньгами из пособия, но и оно тоже мизерное. Мне повезло, что здесь люди добрые живут, они мне то продуктами помогают, то копеечку за уборку подъезда подкидывают. Но если квартиру продадут, то мне снова придется идти
