улыбки. Это другой мир, который тоже таит в себе загадки и страхи. Это мир моей души.
Была полночь. Я стояла перед зеркалом. Горел ночник. Я смотрела на своё отраженье. Оно наконец-то смогло сказать жестами свои чувства. Ему было плохо. Ей было плохо. Мне было плохо в её зазеркалье.
Она открыла деревянную дверцу около своего сердца. Маленькая деревянная дверца вместе с тканью одежды и выпуклостью груди.
Она показала мне, как в её груди сердце сжимается в комок. Черствеет. Засыхает. Становится чёрным. Оно висит внутри на чёрной нитке. Оно бесполезно.
Она взяла листок бумаги. Написала на нём пальцем фразу. Подожгла лист и обернула им «сердце». Закрыла дверцу. Почернела. И осыпалась пеплом на пол.
Зеркало разлетелось тысячами осколков и осыпало меня дождём. На мгновение мне показалось, что вода собралась в фразу, которую я смогла прочитать.
НЕ ТЫ ДАЛА, НЕ ТЕБЕ И ЗАБИРАТЬ.
Но у моих ног лежал лишь мусор, который я хотела собрать в совок.
Я подошла к зеркалу. Оно было цело. На нём было выцарапано одно слово.
ЖИЗНЬ
Я всё поняла…
И я почувствовала, как в моей груди рождалось новое сердце.
Стоп кадр.
*
… – Главное – верить.
– Нет, одной веры недостаточно. Надо делать ещё что-то. Будь терпимее к людям и не делай зла другим. Например, не мсти, даже если тебе очень хочется!
Я улыбаюсь.
– Будь добрее и сдержаннее.
– Я, итак, добра. И сдержана.
– Сдерживай себя не только в поступках или словах, но и в мыслях.
– Это невозможно.
– Возможно. Просто будь проще. Не запаривайся по пустякам: ну не накрасилась, ну волосы не уложила, ну шмотки не модные. Я вообще хожу в одном и том же, и неделю не причёсывался. Мир от этого не перевернулся. Главное то, что ты делаешь. Как ты вносишь свой вклад в общую копилку добрых дел, которые удерживают этот мир над нашей головой.
– Добро всё равно победит.
Он усмехнулся.
– Конечно, победит. Только сидеть и ждать этого момента бессмысленно. Надо что-то делать для этого.
– В природе всё сбалансировано.
– Это не новость. Это закон. Добро и зло уравнено. Но если ты хочешь, чтобы добро победило, то надо приложить максимум усилий.
– Мне семнадцать лет, и я заканчиваю школу. Что я могу?
– Ты можешь изменить себя в лучшую сторону.
– И как я пойму, что изменилась? В лучшую сторону.
Я продолжала улыбаться.
– Когда на исповеди в церкви священник будет перечислять грехи, и ты поймёшь, что ни один из них к тебе не относится.
– А как изменить мир?
– Ищи единомышленников. Их больше, чем ты думаешь. А вообще, будь ближе к религии.
– Религия затягивает.
Он улыбнулся.
– Я буду тебя держать.
– УЛЫБОЧКУ! – вспышка.
Я улыбаюсь. Он спокоен. Он знает, что всё будет «в шоколаде». А я уверена в нём.
Стоп кадр.
*
Я видела сон. Чёрные тени танцевали на улицах города. Солнце кровоточило. Земля пахла трупами. За углом дома. Рядом с мусором. Три существа с чёрными крыльями и чёрными острыми когтями рвали плоть светлого существа. Они разрывали его белые крылья, из которых струилась кровь. Чёрные существа полосовали его нежную спину. Отрывали крылья.
Я проснулась. В голове было тяжело. В ушах стояла боль светлого существа.
Я встала с пола. Покачиваясь, вышла в коридор.
На холодном полу сидело светлое существо. Перед ним лежали его крылья.
Оно гладило их руками и плакало.
Я стояла, прислонившись к стене. Мне хотелось упасть на колени. И плакать. Плакать. Целовать эти крылья. Стирать с них кровь.
Оно спустилось за мной туда. И потеряло за меня крылья, чтобы доказать …
Существо подняло на меня свои большие глаза, из которых, не останавливаясь, текли слёзы. Это был не вопрос:
НУЖНО ЖИТЬ.
Я упала на пол. Закрыла руками лицо. И отдалась слезам. В моей комнате лежала не выдержавшая меня старая табуретка. А над ней болталась петля.
Цена моей жизни была слишком высока. Я видела сквозь слёзы эти крылья.
Стоп кадр.
*
Я смотрела в окно. Кот зевал. Периодически поворачивал ко мне голову и безразлично на меня смотрел. Потом тяжело вздохнул, отвернулся и тоже начал смотреть в окно.
Я поняла главное. Теперь можно спокойно жить и подобной ерундой больше голову не забивать. Всё оказалось для меня предельно просто: смысл жизни в самой жизни.
Я отвернулась от окна и самодовольно улыбнулась.
Стоп кадр.
Липецк, 2005
Это тоже война,
Но война с самим собой.
Дельфин «Война».
Грусть. Грустить не надо. Не грусть должны видеть окружающие на твоем лице, а спокойствие. Спокойствие, от которого они бы успокаивались и смотрели на проблемы и окружающих их людей другими, спокойными глазами. Прежде, чем ответить они смогли бы проанализировать ситуацию. Они могли бы на минуту остановиться и оглядеться вокруг, наверстать упущенное и что-то изменить в своей жизни. Они бы поняли, что, в сущности, всё это суета сует.
Но люди смотрели на тебя и за пеленой своих мыслей не замечали ровным счетом ничего.
А ты просто шла. Шла вперёд. Шла своей дорогой.
Музыка составляет неотъемлемую часть твоей жизни. Она изолирует от мира. Помогает существовать вне его. Помогает выжить за его пределами. Удерживает мир над твоей головой, который в любую минуту может обрушиться на тебя, как только ты снимешь наушники. Он ворвётся в твою голову через ТВ, радио, газеты и журналы и перевернёт. Этот мир вокруг тебя свяжет, опутает тебя словно паутина и оставит лежать на мокром, от моросящего дождя, асфальте.
Поток людей, словно поток информации, который некому привести в порядок. Каждое утро он хлещет из подъездов, вытекая на дороги и улицы города. Он затекает в многоэтажные здания и вливается там в свой микропоток. Он затекает в общественный транспорт. Вечером он теряется в потоке огней фонарей и неоновых вывесок магазинов и супермаркетов.
Ты шла, а мимо мелькали лица тех, кто ежедневно создаёт, отдаёт и принимает информацию. Вот прошла женщина, мать семейства, уже с утра нагруженная сумками и держащая за руки двух крошек. Мужчина в начищенных до блеска туфлях (интересно, что у него за крем) и с барсеткой в руке, нервно набирающий другой рукой номер на сотовом телефоне, явно куда-то опаздывающий. Расхлябанной походкой тебя обгоняет (неужели ты так медленно идёшь, или может быть, мысли замедляют твой ход) парень с рюкзачком на спине, сплёвывая на ходу. Женщины и мужчины, дети и подростки – такие разные, жители одного города. Они могут
