проведёшь.
— Я у тебя карты видела. Давай, неси.
Лёка поплелась на балкон, взяла карты и вернулась. Оказалось, мама уже даже освободила место на столе.
— Мысленно задавай вопрос, — устало проговорила Лёка. Ей не хотелось ничего спрашивать у карт, но мама вполне может принять отказ на свой счёт и обидеться.
— Я вслух задам, чего уж там. — Мама наклонилась и чётко сказала колоде: — Что будет с Егором?
А ведь хороший вопрос, как Лёка сама не догадалась. Не догадалась, хм. А может, лучше бы и не гадать?
— Мам, а тебе ведь та монахиня, которая твоя подруга, дала какие-то молитвы?
— Так это не для того, — отмахнулась мама.
— А ты всё равно читай. Вдруг поможет.
— Девочки, ну вы даёте, — усмехнулся папа. — И карты, и кофейная гуща, и молитвы — и всё в кучу.
— Молчи, — шикнула на него мама. — Ну?
Лёка мысленно пообещала кому-то, что это гадание — только по необходимости.
Выпали весы, меч и рассвет.
— Весы — это правосудие, — пробормотала Лёка. — Меч — понятно, угроза. Но он лезвием вниз, значит, будет мир. А рассвет — это хорошо. Всё обойдётся.
— Ну, слава богу, — перекрестилась мама.
Папа, отвернувшись, фыркнул от смеха.
Девятый день
Подготовка к празднованию дня рождения Лолиты Главновой шла полным ходом. Для торжества был забронирован верхний этаж, причём мамаша именинницы потребовала, чтобы и в нижнем зале на время праздника никого не было.
Марта в ответ на требования взвинтила цену втрое, но заказчицу это не смутило.
— Торт должен быть трёхъярусным, не меньше, — диктовала условия мамаша Главнова, сидя с Мартой за столиком в «Ойме». — На столах — не меньше пяти видов сыра, и чтобы все были натуральными, без всякой пальмы и консервантов. Купите их в Ежевичной. Насчёт мясных и колбасных нарезок — те же требования. Вино мы закажем сами, тоже натуральное. Теперь рыба.
Лёка, стараясь ступать неслышно, подошла и поставила перед заказчицей венский меланж — немного эспрессо и полная чашка горячего молока с высокой пенкой и какао-посыпкой.
— Надеюсь, без сахара? — строго спросила заказчица.
— Как вы спросили, — тихо сказала Лёка и уже собралась было уйти, но мамаша Лолиты размешала кофе, глотнула и выплюнула его на скатерть.
— Почему остывший?! — Госпожа Главнова повернулась к стоявшей рядом Лёке.
— По этому рецепту всё должно быть горячее, — пробормотала на автомате Лёка, глядя сверху вниз в вырез Главновой. У краёв чёрного лифа виднелся большой кулон на золотой цепочке. Череп размером с кулак, украшенный драгоценными камнями.
— Какое горячее! Да оно ледяное! Вы чем слушаете?! Кто вас вообще нанял? — И она повернулась к Марте. — Вы что, персонал совсем не обучаете?! Понабрали недоучек по объявлению! Я за эту гадость платить не собираюсь!
— Переделай, — резко сказала Марта, у которой щека дёргалась.
— На что переделать? — спросила Лёка, беря со стола чашку.
Главнова только недовольно повела глазами.
— Свари что-нибудь яркое, — посоветовала Марта.
— И чтобы не из автомата! — требовательно добавила Главнова.
Лёка кивнула и ушла. Недопитый кофе вылила в раковину. Из слива пошёл пар. Видимо, у мамаши Лолиты случился стресс на фоне разборок с бывшими друзьями, и ей просто хотелось поскандалить.
Яркое. Ну, будет тебе яркое.
Лёка поставила на плитку турку с водой. Потом взяла зёрна кофе сильной обжарки и вывалила их на сковороду. Довела почти до чёрного цвета и только потом перемолола. Набу́хала в турку несколько ложек и добавила почти все специи, которые нашлись на кухне.
— Отравить кого-то хочешь? — спросила Наталья, улыбаясь.
— Она и так ядом плюётся, — пробормотала Лёка. — А теперь ещё огнём будет дышать.
Повариха и бариста рассмеялись. Кофе закипел, Лёка поварила его немного, чтобы вкус всех специй раскрылся. Процедила, добавила взбитых сливок и тёртой апельсиновой цедры. И быстро вынесла, чтобы Главнова не жаловалась больше на низкую температуру.
— Пряный борджиа для вас.
— Вот, это другое дело, — благосклонно сказала гостья, пригубив кофе. — Не фонтан, но сойдёт. Приемлемо.
В этот момент хлопнула дверь, и в «Ойме» влетела жена Крутова. Быстро осмотрелась и рванула к столику, где сидела несостоявшаяся сватья.
— Вы что со своей дочкой творите?! — прокричала Крутова так, что все немногочисленные посетители «Ойме» разом обернулись.
— Что? — с вызовом спросила Главнова.
— Праздник хотите устроить?! Попойку?! И это на девять дней Роби?! — Крутова упёрлась руками в стол.
— Причём тут эти девять дней? — наигранно-непонимающе спросила Главнова, поведя плечами. — У Лолочки день рождения…
— Праздновать?! Когда твой муж убил моего сына?!
— Хватит! — рявкнула Главнова, ударив по столу так, что чашка подпрыгнула, звякнув о блюдце. — Ещё неизвестно, кто его застрелил! И это случайность!
— Да?! — брызнула слюной Крутова.
— Да! И что теперь — Лолочке в трауре ходить?!
— Кольцо верни, — уже спокойнее сказала Крутова.
— Ещё чего, — фыркнула Главнова.
— Это кольцо моей матери. Раз они не поженились…
— Это помолвочное кольцо, — оборвала бывшую подругу Главнова. — И оно останется у Лолочки. На память.
Крутова подалась вперёд, почти приблизившись к лицу Главновой.
— За всё нам заплатишь. Вместе со своим муженьком, — прошипела Крутова. Потом взяла со стола недопитую чашку борджиа и выплеснула в лицо Главновой. Та вскрикнула, но Крутова уже бежала прочь из кафе.
Главнова, отборно матерясь, стала хватать салфетки и вытирать лицо и грудь. Снова мелькнул золотой череп с самоцветами.
Марта, внимательно следившая за сценой, вдруг заметила, что Лёка так и стояла рядом. Она резко махнула рукой, чтобы буфетчица ушла. Потом повела Главнову в уборную.
А следующим утром, закрыв на весь день кафе для посетителей, собрала персонал.
— Так. — Марта, выглядевшая устало, облокотилась на стойку буфета. — Сегодня у нас банкет. Кафе закрывается на весь день. Вечером из соображений безопасности снаружи будет дежурить охрана. Ваша задача — сервировать стол и украсить зал. И сами вы тоже должны быть в образе. Тем праздника — Загробный мир.
— Чего? — спросил кто-то из официантов. — День рождения же.
— Требование заказчицы. Приступаем.
Лёку, как обычно, наряжала Яна.
— Твоё место будет за ширмой, — проговорила ведьма, нанося румяна. — Не высовывайся.
— Ясно. Тут такое дело — Квиле меня спрашивал, не видела ли я где-то связку черепков на нитках.
— А ты видела? — быстро спросила Яна.
— Нет. Но на шее Главновой — золотой череп с драгоценными камнями.
Яна замерла с кисточкой туши.
— Большой? — медленно спросила ведьма.
Лёка показала размер, разведя большой и указательный пальцы.
— Я сейчас задам странный вопрос. — Яна помолчала, будто подбирая слова. — Тебе не показалось, что он живой?
Лёка хотела было усмехнуться, но смех застрял в горле. Так вот в чём дело. Вот почему она тогда будто приросла ногами к полу и таращилась в
