— Нет, танки другие — потяжелей. Смотри… В этом деле Дойников не ошибется. Ой!
Машину подбросило, и он стукнулся головой.
Сосновский торопливо заговорил в шлемофон.
Ручьев твердой рукой вел свою машину по неровному полю. Он испытывал чувство восторга от скорости, от опасности, от того, как здорово все у него получалось, как точно он обходил препятствия, нырял за холмы и кусты. И не знал, что судьба их в это время где-то решается. Что вот-вот догонит их «вражеский снаряд».
Посредник при наступающем танковом батальоне и подполковник Сергеев вновь встретились на шоссе. В огне сражения, перед лицом наступавшей танковой лавины, в грохоте, стоявшем теперь уже над всем полем, было странно видеть этих двух подполковников, спокойно беседующих и покуривающих у своих машин.
— Те два дозора комбат сразу обнаружил, — говорил посредник. — Еще бы, идут себе прямо по шоссе. И укрыться-то негде.
— Ну что ж. — усмехнулся Сергеев, — вот и поплатились.
— Тот молодец, что на поле прятался. Пока не стал своих ребят выручать, его никто не разглядел, а у танкистов командир полка — палец в рот не клади — все видит. Теперь-то уж, конечно, они на ладони. Дадим попадание, или как?..
— Я б не стал, — сказал, подумав, Сергеев. — Нет, не стал, — твердо повторил он.
— А почему?
— Ребята до последней минуты действовали правильно. Докладывали толково, я слушал там, у командира роты на НП. Это раз. — Сергеев загнул палец. — Бросились своих выручать, не оставили. Это два. — Он загнул второй палец. — Цель учения не только учить, но и воспитывать. Накажи их сейчас за это, как в настоящем бою будут действовать? А?
— Точно, — подтвердил подполковник. — И еще одно, — он загнул на руке Сергеева третий палец. — посмотри, как идет машина! Там у них мастер сидит за рулем. Не только руками — головой ведет. Таких накрыть — это не так просто. Это еще бабушка надвое сказала…
— Ну так что, — Сергеев вопросительно посмотрел на своего коллегу, — ставлю ребятам «отлично»?
— С чистым сердцем.
— А твои танкисты как думают дальше действовать?
— Я ж тебе говорю, у них командир полка не дурак. Он рассчитал, что лесные промежутки десантники наверняка минировали, а массивы вряд ли. Так он откопал какого-то местного жителя, тот ему рассказал, что массив у развилки шоссе хилый. Снаружи только вид солидный, а так редколесье. Командир полка потяжелее танки вызвал. Легкие нацелятся на промежутки, будут имитировать атаку, а тем временем средние кулаком ударят между дорог, по тому массиву. Пробьют брешь, и тогда за ними уж двинутся остальные. Ну, и штурмовую группу бросают вдоль железной дороги. Рассчитывают пробраться к мосту и взорвать его.
— Что ж, толково придумано. — Сергеев говорил спокойно, но внутренне досадовал. А-я-яй, как же недосмотрел Копылов, не проверил лес, не подумал о средних танках? Что, у «южных» только легкие, что ли, водятся? И он, Сергеев, хорош. Конечно, не его дело подсказывать Копылову, но сам-то мог бы догадаться.
Еще несколько минут посредники курили, а потом разъехались каждый в свою сторону.
Вернувшись на НП роты Копылова, подполковник Сергеев прежде всего поинтересовался, где командир.
— Ушел к саперам. — был ответ.
Копылов возвратился лишь через полчаса. Лицо его выражало торжество, светлый чуб победно торчал из-под шлема. Он самодовольно улыбался.
— Ты что как жених перед свадьбой? А? — подозрительно спросил Сергеев, — Противник вроде недалеко.
— Вот-вот, как раз я ему свадебный подарок приготовил. — Копылов заговорщически наклонился к уху Сергеева, — Понимаете, товарищ гвардии подполковник, докладывает Сосновский: «Появился новый танковый полк». Связываюсь с командирами взводов. Сообщаю. Лейтенант Грачев, он в правом массиве позицию занимает, минут через пять вызывает меня, просит подойти. Прихожу. Докладывает: «Товарищ гвардии старший лейтенант, предлагаю заминировать массив», — «Почему?» — интересуюсь. Оказывается, у него радист в лесничестве работал до призыва. Услышал про средние танки и говорит, что они пройдут через этот лес, как нож через масло. Теперь уж я его допрашиваю: «А легкие?» — говорю. «Легкие не пройдут». — «А средние пройдут?» — «Пройдут». — твердит. Пошли смотреть, и они мне как пить дать доказали, прямо с математическими выкладками, что средних танков лес этот не остановит. Ну, я связался с полковником, доложил, он саперов прислал. Тем временем я этого связиста уже как эксперта с собой по двум другим массивам таскаю. Но там такие дубищи стоят, что не то что танками, их бомбой атомной не свалишь. Так что, если «южные» сунутся — получат сюрприз.
Сергеев довольно усмехнулся.
Сосновский получил приказ вернуться и, прибыв в расположение роты, явился с докладом.
Доложив, он снял шлем, расстегнул ворот, вытер рукавом пот, струившийся по лицу, и теперь уже подробно, с карандашом и картой в руках, объяснял командиру роты пути продвижения «южных».
А вскоре «южные» сами предстали перед глазами Копылова. С его наблюдательного пункта в сильные бинокли, а потом и простым глазом можно было видеть наступавшие танки, движущуюся за ними пехоту. Где-то позади занимали позиции орудия и минометы.
Колонна средних танков стремительно двигалась к правому флангу обороняющихся, легкие танки, слегка замедлив движение, приближались по всему фронту наступления, и все же Копылов сразу определил, что после прорыва средних они тут же устремятся в пробитую брешь.
Раздались первые выстрелы, Заговорила и артиллерия десантников.
Началась настоящая работа для посредников. Они беспрестанно связывались по радио, встречались, переходили с места на место, требовали докладов от командиров подразделений и частей, при которых состояли, и, в свою очередь, связывались с участковым посредником, получая указания, сообщая обстановку.
Ладейников нервно прохаживался по траншее командного пункта Красина.
А Красин тем временем уверенно руководил обороной полка. Генерал Национальной народной армии — участковый посредник — уехал по вызову на наблюдательный пункт руководителя учений.
Отсюда бой был хорошо виден.
Справа за железной дорогой, перед вековым бором, протянувшимся, вдоль реки, шла оборона десанта. Как всегда, у Красина все в этой обороне было фундаментально, солидно. Десантники соорудили себе щели и блиндажи, укрепили стенки траншей, отрыли целую сеть ходов сообщений.
Артиллеристы тоже не теряли времени даром: каждая батарея отрыла себе не меньше двух огневых позиций. Лесные промежутки, поле, на которое на рассвете приземлился десант, пути подхода были заминированы, в лесах устроены завалы, овраг продолжен противотанковым рвом. Можно было только удивляться, когда все это успели.
Но генерал Павлов не удивлялся. Он хорошо знал Ладейникова, знал Красина, а главное, великолепно знал десантников. Это были солдаты, привыкшие к труду. Приземляясь в тылу врага, они знали, что их ждет, знали, что от быстроты и прочности возводимой обороны зависела их жизнь и, что важнее, успех операции.
На что другим войскам, как правило, отводились дни, здесь давались часы. Что другие могли осуществлять заранее, в глубине обороны, десантники обязаны были организовать сразу, едва спустившись на землю, а частенько и под огнем.
Нет, оборона была крепкой. И мимолетная улыбка скользнула по тонким губам Павлова.
Но, обратив взор левее, он перестал улыбаться. Наступающий противник выглядел внушительно. Насколько хватало глаз, все поле, упиравшееся в левобережные лесные массивы, было покрыто танками и пехотой. А у опушки леса, откуда вытекало все это стальное и человеческое море, виднелись десятки орудий, минометов, ракетных установок, занимавших позиции и уже успевших открыть огонь.
Силы явно неравные, превосходство атакующих было значительным.
— Выдержат? — спросил генерал Гофмайер, дотоле молча взиравший на развернувшуюся перед ним картину боя.
— Выдержат, — уверенно ответил Павлов.
Вот и весь разговор.
Руководитель учений постоянно связывался с командующими сторон. Он знал, что «северные» рвутся вперед. Их танковые и моторизованные колонны стремительно движутся к реке, не останавливаясь ни на минуту, без передышки, без устали.
Солдаты уже сутки не видели горячей пищи, ели сухой паек на ходу, не вылезая из танков и грузовиков.
А командир сил прорыва генерал Национальной народной армии Рутенберг все наращивал темпы движения…
Наблюдательный пункт руководителя учений жил напряженной жизнью. К площадке под горой, где на высокой мачте плескался белый флаг, без конца подъезжали машины, у штабных автобусов суетились офицеры и посыльные, полевые радиостанции рассылали приказы и собирали доклады, то и дело появлялись и исчезали посредники… К станции Кингбаум подъезжали дрезины, мотрисы, даже специальные вагоны с генералами и старшими офицерами.
